Опера вызывали?! (СИ) - Романова Ульяна "Ульяна Романова". Страница 22

— Адрес скинь, — попросил я и устало потер лицо ладонью.

Я сам был готов убивать. С особой жестокостью. За то, что даже во сне моим мечтам не суждено было сбыться.

Пружинисто поднялся, натянул джинсы, футболку, быстро умылся холодной водой и, злой и в край заведенный, поехал на работу.

Глава 21

Жека

— Мы закончили, — снимая резиновые перчатки, выдохнул Кирюхин, наш криминалист.

Мы вышли в подъезд, Димон достал из кармана пачку сигарет и протянул мне. Я взял. Подкурил, затянулся и выпустил вонючий, едкий дым в воздух.

Никогда к такому не привыкну. Я так и не смог ожесточиться настолько, чтобы спокойно смотреть на тройное убийство. Никогда не смогу. Чувство гадливости, несправедливости этого мира отзывалось горечью на языке. Может, именно по этой причине я до сих пор не ушел в адвокаты? Потому что все еще играл в супергероя и совершал собственные подвиги, только на работе?

И именно в тот момент нужно было выпереться Максу.

— Почему не работаем? — рявкнул он.

— Потому что курим, — спокойно пожал я плечами.

— Курить потом будешь, когда убийцу найдешь. Ты всех соседей опросил?

— С последним Ромыч беседует, — начиная закипать, прорычал я.

— Мне нужны результаты, — завелся Макс.

— Вот и напряги свою пятую точку, — не удержался я, — и поработай немного для разнообразия!

— Громов, ты обалдел?

— В хлам, — честно признался я, — поэтому, будь добр, закрой рот и иди работай. И не учи работать меня, я ученый!

Я сделал шаг к Максу, нависая сверху. И он мгновенно стушевался.

— Да пошел ты!

— Ага. Пошел я, — согласился я.

Выбросил докуренную сигарету и пошел к Ромычу, который заканчивал опрос соседей.

— Что у нас? — спросил у него.

— Есть зацепка, — он быстро покосился на меня и собрал бумаги, — поехали в отделение. Ты на машине?

— Да, погнали, — согласился я.

На улице подошел к Димону.

— Мне бы часов восемь, — навскидку попросил Кирюхин.

— Отчет мне сразу кидай.

— Естественно, — фыркнул коллега, — не Максу же.

— Не Максу. Тот или сломает, или потеряет, придурок. Все, бывай, мы в отделение.

Пожал ему руку и пошел в свою тачку. Глянул на часы — 13:08. А я не спал, не ел и до сих пор заведен как боевой кролик Роджер. Раньше хоть сексом пар выпускал и крышей не съехал, а теперь у меня пельмешка и новая волна подвигов, млин… И тройное убийство, за которое уже меня начальство будет иметь в хвост и гриву до полного задымления.

Я выдохнул, сел за руль и мотнул головой. Ромыч снова зарылся в бумаги и ругался трехэтажным матом, нервируя и так нервного до чертиков меня.

— Сотню ставлю, что бытовуха, — выдохнул я, — сейчас затребуем видео с камер наблюдения и сто за двести — увидим на них четверых или пятерых прибывающих. Двое из которых через несколько часов выйдут все в крови, пряча в кармане орудие убийства. Которое стопудово выкинули куда-нибудь в ближайшую мусорку.

— Даже спорить не буду, — согласился со мной Роман, — дня за три найдем. А потом я в отпуск.

— Какой отпуск, брат? — хмыкнул я. — Я такого слова с первого дня службы не слышал.

Ромыч согласно кивнул, а я тормозил у кулинарии.

— Поесть надо. И кофе.

— Ты, Жек, щас как Робин Гуд, стрелой в стрелу попал. Мне чебурек.

Я согласно кивнул, быстро закупился пакетиками растворимого кофе, чебуреками и потребовал в два стакана налить кипятка.

Вышел со всем этим добром, таща пакетик с одуряюще пахнущими чебуреками в зубах. Рома заметил меня, вышел из машины, забрал из рук один стаканчик, а из челюсти мешок.

— Круто! А палку так можешь?

— А у тебя лакомство вкусное? Если вкусное, могу и палку.

