Захоронение - Коллинз Макс Аллан. Страница 11

– Левая берцовая принадлежала человеку, который был гораздо младше того, от кого скелету досталась правая берцовая кость.

– Сообразил, – похвалила его Бреннан.

– Ну, – спросил Бусс, продолжая мысль, – так сколько же им лет?

– Правая берцовая, – сказала Бреннан, показывая ему вторую кость из тех, что доктор By достала из шкафа, – полностью сформирована и развита. Она явно принадлежала взрослому человеку.

– А левая?

– Подростку. Кому-то, кому не исполнилось двадцати, – ответила доктор By.

Кивнув, Бусс поинтересовался:

– Что еще уже определено зоркими глазами экспертов?

– Таз принадлежит мужчине, – ответила Бреннан. – Форма костей скорее клиновидная, чем U-образная, что указывает на принадлежность мужскому организму.

– Тому же, которому принадлежит правая берцовая кость? – спросил Бусс.

– А вот этого мы не узнаем до тех пор, пока не проведем дальнейшего исследования, – сказала Бреннан, качая головой. – Судя по их состоянию, тазовые кости и правая бедренная кость развиты одинаково и принадлежат человеку или людям одного возраста. То же можно сказать и о черепе.

Доктор By продолжила ее мысль так, словно они уже долгие годы работали вместе:

– Черепные швы тесно срослись – это значит, что череп принадлежит взрослому человеку.

– Что насчет расы?

– Судя по конструкции носовых костей, а также суженному лицу, череп, скорее всего, принадлежит европеоиду.

Бреннан кивнула, соглашаясь.

– Надбровные дуги также говорят о том, что череп принадлежит мужчине. Плюс у нас есть хорошо сохранившиеся челюсти, так что можно провести дентальный анализ и просмотреть медицинские карточки пропавших без вести.

Бусс заключил:

– Итак, скелет составлен из как минимум двух человек. Один из них старше, другой – младше двадцати.

– Да, – согласилась Бреннан. – Мы узнаем больше после детальной экспертизы, а пока давайте сосредоточимся на записке.

Бусс – глаза которого загорелись, словно у ребенка, которому сказали, что уже можно подойти к рождественской елке и начать распаковывать подарки, – пододвинулся ближе.

Используя свои щипцы второй раз за сегодняшний день, естественно, после тщательной стерилизации, Бреннан вытащила листок бумаги из щели между костями скелета.

Она знала, что лучше пользоваться щипцами, чем руками, ведь после эта бумажка перейдет в распоряжение ФБР, к документалистам, экспертам по дактилоскопии и графологам.

Итак, антрополог вытащила листок бумаги, перенесла его на другой стол, затем, используя все те же щипцы и остроконечный стоматологический зонд, поданный доктором Бу, Бреннан стала осторожно разворачивать сгибы послания.

Это оказался обычный листок белой бумаги для принтера, обычного формата A4, ничего особенного в нем не было… пока он не был полностью развернут.

Все трое склонились над листком.

Послание было отпечатано на принтере, и шрифт, пожалуй, был тоже самым обычным – Бреннан не много знала о подобного рода вещах, ее знакомство с компьютером ограничивалось набором собственных отчетов.

Более тесные контакты с компьютером были оставлены на долю ее молодого, но невероятно талантливого ассистента – Зака Эдди; или – если нужно было что-то очень уж сложное, как процесс трехмерного иллюстрирования или реконструирования внешности по костям, которые использовались при идентификации останков, – дело доставалось Анжеле Монтенегро, которая была компьютерной феей их лаборатории.

Но не нужно быть экспертом, чтобы понять, что послание аккуратно отпечатано – заглавными буквами через два интервала.

– Сэм? – спросил Бусс, ни к кому не обращаясь.

Бреннан перевела взгляд с записки на Бусса.

– Кажется, – сказала она, – у тебя проблема.

–  Кажется!

Она проигнорировала его сарказм.

– И, кстати, не одна. Если этот Сэм написал правду, то у тебя не только исчез главный свидетель, но и появился серийный убийца.

Бусс вытянул губы трубочкой.

– Что ж, может, он появился, чтобы закончить то, что не удалось сделать его сыну.

– Понятия не имею, о чем ты говоришь, – пожала плечами Бреннан.

– Сын Сэма. Дэвид Беркович. Ни о чем не говорит? Серийный убийца, прикончивший дюжину человек, а еще шестерых ранивший. Он получал инструкции от соседской собаки. Неужели не слышала?

Бреннан кивнула, сощурившись.

– Да. Я читала о нем книгу.

Агент ФБР выглядел еще более озабоченным, чем в тот момент, когда возник на пороге ее номера в отеле.

– Эй, ты в порядке, Бусс? – с сочувствием спросила Бреннан.

– Если бы я знал, – проворчал он. – Вряд ли этот след ведет к моему пропавшему свидетелю.

Бреннан моргнула:

– И это все, что тебя беспокоит?

Бусс покачал головой, поморщившись.

– Нет, есть еще этот новоявленный маньяк, дело которого начальство с удовольствием повесит на меня, позабыв о Мюсетти.

Доктор By выглядела сбитой с толку, но Бреннан все поняла. Бусс вовсе не был эгоистом, он был сосредоточен на работе, работе, которую больше некому выполнить, поэтому на сочувствие жертвам у него не было ни сил, ни времени, точно так же, как и у его коллег по ФБР.

Сейчас же перед ним встала задача, сменившая важное текущее дело, и быстро отделаться от нее у него вряд ли получится.

Бреннан вспомнила о восьмисотлетнем трупе, дожидавшемся ее в лаборатории Джефферсона.

Она прекрасно понимала, что сейчас чувствует Бусс.

Бусс взял себя в руки.

– Когда вы сможете предоставить результаты?

Доктор By и Бреннан с минутку посовещались.

– Сегодня уже поздно начинать, – ответила Бреннан. – Музей скоро закрывается, а мои коллеги из Джефферсона через час разбегутся по домам. До тех пор пока мы не предоставим материал для исследований людям, которые могут нам с этим помочь, у нас ничего не получится. Так что ответы будут готовы не раньше чем завтра, во второй половине дня.

Бусс закрыл глаза, постоял так немного, затем кивнул.

Бреннан ожидала, что агент рассердится и начнет требовать результаты прямо сейчас, по принципу «вынь да положь», как он всегда делал раньше. Но Бусс ничего не сказал, и видно было, что думает он совсем не об этом.

– Ты собираешься здесь оставаться? – спросил он.

– Да, – ответила Бреннан. – Я должна разобрать скелет и точно выяснить, сколько человек послужило для него материалом. Это отнимет большую часть ночи.

– И как же ты собираешься возвращаться в отель?

Бреннан об этом не подумала.

– Я вызову такси, – ответила за нее доктор By. – Это не проблема.

– Хорошо, – отозвался Бусс. – Значит, у меня будет время еще раз пробежать глазами дело Мюсетти. Подниму свидетельские показания. К тому времени как я приеду в офис, мой босс уже отправится баиньки, и офис будет в моем полном распоряжении. Но первое, что он от меня потребует завтра, – это результаты. – Бусс зевнул. – А до того времени, как он решит отложить дело Мюсетти в долгий ящик, у меня осталось двенадцать часов.

Бреннан наблюдала, как Бусс, пользуясь ее щипцами, пытается подцепить записку и отправить ее в пластиковый пакетик для улик. Затем агент повернулся и зашагал прочь.