Право на дочь (СИ) - Маар Чарли. Страница 30
Потому что прекрасно знаю, какого это — лишится отца.
И меньше всего на свете я хотела, чтобы моё ребёнок повторил мою судьбу...
Телефон под моими пальцами вибрирует, сигнализируя о новом смс. Перевожу взгляд на экран и сердце, спотыкаясь, переходит на галоп.
Сообщение от Борцова.
“Подъеду через пол часа”
По коже током бьёт паника и дыхание ускоряется.
— Кто тебе напишал? —голова Асёнка выныривает из-под одеяла, и дочка любопытными глазки вопросительно шарит по моему лицу.
— Никто, малыш. Это... мамин начальник.
— Котолый вчела вечелом плиходил?
— Да, зайка.
— Лугается? — маленькие бровки хмуро ползут вниз.
— Нет, котёнок. Не ругается. Он... хочет за нами сегодня заехать, чтобы... чтобы маме не надо было тратить деньги на метро. Ты не против?
— Не плотив, — Асёнок безразлично пожимает плечами.
— Тогда вставай скорей, одевайся и беги чистить зубы.
Целую Асю в лохматую макушку и слежу за тем, как малышка нехотя вылезает из кровати и медленно плетётся в сторону ванной комнаты.
С трудом заставляю себя принять вертикальное положение. От нервов и недосыпа меня знобит. В голове полнейшая неразбериха и тысячи вопросов, на которые я не могу получить ответ.
Ведь кто-то же написал мне то проклятое смс. Я же его не выдумала!
Не надо мне было его удалять! Сейчас я могла бы тыкнуть им Борцову в морду!
Вскакиваю с кровати и в два шага дохожу до шкафа с одеждой. Чувствую, как от этих мыслей во мне по капле начинает нарастать злость на этого мужчину.
Что бы там ни было, он не имеет права обвинять меня во всем!
Сообщение было! Деньги на аборт были! Я больше не позволю этому человеку запудрить мне мозги, как он сделал это четыре года назад.
Я тогда тоже ему как последняя дура поверила. Ведь тогда всё тоже выглядело очень правдоподобно. Борцов умеет быть убедительным когда хочет. Наверно, всем своим бабам так мозги запудривает...
В памяти тут же мелькает яркий красный маникюр и тёмные миндалевидные глаза новой секретарши. И мои нервные окончания передёргивает от раздражения.
Не потому, что я его ревную. Нет. А потому что эта сволочь несколько дней назад целовал меня на стоянке перед офисом.
У меня в горле собирается горечь, которую хочется сглотнуть. В мысли против воли врезаются воспоминания о том дне. О его варварских губах и грубых руках, бесцеремонно блуждающих по моему телу.
Господи, какая же я дура...
Ведь он опять пытался меня тупо использовать! Точно также, как это было четыре года назад.
А что, если и тогда его в Москве ждала женщина? Боже, ведь я же даже не спрашивала его об этом! Я настолько была поглощена этим мужчиной, что вообще ничего вокруг себя не видела!
От волнения у меня начинает кружиться голова и мысли путаются, превращаясь в кашу. Я даже не сразу замечаю, что дверной звонок нещадно трещит. Только когда, доедающая кашу Ася дёргает меня за рукав блузки.
— Мамотька, там в двель звонят. Мозно я отклою?
— Не надо, зайка, — выдавливаю. Упираюсь ладонями в стол и с трудом ставлю на ноги онемевшее тело. — Доедай свой завтрак. Я открою сама.
39 глава
Алексей
Стою перед Снежинкиной дверью и пытаюсь собрать мысли в кучу после адской ночи. Что говорить, как себя вести? Столько всего хочется спросить и сделать, что я просто не представляю, с чего начать. Одно знаю точно – торопиться и действовать на эмоциях нельзя. Я не имею права навредить Асе, чтобы ни было между мной и Снежаной.
Весь прошлый вечер, ночь и утро я не прекращал обдумывать наш вчерашний разговор с девушкой. Всё, что я сказал, и всё, что она сказала. Кто из нас был больше не прав? Это чертово сообщение про аборт не вылетает из башки. Я без конца думаю о том, что если Снежана не соврала? Если сообщение действительно было, только отправил его не я?
