Мой любимый герцог - Грей Амелия. Страница 7

– Хорошо бы, это произошло поскорее, – проворчала Марлена.

– Да, чем быстрее, тем лучше, – согласился герцог.

– Ну хоть в чем-то мы пришли к единому мнению.

– Вот и хорошо. Вы не можете не понимать, что вам чертовски повезло – оказались под опекой герцога.

Они несколько минут молча сверлили друг друга взглядами.

Марлену ошеломило заявление герцога, и, похоже, его самого – тоже. Если он искал способ прекратить затянувшийся спор между ними, ему определенно это удалось. Марлене нечего было возразить: не станешь же отрицать, что покровительство герцога дает множество преимуществ. Все, что он говорил, правильно. Точнее, было бы таковым, если бы на ее месте оказался кто-нибудь другой.

– И вот еще что: привыкайте, что иногда я могу и выругаться в вашем присутствии, – сообщил Рат.

– И почему это меня не удивляет? – усмехнулась Марлена.

– Судя по всему, нам обоим предстоит договориться по многим вопросам, но одно останется неизменным, мисс Фаст: я отвечаю за вас, а не наоборот. Знаю, вы считаете меня неподходящим опекуном, но никогда бы не подумал, что вы предпочтете спасаться бегством, когда вам бросили вызов.

– Как вы сказали? «Спасаться бегством»?

Марлена ахнула и сразу почувствовала, как к ней вернулся боевой дух. Если ей придется принять герцога в качестве опекуна, значит, так тому и быть. Она сделает это, но на своих условиях.

– Ни при каких условиях я не стала бы спасаться бегством. Потребуется куда более страшный зверь, чем вы, ваша светлость, чтобы обратить меня в бегство. Я готова дебютировать в приближающемся сезоне, но выбирать мужа буду сама и жить останусь здесь. Я в этом доме уже три года, привыкла, знаю всех соседей. Они хорошие люди. Кроме того, в соседнем доме живет мой близкий друг. Мое сердце будет разбито, если придется уехать.

Герцог недовольно прищурился.

– У вас есть любовник?

– Конечно, нет! Но я не удивлена, что вы подумали именно об этом. Для меня очень важна дружба с Евгенией Эверард. Ее мать умерла, когда она была еще ребенком, а отец – несколько лет назад. Она живет с сестрой Вероникой и ее мужем, и в силу некоторых обстоятельств мне нужно всегда находиться поблизости.

– Хорошо, будь по-вашему! – досадливо пробормотал Рат. – Если это все ваши условия. Возможно, так даже лучше: поскольку я живу всего лишь через улицу отсюда, мне будет удобно заезжать к вам и проверять, все ли в порядке.

– Вы живете в Сент-Джеймсе? – удивилась Марлена: услышанное шокировало ее.

– Нас называли сент-джеймсскими повесами, если вы помните, мисс Фаст, – ехидно ответствовал герцог. – Мне нравится жить в этом доме, хоть он и немного меньше мейфэрского, а там, как правило, живут мои гости, когда приезжают в Лондон.

– Да, мне следовало знать, что у герцога может быть не один городской дом.

Не говоря больше ни слова, Ратберн сделал шаг вперед, сократив и без того очень небольшое расстояние между ними, и носки его сапог коснулись подола ее платья. Марлена даже ощутила тепло, исходившее от его мощного тела.

Не успев издать ни звука или хотя бы вздохнуть, она почувствовала, как пальцы герцога коснулись ее руки, и обнаженную кожу словно обожгло. Она бы, наверное, не удивилась, если бы его губы даже накрыли ее рот. Вместо этого она ощутила прикосновение теплых пальцев к подбородку. Герцог не смотрел ей в глаза, пытаясь развязать узел на ленте ее шляпы.

Марлена понимала, что должна бы испытывать дискомфорт, но охватившее ее чувство не было страхом. Это было что-то иное, более тревожное. Притяжение?

Она оказалась во власти странных, совершенно необъяснимых ощущений, и никак не могла разобраться, что происходит. Он ее не душил, но дышать она не могла. Он не причинял ей никакого беспокойства, но она дрожала. Ей не было больно, но изнутри грызла тревога, ее охватило мучительное томление, и она не могла его ни описать, ни объяснить.

