Захоронение - Коллинз Макс Аллан. Страница 13

– Вот здесь, – ответил Бусс, вставая и показывая на экран.

– Где?!

Обойдя экран, Бусс показал на руку подозреваемого.

– Его рукав соскользнул, и между ним и перчаткой видна полоска кожи. Вот это белое пятно. Так что мы имеем дело с белым парнем.

Вулфолк кивнул:

– Вот теперь вижу.

Бусс скорчил рожу.

– Да уж, примета очень индивидуальная. Она позволит нам его опознать.

– Ну, надо же с чего-то начинать, – пожал плечами Вулфолк.

Они еще несколько раз просмотрели кассету, но ничего нового не обнаружили. Просмотрев видео с камер слежения на других зданиях и окрестных светофорах, агенты отследили движения неизвестного на протяжении трех кварталов. В любом случае, заканчивалась запись тем, что злоумышленник заворачивал за угол и исчезал.

И ни на одной пленке не было ничего, кроме фигуры в черном, в шляпе, скрывающей прическу, и в широкой рубашке, скрадывающей телосложение.

– Ну и куда же он потом, черт его подери, делся?

Бусс снова прокрутил запись, отмотал назад и снова прокрутил, снова отмотал, снова прокрутил…

– Кассеты не подскажут нам ответ на этот вопрос, а у меня идей нет, – ответил он наконец.

– Но куда-то же он шел!

Они просмотрели записи с разных кассет еще несколько раз.

– Куда-то в обход этого здания, – Вулфолк показал на причудливо украшенное здание на углу улиц Адамса и Ла-Салле.

Бусс поставил черно-белое изображение на паузу. Он понял, что его коллега не смог разглядеть характерные пятна на кирпичной кладке здания, пятна, по которым этот дом легко было идентифицировать как работникам различных служб, гак и рядовым гражданам.

– Это Гнездовье, – сказал он.

– Никогда о таком не слышал.

– Ты же работаешь в центре Чикаго! Как тебе это удалось?

– Я ведь не вырос здесь, Силли. Я на посту всего лишь с февраля.

Бусс откинулся на спинку кресла, снисходительно улыбнувшись напарнику. Затем хорошо поставленным голосом профессионального экскурсовода он начал просветительскую работу:

– Гнездовье находится на месте временной застройки, заселенной после большого пожара в Чикаго. Это место привлекло множество голубей. Жители дома обозвали его Гнездовьем, или Голубятней, и название прижилось. Резиденция архитекторов Дэниела Бернхема и Джона В. Рута, которые спроектировали большинство известных в городе зданий.

Вечно усталые глаза Вулфолка широко раскрылись.

– Ты-то откуда это знаешь?

Бусс пожал плечами.

– Мне нравится архитектура. В детстве я мечтал ею заняться.

– Что-то я совсем не представляю тебя архитектором.

– Мне нравится сама идея того, как это работает: это ведь благодатное поле – придумываешь что-то и превращаешь картинку, возникшую в твоем мозгу, в нечто реальное, нечто нужное людям – дом, церковь.

Вулфолк задумался над его словами.

– Ну, возможно, это не так уж и отличается от нашей работы.

Бусс не понял причину такого вывода, в чем и признался.

– Мы ищем улики и собираем из кусочков общую картину, а затем поднимаем свои задницы и носимся со своей абстрактной идеей до тех пор, пока она не превратится в нечто достаточно конкретное, чтобы поймать плохого парня. И посадить его.

Бусс улыбнулся:

– Джош, в тебе есть глубины, о которых я даже не подозревал.

Вулфолк улыбнулся в ответ:

– В тебе тоже. Ну и что за картинка появилась в твоем мозгу, Силли, в результате просмотра этого поганого видео?

Бусс указал на замершую на экране фигуру.

– Подозреваемый исчез либо войдя в здание, которое к тому времени должно быть уже закрыто, так как дело было ночью… либо прошел дальше по аллее и нырнул в канализационный люк. Либо сделал что-то еще.

– Наш следующий шаг?

– Найди мне видеокассеты с камер слежения всего этого района, на здании Гнездовья есть камеры охраны. Нужно поговорить с ночными сторожами, дежурившими в тот день.

Вулфолк был уже на ногах.