Мы разряжали обстановку тупыми шуточками и быстро ели прямо в тачке. Глотали, не особо утруждаясь пережевыванием пищи. Матушку мою бы удар хватил от такого зрелища. А растворимый кофе она вообще не признавала. Родительница работала поваром в элитном ресторане и, кажется, взвалила на себя миссию закормить меня до обморока. Может, поэтому я такой крупный и вырос. Взращен был на чистом сливочном масле собственного приготовления.

— Поехали! — с полным ртом велел я и завел мотор.

Доехал до отделения, припарковал машину и заржал, когда увидел, как Макс спорит с Образцовым, стоя на крыльце.

— Глянь, бой века. Тяжеловесы, — съехидничал Ромыч.

— Драка двух коротколапых хомячков за семечки. Покахонтас на диком мустанге и боевой гусь, только что из духовки.

Ромыч заржал, и мы вышли на улицу. Макс, который явно проигрывал в споре с оппонентом, решил отыграться на нас.

— Вы где были? Уехали раньше меня!

— Пробки, — пожал я плечами, неистово желая поговорить с товарищем не по уставу.

Проще говоря — засунуть обратно яблоко в глотку и в духовку.

— Какие пробки? Почему так плохо работаешь?

Образцов молчал, сжимая челюсти, и буравил Макса взглядом, от которого я на его месте лучше бы молча работать пошел. А этот выпендривается стоит. Когда успел отключить бесстрашие?

— Плохо, Макс, это когда ты с женой переехал в другой город, а сантехник все тот же приходит, — наставительно заметил я.

Образцов хмыкнул, Ромыч философски кивнул, соглашаясь.

— Громов, ты меня достал!

— Приятно слышать, — подмигнул я, — Сергей Ильич, с отчетом вечером.

— Давай, — согласился старший оперуполномоченный и снова развернулся к Максу.

Надеюсь, Образцов его добьет. А потом закопает и скажет, что так и было.

Сразу пошел в свой кабинет и сосредоточился на заполнении документов. Перепроверил показания, нашел нестыковки и решил вечером заглянуть к соседям еще раз.

Глянул на часы и вспомнил, что в три обещал пельмешке встретиться с ней в парке и вернуть шокер.

Сгреб документы и потопал к Ромычу.

— У меня тут несостыковки в показаниях, — помахав рукой, в которой были зажаты протоколы, сообщил я, — пойду разберусь. На связи.

— Давай, — согласился Роман.

Я запер дверь, собрал все бумаги в папку и вернулся в машину.

Вторые сутки без сна сказывались на моем настроении. Под глазами залегли темные круги, но в ближайшее время сон для меня непозволительная роскошь. Так же, как и секс.

Я почему-то все еще цеплялся за свои подвиги, хотя было понятно, что Цветочек мне светит только во снах. И то не факт, потому что Паня — рыжий вредитель. И хозяева его по-прежнему не найдены.

Устало потер лицо ладонями, выдохнул и поехал в парк.

Доехал быстро и без пробок, припарковался у центрального входа и сел на первую свободную лавочку на аллее. Напялил на нос темные очки, глянул на часы и расслабился в ожидании Цветочка.

А дальше произошло то, что заставило меня дважды уронить челюсть и поскользнуться на собственной раскатанной губе.

В воротах парка показалась пельмешка. Такая, что у меня мгновенно оживилось то, что и до этого было крайне живо.

Она распустила свои светлые волосы, которые трепал ветер, и надела платье. Черное, с глухим воротом, длиной до колена. Но я встал в стойку. Мгновенно. Мозги отключились в ту же секунду, пока я чуть ли сжирал ее взглядом.

Красивая, зараза, до одурения. Уверенная в себе и… Чистая. Я давно таких не встречал. Характерная, целеустремленная, знающая, чего хочет, и при этом легкая и воздушная.

Она легкой походкой шла ко мне, на ходу заправляя волосы за ухо. Надула свои пухлые губки, заметив меня, несколько раз взмахнула ресницами и все, я в нокауте.

И не сразу заметил, как мимо нее пробегал парнишка в кепке, темных очках и мастерке с капюшоном.

Он быстро и ловко выдернул из ее рук сумку, оставляя Цветочка хлопать глазками от непонимания ситуации, и дунул внутрь парка.

Я вздохнул, быстро осмотрелся, решил, что кидаться кирпичами в парке не стоит, снял кроссовок, прицелился и… Попал! В яблочко. Точнее, в голову.

Парнишка испугался, отбросил сумку Цветочка на траву, быстро кинул взгляд на меня, и только его и видели.