– Что, по-вашему, вы делаете? – пробормотала Марлена, не в силах поднять на него глаза.

– Целую вас, конечно: безумно и страстно, – ответствовал герцог, продолжая распутывать узел.

Марлена наконец изумленно взглянула на него. Герцог улыбался с совершенно невинным видом, и на какое-то мгновение ей показалось, что он говорит серьезно.

– Это нелепо! Как вы смеете такое говорить? Это возмутительно! – с немалым трудом вернув себе здравый смысл, воскликнула мисс Фаст. – Вы ничего подобного не делаете и знаете это. При чем здесь поцелуй, если вы развязываете узел на моей шляпке, хотя и это неприлично?

Рат опять сосредоточил свое внимание на неподдающемся узле.

– Если знаете, зачем спрашивать?

Марлена ничего не могла ответить, да и вообще утратила способность соображать, оттого что герцог находился так близко, что кончики пальцев касались ее шеи. Чувства, которые она испытывала, обескураживали – она не понимала, что с ней.

– Думаю, я хотела сказать не «что», а «почему», – выговорила она с трудом.

Герцог продолжал возиться с узлом.

– Потому что вы, пребывая в столь сильном волнении – не дай бог, конечно! – можете удушить себя.

– С чего вы взяли, что я волнуюсь?

– Не сомневаюсь, что у вас есть на то причины.

– Как бы то ни было, я спокойна.

– Полагаю, узел так запутался из-за вашей беспрестанной болтовни, – сказал Рат, решив больше не спорить, чего не скажешь о Марлене.

– Вы делаете какие-то странные заявления, ваша светлость! При чем здесь моя болтовня?

– Вы постоянно дергаете ленту, и от нее у вас на шее уже появилась красная полоса.

Марлена попыталась отстраниться, но герцог повысил голос:

– Стойте спокойно! И ваше молчание тоже было бы очень кстати. Я уже почти развязал его, так что через несколько секунд сможете дышать нормально.

Марлена вовсе не была уверена, что когда-нибудь обретет способность дышать нормально после его прикосновений. Она опустила глаза и уставилась на широкую грудь герцога, коричневый стеганый жилет с обтянутыми такой же тканью пуговицами, который сидел на нем как влитой. На теле у герцога не было, похоже, ни унции жира – сплошь мышцы.

Девушка очень старалась стоять спокойно, но это было невозможно, так что несколько раз она переступила с ноги на ногу, опустила руки, сцепила перед собой, потом за спиной и, в конце концов, скрестила на груди. Герцог требует от нее слишком многого! Неужели не понимает, что еще никогда в жизни мужчина не подходил к ней так близко? Если он провозится еще немного, она вполне может сделать что-нибудь возмутительно неподобающее… к примеру, начнет перевязывать его шейный платок.

Когда наконец его руки замерли, Марлена подняла глаза, и взгляды их встретились. В гостиной повисло напряженное молчание, но Марлена не знала, что сказать. Да и нужны ли здесь слова?

Ее шляпа упала на пол, но его пальцы все еще касались шеи – теплые, сильные, нежные. Это было удивительно приятно. Почему он не отодвигается? А почему не отодвигается она?

Как и в тот момент, когда герцог вытер платком грязь с ее щеки, по телу пробежала волна дрожи – интригующая, завораживающая. По причинам, которые Марлена не понимала, ей захотелось остановить время. Предвкушение чего-то нового – она не могла описать это словами – возникло где-то в глубине ее естества и стало быстро разрастаться внутри. Она не могла остановить то, что происходило между ними, да и не хотела.

Теплые пальцы герцога скользнули по ее шее, ладонь легла на затылок, лицо приблизилось к ее лицу. Марлена инстинктивно уставилась на его губы и слегка приподняла подбородок.

– Марлена, смотри, что я принесла! – нарушил волшебство момента женский голос.

Она обернулась: в комнату вошла Евгения с охапкой книг и замерла на месте, увидев подругу рядом с мужчиной. За ней с оглушительным лаем в комнату вбежал Тат и принялся носиться вокруг гостьи и прыгать, требуя внимания.

Смущенная и сбитая с толку, Евгения проигнорировала песика и пробормотала:

– О, прошу прощения. Я не вовремя?