Личный друг Бога - Кликин Михаил Геннадьевич. Страница 60

– Чего желаете?

– Пива холодного и чего-нибудь перекусить, – сказал Глеб.

– Чего именно?

– Все равно, – сказал Ирт.

Хозяин ушел выполнять заказ, а товарищи, сняв ранцы, расселись за большим овальным столом. Глеб прислонил копье к стене, Ирт поставил молот-клевец в угол, Горр пристроил дубинку на коленях. Фива оглядела хмурых мужчин, усмехнулась и рассыпала перед собой горсть глиняных горошин.

– Это то самое? – спросил Глеб.

– Да, – весело ответила она. – Не вам одним оружием бряцать. – Кажется, девушка не воспринимала ситуацию всерьез. А может просто не верила в возможную опасность. Ведь она по-прежнему считала, что Глеб никакой не Богоборец, а ловкий жулик, использующий это имя в своих целях. Орден Смерти, конечно, не очень жалует Одноживущих жуликов, но зачем ему гоняться за такими, как Глеб, да еще собираясь большой силой? Хотели бы поймать – взяли бы на Красной Дороге, патрулей там полно, и будки с часовым на каждой станции.

В харчевне было на удивление чисто. Пыль висела в воздухе – пусть и не так густо, как на улице, – но ее не было ни на мебели, ни на посуде, ни на стенах – должно быть, хозяин только и делал, что протирал все, до чего можно было дотянуться. Два больших окна были затянуты влажной полупрозрачной тканью. Она собирала пыль и одновременно охлаждала воздух внутри помещения. Как часто приходилось хозяину намачивать и менять эти фильтры, оставалось только догадываться. Очевидно, он из сил выбивался, чтобы привлечь клиентов в свое заведение. Но – заведение пустовало.

– Переждем немного, отдышимся, – сказал Ирт. – И вернемся на тракт.

– Да уж, – усмехнулся Глеб. – Тут задохнешься, а не отдышишься…

Вернулся хозяин, принес запотевший кувшин с пивом и четыре кружки, поставил перед гостями. Извинившись, попросил показать деньги. Ирт, ничуть не обидевшись, кивнул, достал золотую монету, положил на угол стола. Хозяин тотчас исчез. А Ирт, посмотрев вслед ему, сказал негромко:

– Денег у нас негусто. Последние ушли на лошадь для Фивы и на подорожный сбор.

Девушка покраснела, кинула красноречивый взгляд на Ирта, и тот смутился, попытался исправить оплошность:

– Нет, я ничего не говорю, я не в укор. Просто отчитываюсь, на что потратился. А деньги все равно не наши, легкие, казенные.

– Я в попутчики не навязывалась, – сказала девушка.

– Конечно, – сказал Глеб. – Мы благодарны тебе за помощь. Я не уверен, что без тебя мы справились бы с той тварью. – Он взял Фиву за руку, пожал крепко: – И, кроме того, ты отличный попутчик.

Девушка долго смотрела ему в глаза. Потом мягко улыбнулась, спросила:

– Правда?

– Да, – ответил Глеб…

Еды хозяин принес много, видимо, посчитал, что клиенты с золотой монеты сдачи не потребуют. Сноровисто расставив тарелки, горшки и миски, он отступил на шаг, готовый прислуживать – пусть даже и равным Одноживущим.

Сервис здесь был на уровне.

– Вкусно, – сказал Глеб, попробовав жаркое.

– Замечательно, – сказал Ирт, пригубив пиво.

– Объедение, – сказала Фива, слизывая с ложки творог, взбитый со сметаной.

Горр лишь почмокал губами, разделывая курицу.

– Да, – вздохнул хозяин. – Когда-то о моей стряпне складывали песни. Меня зовут Жотон Кулинар, возможно вы слышали о моем заведении.

– Нет, – покачал головой Глеб.

– Нет, – сказал Ирт.

Фива развела руками, а Горр только пожал плечами.

– Вот видите… – вздохнул хозяин. – Как все меняется. А ведь когда-то… Когда-то!.. – Он поднял глаза к потолку и застыл в скорбной позе.

– А теперь что? – поинтересовался Глеб, запивая великолепное жаркое отличным пивом. – Что изменилось?

Хозяин ответил не сразу – постоял статуей, словно молясь своим богам – кулинарным или каким прочим. Лишь потом, опустив голову, посмотрел на Глеба, как на неразумного ребенка. И сказал:

– А вы разве ничего не заметили, когда сюда шли?

– Да вроде бы нет, – осторожно ответил Глеб.

