Проклятие пикси (СИ) - Берестова Елизавета. Страница 40

— Вон погляди, — дёрнула её за рукав подруга, — какое удивительное сочетание дороговизны и кричащей безвкусицы. На ней как раз те самые сапожки от Бруксов, которые я так и не смогла купить осенью. Копила два месяца, а на них к началу зимы подняли цену вдвое.

Эрика лениво скосила глаза и увидела компанию из четырёх молодых мужчин и дамы, что гордо стучала по мраморному полу кованными каблучками изящных сапожек со множеством пряжечек и цепочек. Возможно, сами по себе сапожки были и неплохи, если бы не ярко-красный цвет, который буквально притягивал взгляд.

— Можешь не сожалеть, — усмехнулась чародейка, — эта обувь делает обладательницу похожей на гусыню с красными лапами.

— Сама ты гусыня! – обиделась Эни, — это же – «Брукс и Брукс»!

Рика знала фирму, основанную отцом и сыном. Они шили модную вычурную обувь, которая стала знаменем золотой молодёжи столицы Артании. Хотя все сходились во мнении, что обувь от Бруксов весьма неудобна в носке, её покупали, несмотря на заоблачную цену. Более того, мозоли, которыми она непременно награждала своих владельцев, стали предметом извращённой гордости.

— Несправедливо! – горестно воскликнула Эни, — что деньги в этом мире достаются таким вот гусыням, а не красивым воспитанным девушкам с хорошим вкусом.

— Полагаю, — презрительно сощурилась чародейка, что своим благосостоянием она обязана четверым гусакам, что увиваются вокруг неё.

— Очень жаль, что вокруг нас с тобой никто не увивается, — парировала подруга, — я бы не отказалась, чтобы молодой симпатичный парень угостил меня кофе или, к примеру, подарил мне такую же эшвильскую шаль, в какую кутается девица в кафе напротив. Они даже столик себе заранее заказали.

— Если ты перестанешь одеваться как четырнадцатилетняя девочка-подросток, которой ещё не разрешают выезжать в свет, возможно, поклонники обратят внимание и на тебя.

— Не горничной в трауре давать мне уроки стиля! – улыбнулась Эни, — а шаль – просто мечта. Э́швиль – есть Эшвиль. Тут и добавить-то нечего.

Эшвильская шаль? — у чародейки словно что-то щёлкнуло в голове. Из кабинета сэра Чарльза Сакэда пропала точно такая же шаль. Она была на кухарке в ночь убийства. Рика, сидевшая спиной к стеклянной витрине, обращённой в узкий коридор, что разделял кафе, повернулась. В оформленном в розовые тона зале сидела размалёванная девица со взбитыми вверх волосами. Сидела она в фривольной позе, развалясь на мягком стуле, лихо закинув ногу на ногу в сапожках цвета свежей артериальной крови. Девица жеманничала, отхлёбывая вино из высокого бокала, поминутно поправляя сползающую с плеч шаль. Именно этот предмет гардероба и приковал к себе внимание чародейки. Она никогда не интересовалась шалями: ни эшвильскими, ни какими другими, поэтому подарок графини Сакэда любимой кухарке представлялся ей добротным тёплым пуховым платком, какой не так редко можно увидеть на женщинах средних лет. В кафе «Роза» посетительница же куталась в настоящее чудо, сплетённое, казалось, самими сказочными эльфами. Тончайшее, переливчатое в свете магических ламп полотно, состояло из звёздчатых цветов и листьев оттенка снега в пасмурный день. Одного взгляда на шаль хватало, чтобы понять, насколько это дорогая и редкая вещь. Эни подтвердила предположение и добавила, что в Эшвиле маги разработали особое заклинание, делающее ажурную вязку теплее.

— Великолепная вещица, — заключила она, — только не для такой деревенщины, как эта! – последовал выразительный кивок в сторону кафе напротив.

— Легко же ты с одного взгляда людей в деревенщины записываешь, — Рика возвратилась к десерту.

— Да ты сама погляди, — не унималась подруга, — всё, что надето на объекте нашего спора, дорого, но сам подбор комплекта буквально кричит об отсутствии вкуса: зелёная юбка, красные сапоги, голубой жакет – они сделали бы честь любому попугаю. И, как вишенка на торте, — эшвильская шаль.

