Гарпунер (СИ) - Панченко Андрей Алексеевич. Страница 21

Пластырь поставили точно по месту, он надежно перекрыл пробоины в детище, и «Алеут» взял курс на бухту «Карага». Плавбазе предстоял ремонт, и справится ли команда своими силами или нет, ещё предстояло узнать.

— Это ж как сильно корпус поломало — сокрушался стармех «Алеута», когда мы доставили его на базу — ребяты говорят, что шесть ящиков ставить надо будет! Считай на пару недель встали. Ящики то сварганить и цементом их заполнить не проблема, а вот бетону ещё прочность надо будет набрать!

— Цементировать будете? — я составил стармеху компанию, нужно было повидать Ирку, да и замполит теперь от меня не отстанет, очередное партсобрание, посвящённое аварии мне пропускать было нельзя.

— Ну а как ещё то? Под днище не проберёшься, а бетонирование — это самый надёжный способ! Ребяты у меня рукастые, сделаем так, что потом их хрен отдерут во Владивостоке! Времени только жалко. Если хочешь Витька, приходи, посмотришь, как делается, нужные это знания для моряка, а ты небось и не видел такого никогда.

— Приду конечно, интересно. Если нас на охоту не отправят. Я за эти пару недель специалистом скоро стану, по снятию судов с мели и по заделке пробоин — согласился я. Мне и правда интересно было — только вот как бетон на металле держаться будет, не размоет его?

— Сам то по себе не будет конечно — согласился опытный судовой механик — тут правильно ящик сделать надо. Закончишь свои дела, приходи, сам всё увидишь…

В тот день я свои дела закончить не успел. С женой даже не успел увидеться и был пойман в сети партсобрания, которое, несмотря на то, что нужно было аврально работать над восстановлением базы, продлилось несколько часов.

Партактив как с ума сошёл. Я слушал и только диву давался, звучали требования о немедленном возвращении во Владивосток. План выполнен только на восемьдесят семь процентов, и товарищи активно «разоблачали» виновных. На месте бедного второго штурмана, который был в злополучную ночь на вахте, я бы сразу пошёл и утопился, то, что участь его предрешена было понятно всем. В их словах конечно были искры здравого смысла, но именно что искры. Они упирали на аварийность базы, потерю одного из китобойцев, а также на то, что самому «Алеуту», требовалась бункеровка углём и водой. И если воду можно было набрать попутно, то уголь можно было достать только в бухте Проведения или Петропавловске, до которых ещё предстояло дойти, а уголь база жгла каждый день, несмотря на то, что стояла на ремонте. Длинные речи, наполненные гневными обвинениями, вызывали головную боль и изжогу, и самое главное, потрачено время было впустую, решения так принять и не удалось, собрание перенесли на завтра. Единственное, что приняли единогласно, это то, что «Энтузиаст» и «Авангард» должны выйти на промысел и усилить свою работу, если угля хватит… В этот день из всех присутствующих молчали только я и… замполит.

— Добрый вечер Марина Карловна, как поживаете? — поздоровался я с главврачём всея плавбазы, когда наконец-то смог вырваться и пришёл забирать свою жену с рабочего места. Хвать работать уже, муж вернулся, и он не накормлен, не обстиран, не обогрет и не приласкан! Пострадавших при аварии не было, но медики дежурили в лазарете, так как работы велись активно и могло случиться всякое.

— Явился не запылился, муженёк! — как всегда доброжелательно поздоровалась со мной и.о. тёщи — неужто про жену вспомнил?! Или писюн зачесался?! А мне тут доложили, что вы уже несколько часов назад прибыли! Ты что же это поганец, для жены даже минутку найти не можешь?! Как зашёл в столовую, так тебя больше и не видели! Ну ка признавайся, кобелина, где был?! С официантками шашни водишь?! Я тебе твой блудень отчекрыжу и на шею вместо амулета повешу, если хоть намёк от кого услышу!

— Несознательная вы женщина, Марина Карловна! — возмущению моему не было предела — как вы такое даже думать можете?! Не зря в народе говорят: «По себе людей не судят!». Всё у вас какие-то извращения и разврат в голове, только о писюнах и блуднях и разговоры! Мужика вам надо!