Тогда, четыре года назад, вернувшись в Москву, я ударился во все тяжкие, чтобы перестать думать о Снежинке и о том, как она поступила. Бабу себе нашел для утешения, да и вообще, чтобы доказать самому себе, что не так уж много для меня значит эта рязанская вертихвостка. Вышло, правда, не очень. Я еще долго Морозову забыть не мог.
Но та баба, Арина ее звали, я еще до этого с ней встречался, большего хотела, чем просто секс. Ей мало было только постели, она все на место поперспективнее метила. Могла ли она отослать сообщение и деньги?
Хрен его знает теперь.
За дверью раздаются тихие шаги, вырывая меня из собственных мыслей.
Я мог Снежану и Асю в машине подождать, но не выдержал и решил подняться. Я все еще помню слова Морозовой про «скоро выхожу замуж». Теперь они приобрели для меня абсолютно другой смысл. Ассоль – моя дочь. От одной мысли колотит, что она будет жить с каким-то левым мужиком, а я буду так, воскресный папа.
– Леша? – Снежинка открывает дверь и выглядывает в подъезд. – Мы… собираемся. Не обязательно было подниматься.
– Обязательно, – киваю я, отметив про себя, что девушка выглядит неважно.
Глаза покраснели и опухли, губы покусаны. Видно, что рыдала всю ночь.
Млять. Чувство вины тут же начинает безжалостно выгрызать дыру под ребрами. Я ведь вчера даже не пытался ей поверить. А если она не врала, то, получается, последние четыре года Снежана верила, что мне не нужен наш ребенок, и что я тупо откупился деньгами на аборт, а она все это время дочку одна на ноги ставила.
И судя по тому, что она сказала «я не позволю тебе забрать дочь», в ее глазах я просто какое-то чудовище.
– Я войду? – спрашиваю Снежану, кивнув на дверь.
– Н...нет, – тут же хмурится девушка. – Я же сказала, мы скоро спустимся.
– Ты не одна? У тебя там еще кто-то?
Спокойно, млять, Борцов. Сам же решил не действовать на эмоциях.
– Лёш, давай без этого, а? Я просто хочу спокойно собраться. У меня нет настроения спорить.
А у меня есть. Хочется зайти и убедиться, что в квартире только они с Асей вдвоем, и я кое-как сдерживаюсь, чтобы этого не сделать.
– Подожду здесь.
Снежана поджимает губы и закрывает дверь.
Мне эту дверь снести хочется. За ней целый мир, куда меня не пускают. Даже Дорохов здесь побывал, а у меня там дочка, и я, млять, войти не могу.
Звездец как это все бесит.
Спустя примерно двадцать минут Снежана вместе с Ассоль наконец выходят. Мой взгляд тут же падает на кнопку в куртешке и шапке с помпоном.
Никак не могу поверить, что она моя. И самое сраное, что я пока даже сказать ей об этом не могу. Нужно запастись терпением.
Ася в свою очередь важно переступает через порог и сразу подходит ко мне, пока Снежана закрывает дверь.
– Привет.
– Пливет… Есть у тебя конфеты?
– Ася! – тут же осекает дочку Снежинка.
А я думаю, что даже не догадался купить что-нибудь для Аси. Папа, мля.
– Эммм… Конфет нет, но мы можем купить по дороге в сад, согласна?
– Да, я не плотив, – довольно отвечает малышка, с любопытством разглядывая меня.
– А я против, – ворчливо говорит Снежана, бросив связку ключей в сумку. – Ты же знаешь, Асенок, почему конфеты тебе нельзя.
– Одну зе мозно, мамотька.
– А почему ей нельзя конфеты? – машинально хмурюсь, сразу предполагая что-то плохое.
Она более чем-то или что?
– У меня плохие зубы, – отвечает Ася, улыбнувшись и продемонстрировав беззубый рот.
– А что у нее с зубами? Почему плохие? Не лечили, получается. Значит, нужно к хорошему стоматологу, Снежана. Если дело в деньгах, то я готов оплатить лучшую клинику.
Перевожу взгляд на Морозову и вижу, как в глубине ее карих глаз поднимается ураган.
– А я погляжу вы самый умный, Алексей Игоревич? На врачей для дочки мне всегда денег хватало. А зубы у нее плохие из-за раннего кариеса. Я Асю слишком долго грудью кормила. Вот и возникла проблема!
Я невольно смотрю на грудь Снежаны. В голове тут же рождаются картинки, как Снежинка кормит малышку. И у меня почему-то от этого во рту пересыхает.