Рика присмотрелась внимательнее к громко смеющейся над очередной шуткой своих кавалеров девушке и опешила. В кафе напротив весело проводила время страдающая внезапной головной болью горничная графини Сакэда – Хана Гото. Только и родная мать с одного взгляда не узнала бы в этой развязной девице с вызывающе броским макияжем нескладную конопатую Ханку с зализанными в жиденький хвостик волосами. Горничную, вечно опускающую глаза вниз, с криво сидящей наколкой на волосах и падающей бретелькой фартука. Немудрено, что и чародейка признала её не сразу. Главное было то, что плечи этой самой горничной укутывала настоящая эшвильская шаль. Совпадение? Возможно, но очень маловероятно. Могло быть, что кто-то из молодых людей сделал ей такой подарок? Ну хотя бы вот тот, с напомаженными волосами и тоненькими усиками по материковой моде. Он с демонстративной развязностью сунул банкноту чаевых за пояс фартука официантки и хлопнул её по заду. Мог он в приступе щедрости подарить своей подруге дорогую вещь? Но могло быть и иначе: Хана, придя убираться в кабинет, нашла шаль, забытую убийцей, незаметно унесла её, припрятала в укромном месте, а после работы забрала её себе. Не вытерпела и надела обновку, когда направлялась на свидание. Пока чародейка размышляла, искоса наблюдая за развесёлой компанией, те выпили по последней и направились к выходу. Рика резко отвернулась, она не хотела быть замеченной и узнанной. Громко перебрасываясь сомнительными шуточками, Хана с ухажёрами скрылись из виду чародейки, и она твёрдо решила завтра же выяснить, откуда в горничной графини Сакэда взялась эшвильская шаль.

Но воплотить план в жизнь с самого утра Рике не удалось, помешал этому труп парня, которого до смерти загрызли бродячие собаки на западной окраине Кленфилда. Сержант Меллоун с квадратными глазами заявлял, что не иначе, как мы столкнулись с жертвой оборотня.

— Как бы эта пакость опять в столице не объявилась, — с видом специалиста покачал он головой, пока пара унылых мужиков, получивших общественные работы за нарушение порядка, перетаскивала застывший труп в прозекторскую.

— И давно в Кленфилде видали оборотней? – не удержалась от ядовитого вопроса чародейка.

— Ну, не знаю, — смутился Меллоун, — но раны уж больно зверзкие…

Натурально, никакими оборотнями там даже и не пахло. Стая бродячих собак напала на типичного потребителя шлаха – наркотика, контрабандой привозимого с континента. Запах шлаха ощущался даже через запах развороченных внутренностей. Чародейка закончила вскрытие, быстренько написала заключение о смерти и отчёт, после чего поспешила незаметно исчезнуть из коррехидории, пока её не нагрузили ещё чем-нибудь.

Улицы Кленфилда встретили её лёгким морозцем и солнечными зайчиками, весело прыгающими по сосулькам. Горничная графини Сакэда, как и говорила компаньонка, снимала комнату совсем близко к деловому центру столицы. Многоквартирный дом был построен ещё при отце короля Элиаса. Рика поднялась по железной лестнице на галерею второго этажа, нашла нужную дверь и позвонила. Ей открыла невысокая коренастая женщина с пышной причёской, заколотой с боков двумя черепаховыми гребнями.

— Да? – она приподняла дугу нарисованной брови, — чем обязана?

— Королевская служба дневной безопасности и ночного покоя, — уже привычно представилась чародейка, демонстрируя служебный амулет, — офицер Таками Эрика.

Женщина окинула коронера недоверчивым взглядом, чуть качнула головой и отступила на шаг. Рика разулась в чистенькой прихожей и последовала за хозяйкой в гостиную, выходящую окнами на бульвар.

— Госпожа? – Рика достала блокнот и карандаш.

— Саро́та Глория, — женщина чуть поклонилась, вдова Сарота, — со значением уточнила она, — но я не обращалась в вашу Службу.

— Мне нужно задать вам несколько вопросов о вашей жилице Хане Гото.

— Гото? – искренне удивилась собеседница, — она сообщила мне, что её фамилия Готарди. Понимаете, девушка училась на материке, её отец – иностранец, он и оплачивал обучение, пока трагически не погиб на войне.

Рика хмыкнула про себя: горничная наврала с три короба, воспользовавшись историей Мии Такеру. Очень уж не хотелось ей рассказывать квартирной хозяйке о деревне с маменькой и меньшими сестрёнками. Даже фамилию переврала. Хотя, чародейка прикусила кончик карандаша, мы не знаем, какая фамилия у Ханы настоящая. Её документов Эрика не видела.