Тайна Золотой Долины - Клепов Василий Степанович. Страница 30

Что бы вы сделали на моем месте? Не знаю, что бы вы сделали, когда у вас нет ни топора, ни ружья, ни даже обыкновенной палки, а я лег на землю позади человека, почти рядом с ним, и не спускал с него глаз.

Весь страх у меня исчез, а осталась только злоба к этому выродку, который подкарауливает с винтовкой людей, как боровую дичь.

«Ах же ты, – думаю, – изверг проклятый! Лежишь, караулишь? Я вот тебе сейчас подкараулю! Ты у меня узнаешь, как из темноты да из кустов в людей стрелять!»

Смотрю, он зашевелился, сел и начал шарить в траве. В тот же самый момент я увидел, как шагах в десяти впереди тоже приподнялся кто-то с земли и сел. Это был Димка. Он лежал в карауле, как я вчера, а этот пес заметил его и только ждал, когда он приподнимется с земли. Целиться в Димку против огня было легко, весь он был теперь, как на ладошке. Старик уже нащупал ружье, встал, и я услышал, что он осторожно щелкнул затвором. Больше я ждать не стал, сделал неслышно три больших шага, как кошка [49], прыгнул ему сзади на спину.

Старик не удержался и повалился назад, выпустив из рук винтовку. Я изо всей силы, на какую только был способен, ударил его ногой в голову так, что у него даже зубы лязгнули, потом бросился за винтовкой.

Он оказался вертким, гадина: пробежал на четвереньках, как паук, несколько шагов и нырнул в темноту. Я направил в его сторону винтовку и, не целясь, шарахнул так, что все горы загрохотали и занимались перестрелкой минуты две или три.

– Теперь, гад, будешь знать, как подкарауливать! – сказал я в темноту и, подобрав ящик с голубем, пошел вместе с Димкой к хижине.

Меня всего трясло от этой схватки, но я все же вспомнил, что нельзя нам всем уходить в хижину. Поэтому скомандовал Димке стать за стеной, взвести курок и поглядывать вокруг, а сам присел к костру, потому что валился с ног от усталости и всех переживаний.

Левка, конечно, тоже не спал. Он начал приставать ко мне с расспросами насчет Белкиной поездки (как раз то, чего я боялся!).

– Ты знаешь, Левка, мне сейчас надо выспаться, – схитрил я, – иначе свалюсь.

– Ну спи, Молокоед, – согласился он. – Завтра расскажешь.

Когда Левка задремал, я выбрался к Димке и шепотом сообщил о несчастьях, какие свалились на нашего товарища.

– Нельзя сразу говорить, – согласился Димка. – Надо его сначала подготовить.

«Подготовить-то подготовить, – думал я, – а вот как мне тебя подготовить: ведь ты и до сих пор не подозреваешь, что в мешочках не золото, а медная руда».

К счастью, все получилось проще, чем я думал.

– А ты знаешь, Молокоед, – неожиданно произнес Димка. – Окунев, может, вовсе и не золото имел в виду, когда завещал искать вверх по ручью.

Услышав такое предисловие, я насторожился.

– Ведь он же ни слова не пишет о золоте, – продолжал мягко убеждать меня мой славный, умный товарищ. – Может, он там железо искал или… медь.

– Димка, не крути! Говори, ты что-то знаешь?

– Я все знаю, Вася, знаю, что Белка увезла в мешочках совсем не золото.

Дубленая Кожа тоже слышал обрывки разговора в пещере, сразу понял все, но не хотел меня расстраивать. Он верил в то, что мы сделали большое открытие. И, как видите, не ошибся.

– Надо, Молокоед, сходить вверх по ручью еще раз. Если уж старик так дрожит за то место, наверное, там большие сокровища.

Я обещал подумать над этим, а утром сообщить план дальнейших действий.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

ЕЩЕ ОДНА ИНДЕЙСКАЯ ХИТРОСТЬ. ОН КУСАЕТСЯ. «ВЕРНИСЬ В СВОЙ ВИГВАМ». МЕДНЫЕ ГОРЫ. СТАРИК ЗАМЫШЛЯЕТ ЗЛОДЕЯНИЕ

Остаток ночи мы провели спокойно. Старик больше не показывался, и мы уже начинали думать, что мне удалось его ранить.

– Издыхает, наверно, в пещере, как волк в норе, а мы боимся, – сказал Левка. – Пошли его вязать.

– Нет, надо сначала проверить, – предложил я.