Зря я так конечно… одеревенел на своём китобойце, ловкость и быстроту потерял, вот и попал. В этот раз от летящего в мою голову толстого медицинского справочника я увернуться не сумел, а потому и момент, когда «бегемот» пошёл в атаку, я пропустил — выскакивать из кабинета уже было поздно. Ох и тяжёлая у неё рука…

Уже поздно ночью, мою шишку и разбитый нос лечила Ирка, индивидуально, можно сказать — на дому. В лазарет мне вход теперь на долго заказан, даже если мне ногу или голову оторвёт, лучше подорожник приложить и ватку, быстрее выздоровею, там же меня теперь и с занозой до смерти залечат.

— Она же за меня переживает, беспокоиться! — оправдывает жена свою начальницу, прикладывая мне кусок льда, ко лбу, на котором вырастал рог единорога — я же вижу, сердце у неё не на месте! Это я тебе верю, а она не знает, какой ты хороший и она хорошая!

— Руки у неё не на месте! — обоснованно возражаю я, стоически терпя процедуры — это не руки, а копыта! Ударила так, как будто лошадь лягнула! А хорошая она бывает, только когда зубами к стенке спит! Ещё бы немного и ты бы вдовой осталась или при муже импотенте! Это ещё хорошо, что ты вовремя пришла…

— Бедненький! Но ты сам виноват! Зачем ты с ней так грубо разговаривал?!

— Какой привет, такой и ответ! Я с ней вежливо разговаривать начинал, а она ругаться начала, грубить! И вообще, ты за кого? За меня или за неё?! Меня понимаешь облаяли, справочником в лоб кинули и нос разбили, а я ещё и сам виноват?! Вообще нормально! Всё, ухожу ночевать на китобойца! Ты наказана! — я сделал слабую попытку встать, но Ирка, не дала, закрыв мне рот своим поцелуем. Наказан был в итоге я, причём несколько раз! Никакого почтения к раненому герою, и кто только научил? А сам же и научил на свою голову…

К «Алеуту» было не подойти, пластырь трогать пока не рекомендовалось, и значить бункеровка «Энтузиаста» откладывалась. Делать было абсолютно нечего, и я воспользовался приглашением старшего механика, взглянуть на проведение аварийно-восстановительных работ. В трюме вовсю разводили цемент, готовили опалубку, и сейчас оставалась установить ящике всего на две пробоины. Капитан-директор самолично излазил все междудонное пространство, определив место для цементных ящиков, и следил за их установкой. Механики и матросы действовали грамотно, чётко и умело. Ящики делали из метала, приваривая их прямо над местом пробоины, мягкий пластырь держал воду, а значить можно было сделать всё основательно и надёжно. Заделка повреждений корпуса судна при помощи бетона обладает значительными преимуществами перед другими способами, так как отличается надежностью, долговечностью и герметичностью. Недостатки бетонирования повреждений заключаются в том, что это очень сложная и трудоемкая процедура. Бетон плохо переносит вибрацию и обладает малым сопротивлением растяжению. Бетонирование необходимо осуществлять в сухом помещении, так как подводное бетонирование намного труднее и менее надежно.

Процедура выглядела просто, но это только казалось. Старший механик, которого я встретил, пояснил мне что и как. В целом организация установки цементного ящика на пробоину, расположенную в подводной части корпуса судна, осуществляется следующим образом: установить мягкий пластырь на пробоину; изнутри аварийного отсека на пробоину необходимо установить и раскрепить жесткий пластырь; борт в районе пробоины тщательно очищают; делают внутреннюю опалубку (ящик) вокруг пробоины (вокруг жесткого пластыря), состоящую из четырех стенок и крышки; над внутренней опалубкой устанавливают второй, наружный ящик большего размера, состоящий только из четырех стенок (без верхней крышки); после закрепления опалубок пространство между стенками ящиков заполняют предварительно приготовленным цементным раствором и сверху заваривают накладными листами. Я всё тщательно рассмотрел и даже помог мужикам, переносить вёдрами раствор. За эти процессом меня и застал замполит.

— Жохов?! Молодец Виктор! А то у нас привыкли только языками чесать, а что бы пойти и помочь, так нет! А чего это у тебя с лицом?