– А ты чем займешься?

– Я встречусь с нашими экспертами в музее и узнаю, что они выяснили касательно скелета. Когда вернусь, начну собирать информацию обо всех пропавших без вести и серийных убийцах на нашей территории, особенно маньяках того типа, что оставляют визитные карточки, любят бросать вызов и хотят, чтобы их ловили.

– Понял, – ответил Вулфолк.

– И помни: чем быстрее мы поймаем этого парня, тем быстрее займемся пропавшим Мюсетти.

Ответив быстрым кивком, Вулфолк вышел из комнаты.

Когда Бусс приехал в музей Филда, ему пришлось подождать, пока кто-то из персонала не проведет его сквозь все запертые для обычных посетителей двери. Наконец он оказался на территории, отныне принадлежащей доктору By и Бреннан.

Если бы они не переоделись, Бусс подумал бы, что они провели в музее всю ночь.

Бреннан выглядела свежей и отдохнувшей. На ней были черные слаксы и серая блузка. Доктор By надела серые брюки и синюю безрукавку и, так же как и Бреннан, находилась в состоянии полной боевой готовности.

Бусс адресовал доктору By широкую улыбку, и она с удовольствием ответила ему тем же.

– Доброе утро, доктор By, Бонз. Что нам известно?

Бреннан приподняла брови, и ее улыбка лишь наполовину была именно улыбкой:

– Нам известно то, что некоторые, начинающее утро с того, что называют меня «Бонз», делают это утро гораздо менее добрым.

– Извини, – почти серьезным тоном сказал Бусс.

Доктор By вскинула руки в жесте миротворца.

– Шерлок Бонз простит вас, учитывая всю ту работу, которую она проделала с того момента, как вы нас покинули.

Бусс хмыкнул, а улыбка Бреннан стала куда более искренней.

Возвращаясь к делу, Бусс спросил:

– Ну так что вы узнали о подарочке, который я нашел Под дверью?

Доктор By передала инициативу Бреннан, и та подвела их ближе к рабочему столу.

Скелет был разобран на составные части, и большинство костей грудой лежали на другом столе, словно олицетворение щенячьей мечты.

Однако на том столе, к которому их подвела Бреннан, кости были сложены приблизительно по форме тела.

– Зачем вы его развязали? – спросил Бусс, чей инстинкт требовал, чтобы улики сохранялись в целости и сохранности.

– Мы свяжем его обратно, как рождественскую индейку, – успокоила Бусса Бреннан.

Она указала на место рядом со скорбной кучкой.

– Мы сохранили всю проволоку, не разрезая, и очень бережно с ней обращались, пока работали, – сказала она. – Думаю, отпечатков пальцев на ней вы не найдете, но все же отошли ее в лабораторию, вдруг экспертам улыбнется удача?

– Считай – сделано, – ответил Бусс.

Бреннан снова выразительно приподняла брови.

– Так что насчет останков? Мы уже выяснили по берцовым костям, что у нас в наличии как минимум два разных тела.

– Да. Которые играли роль одного.

– Правильно, – сказала доктор By. – Теперь же мы твердо уверены, что вы можете удвоить подозрения.

– Четыре источника? – переспросил Бусс, разглядывая разложенные на столе кости. – У нас четыре потенциальных жертвы?

Бреннан предупреждающе подняла ладонь.

– Мы не можем быть в этом уверены, пока не получим результаты всех необходимых тестов.

Доктор By продолжила ее мысль:

– Однако результаты предварительного исследования заставляют нас склоняться к этой версии.

Женщины обменялись взглядами и кивками.

Удивленный Бусс выпалил:

– Но, Бонз, ты же не «склоняешься»! Ты ведь всегда была сухим практиком. Если ты не могла чего-то доказать, ты в это не верила.

– Я знала, что сегодня ты потребуешь от нас максимум из того, что мы можем сказать. Так что я немного отступила от своих убеждений.

Бусс только пристально на нее посмотрел.

Она указала на часть скелета на столе.

– Вот, посмотри сюда, на позвоночник.

Бусс наклонился вперед:

– На спину?

– На большую ее часть, – ответила Бреннан. – Верхние семь позвонков называются шейными, следующие двадцать – грудными позвонками, затем идут пять поясничных, крестец и копчик.