– А как?

Хотя я уже был сыт по горло всеми индейскими хитростями, я не удержался от них и на этот раз.

Мы взвалили на себя кое-какие вещи и направились к выходу из Золотой Долины. У сторожевой скалы свернули в лес, но не пошли по тропинке, а обогнули скалу с противоположной стороны и вскарабкались наверх. Там спрятались за выступ и стали наблюдать.

Не прошло и двух минут, как из воронки выскочил старик, живой и невредимый. Он быстро пробежал все расстояние, отделявшее скалу от пещеры, и остановился на тропинке. В руках у него снова было ружье.

– Бери на мушку и стреляй! – прошептал Левка, завозившись от нетерпения.

Но я не выстрелил – какой толк в том, если мы привезем в Острогорск труп вонючего старикашки! Негодяй нужен живой, у него тайна Золотой Долины.

Между тем старик, видимо, заподозрил неладное. Не найдя нас на тропе, он понял, что мы не могли так быстро подняться в гору и, очевидно, испугался засады. Ружье-то теперь было и у нас!

Поминутно оглядываясь, шаря глазами по кустам, он прошелся вдоль опушки и снова исчез в воронке.

– Теперь смотрите на пещеру! – сказал я.

Через несколько минут недалеко от воронки зажглась светящаяся точка, и яркий солнечный зайчик опять начал плясать по Долине.

Сомнений не было: старик все время следил за нами через какое-то приспособление вроде перископа.

Мы засекли светящуюся точку и с Димкой лесом стали приближаться к ней. Левка остался на скале, чтобы своими сигналами помогать нам отыскать точку, если мы почему-либо перестанем ее видеть.

Действительно, как только мы сошли со скалы, таинственное светящееся пятно исчезло, хотя солнечный зайчик все еще носился по окрестности. Скоро со скалы послышался крик сойки. Это Левка сигналил о том, что мы поравнялись с источником света. Мы легли на землю и поползли от опушки к реке. Снова крик сойки, – значит, мы где-то уже у цели. И вдруг сойка крикнула несколько раз подряд, словно Левка хотел сказать нам: «Да вот же он! Хватайте, держите, бейте!» В тот же миг мы увидели тонкую трубку, торчавшую из-под земли; на конце ее был стеклянный колпак, похожий на микрофон. Мы вскочили. Размахнувшись прикладом, я ударил, и осколки битого стекла брызнули со звоном во все стороны. Металлическая трубка, как змея, втянулась в нору, но… У нее уже не было жала.

Левка стоял во весь рост на скале и в восторге крутил в воздухе шапкой. Димка нагнулся к отверстию, где исчезла трубка, и крикнул в дыру:

– Ну как? Видишь теперь? Смотри: я показываю тебе кукиш. На, выкуси!

Под нами что-то грохнуло, Димка отдернул руку и, улыбаясь бледными губами, медленно произнес:

– Вот тебе раз! Он – кусается.

Старик выстрелил в отверстие, но пуля только обожгла и ободрала слегка Димке палец. Хорошо еще, что выстрелил старик не тогда, когда Димка с ним переговаривался!

Мы с облегчением вздохнули: теперь враг был не так уж страшен. Хватит ползать на карачках, можно разогнуться и ходить по Долине во весь рост!

Я велел Димке посидеть у воронки, а сам ринулся к хижине. Там я нашел Левку и… Белку. Она все-таки пришла. А зачем, если я такой противный?

Еще издали было слышно, как Левка, уже, видимо, рассказав о нашем новом приключении, громко и весело кричал:

– Теперь – все! Теперь перестанет шляться по Долине! Теперь о нем не скажут: его не видят, а от него не спрячешься. Ослепили старикашку!

«Наверно, Белка еще не успела передать про несчастье, – решил я. – Иначе он вел бы себя иначе».

– Молокоед, – сказала Белка, когда я открыл дверь, – что с тобой? На тебе лица нет!

– А куда же оно девалось? – невесело улыбнулся я, не зная, как мне вести теперь себя с Белкой.

Зеркала у нас не было, и я посмотрел в котелок с водой: почти черное, худое лицо с воспаленными глазами… Попробуй не поспать трое суток – не только лицо, голову потеряешь!

Белка забеспокоилась, стала всячески ухаживать за мной, рылась в аптечке, отыскивая лекарство.

– Тебе надо срочно лечь, Молокоед, – приговаривала она. – Ложись, а я буду около тебя дежурить.