– И разве вам ничто сейчас не мешает?

– Ну… – неуверенно протянул Глеб. – Разве только пыль.

– Пыль! – вскричал Жотон Кулинар и обхватил руками голову. – Пыль!

– Что за цирк вы тут устраиваете, – поморщился Глеб. – Ну, пыль. Эка невидаль. Дождь пройдет, она уляжется.

– Не уляжется! – еще громче вскричал Жотон. – В дождь она превращается в грязный туман, и так же висит в воздухе! О, эта проклятая пыль! О, это проклятое место!

– Слушай, Кулинар, – недовольно сказал Ирт. – Кухня твоя великолепна, но вопли твои не дают получать от еды удовольствие. Успокойся, наконец…

Жотон умолк – кажется, обиделся. Сел за соседний стол, повернулся к гостям боком, пробурчал что-то.

– Что же это за пыль такая? – спросил у него Глеб, чувствуя некоторую неловкость из-за грубости товарища, и подозревая, что история этой деревни может оказаться весьма занимательной. Жотон посмотрел на него, словно решал, стоит ли начинать разговор. Увидел в глазах Глеба искренний интерес, кивнул и осторожно заговорил:

– Они думают, что это моя вина… Они все, все теперь настроены против… – Жотон покачал головой. – Да, раньше у меня было много клиентов, так много, что я держал помощников. Но и они не справлялись. У дверей моего заведения всегда стояла очередь, и одного только лошадиного навоза оставалось столько, что хватало на всю деревню! Вся деревня жила с моих клиентов! А теперь они этого не помнят, они не ценят, они во всем винят меня. Неблагодарные!.. Конечно, в чем-то они правы, – он вздохнул. – И я готов их понять, но и они должны понять меня… Слишком много клиентов, большая очередь, маленькая кухня, нерасторопные помощники… Ну что я мог сделать?.. – Он замолчал, очевидно, думая о том, мог ли он тогда что-то изменить.

Глеб и Ирт переглянулись, одинаково пожали плечами.

– Так что же случилось? – спросила Фива. И Жотон вдруг громко – так, что девушка вздрогнула и едва не подавилась – воскликнул:

– Да ничего особенного! В том-то и дело, что ничего особенного! Еще один Двуживущий маг, обычный голодный прохожий, заглянувший в мое заведение. Он не собирался стоять в очереди и хотел купить еды на вынос. Но я не продаю еду на вынос! Не продаю! И все об этом знают! Это же натуральное кощунство, выносить еду! Это неуважение ко мне, Жотону Кулинару! К моему таланту, к моей работе! Мою еду надо кушать здесь! С моей посуды! В этих стенах! А не хватать ее на улице кусками, грязными руками, на ходу! Она же потеряет вид и вкус, наберется пыли! – так я ему сказал. Но он словно не слышал меня. А я не собирался ему подчиняться… И тогда он, разозлившись, махнул посохом, крикнул какие-то непонятные слова, и на улице началась буря, все заволокло пылью, и вся моя еда оказалась испорчена, она вся была в грязи! Ветер улегся через минуту, но пыль по-прежнему висела в воздухе. А маг рассмеялся и сказал, что так будет целый год. И лишь через год, если у меня останутся клиенты Двуживущие, если их соберется здесь больше двадцати человек разом, – только тогда магия прекратит действовать, и эта проклятая пыль исчезнет!.. Прошел год. Потом еще один. И еще три года… Теперь все меня проклинают. Все, кто был обязан моему заведению, мои соседи, эти крестьяне! Они разговаривают со мной сквозь зубы. Они во всем винят меня! И следят, чтоб я никуда не сбежал.

– Неужели к тебе никто не заглядывает? – спросил Глеб. – Конечно, пыль немного мешает, но не настолько же!

– Заглядывают, – сказал Жотон. – Но все больше Одноживущие. Это какая-то странная пыль, на Двуживущих она действует сильнее, чем на нас. Проклятый маг!

– А ты не пытался подкупить нужное число людей? Договориться с ними, чтоб они хоть ненадолго к тебе заглянули.

– Я думал об этом, – вздохнул Жотон. – Но боюсь. Хитрить с магом опасно. Как бы не вышло чего…

– А я бы на твоем месте рискнул, – сказал Ирт.

Широко распахнулась входная дверь, и вмиг побледневший Жотон вскочил – должно быть, подумал, что вернулся маг, проклявший деревню.

– Доброго здоровья! – раздался веселый голос из облака пыли. – Может ли потратить здесь честные деньги компания добрых людей?!