Отступник (СИ) - Кин Михаил. Страница 9

Ситуация мягко говоря накалилась. Они ждали моей реакции, а я искал в них любую агрессию, готовый взорваться бурей из сверкающей стали, залив тут все кровью и ошметками их тел. Как в последние минуты перед бурей все стихло, что я слышал их дыхание и как в соседнем доме жильцы ложками стучат по тарелкам.

И в этой тишине как гром среди ясного неба прозвучал тихий звук лопнувшей струны чьей-то жизни, совсем рядом через пару домов справа. Я был сильно напряжен и это случилось так внезапно. Что я не осознавая, чисто на инстинктах выбросил правую руку и поймал ее обрезанный конец.

Мир словно раздвоился, я прекрасно видел свою подрагивающую руку, держащую светящийся белым сгусток. Видел и слышал, как ковырявшийся в зубах мизинцем громила отшатнулся от меня, запнувшись об полено упал и с возгласами начал отползать. Прекрасно видел, как тот, кто меня узнал вскочил с места и выхватив меч таращился на мою светящуюся руку. Как серебряный Беттино взвыл и начал судорожно открывать дверь, от страха и спешки у него ключи выпали из его пухлых пальцев.

Но я так же осознавал себя другим человеком, неким Эзио, я видел мерзкую ухмыляющуюся рожу напарника Матиса. Который вонзил мне кинжал в грудь за то, что я хотел получить свою долю за работу, что мы сделали, обнеся лавку торговца специями. Я не хотел идти на эту работу, но он меня уговорил. А мне нужны были деньги, чтобы сделать подарок дочке булочника, о которой я мечтал ночами. Я прекрасно чувствовал, как руками схватил его запястья. Как будто это на самом деле были мои руки. Я чувствовал обиду и нарастающий словно горная лавина гнев. Видел его сползающую улыбку, вместо которой выползало удивление и страх. Он начал тыкать снова и снова мне в сердце кинжалом. Но боли не было.

Словно очнувшись от наваждения я отпустил край чужой оборванной жизни, и свечение в руке пропало. Сморгнул и потряс головой выкидывая из головы чужую жизнь, его мечты и страхи. С этим надо что-то делать и срочно. Перевел взгляд на торговца, который все не мог справиться с замком.

— Ладно Беттино, давай посмотрим на твои товары. Но если ты что-нибудь выкинешь лишнее, у этого прекрасного заведения будет другой торговец, надеюсь мы поняли друг друга?

Он обильно потея снова выдавил улыбку и кивнул.

Выбор товара у него действительно был что надо, что у меня аж глаза разбежались. Я взял себе все что хотел, и взял то, чего не планировал. Превосходный набор отмычек, складную кошку, которую очень удобно прятать и длинную шелковую веревку к ней, что выдержит вес пятерых взрослых мужиков. Удобный плащ с капюшоном на подкладке, с кучей кармашков. Удобный потайной кинжал с ножнами, который крепиться на предплечье. Короткий меч с ножнами которые крепятся на бедро двумя ремнями. Широкий кожаный ремень с кучей креплений. Перевязь с пятью отличными метательными ножами. Вместительный кожаный мешок с несколькими отделениями, с дополнительным креплением для поясницы, чтобы не болтался при беге. Удобный и легкий небольшой двухзарядный арбалет и два десятка болтов к нему, такими обычно пользуются всадники. Точно такой же я видел у Валери, до того как она решила нас покинуть, чуть не отправив на ту сторону всю Нору. Он мне вышел дороже всего. Да и вообще, почувствовав запах золота алчная душонка торговца быстро взяла вверх над страхом. И с разгорающимся азартом поняв, что его не собираются убивать, он начал чуть ли не летать по лавке, предлагая мне все более дорогие и дорогие вещи.

Но самое интересное началось когда он озвучил цену, этот хитрый толстый жук заломил цену вдвое совершенно забыв, что получасом ранее до дрожи в коленках боялся меня. Услышав нашу горячую и непродолжительную перепалку о цене, в дверь осторожно заглядывали охранники. Мы кричали на друг друга и торговались за цену упоминая всех знакомых и обоих божеств. Он начал опять начал корчить из себя верующего, заламывая руки и упоминая Всевидящего и всех значимых в криминальном мире людей. Но в итоге мы сошлись на двадцати золотых. Это была очень, очень внушительная сумма. Треть моих накоплений за два года, на смертельно опасной и сложной работе. Но эти деньги для меня мало имели значения, это были грязные деньги, для меня эти монеты пахли, словно вымоченные в поту и выпачканные в кладбищенской грязи старые ботинки могильщика. Они смердели кровью и смертью, и я был даже рад от них избавиться. В любом из бесчисленного множества миров хорошо известно, что такие деньги утекают между пальцами быстрее, чем те, которые заработаны твоим потом и кровью. Если вы друзья, не можете гордиться тем, как зарабатываете деньги, то их ценность падает практически до нуля.

Я стал для него самым дорогим и самым любимым клиентом, чуть ли не сыном родным. Он улыбаясь от уха до уха считал монеты и приговаривал вслух; “Какой удачный день, какой удачный день”.

Он на радостях всучил мне в подарок два красивых серебряных резных амулета, пока расхваливал товары, что приедут к нему новой поставкой через неделю. Я сказал, что подумаю, не говорить же ему, что меня тут не будет через неделю. В конце концов я сложил все купленное в новый мешок, куда влез и мой небольшой вещмешок. Распрощался с ним и с парнями что охраняли и пошел через трущобные переулки в сторону рыбного рынка. Уже вечерело, день пролетел совершенно незаметно. На улицах все было вроде бы тихо, а это значит, что не было никакой драки в порту и нижнем городе. Или костеродный со стражей сами ушли, или смогли договориться.

Я шел обратно и прокручивал в голове посекундно все что произошло перед лавкой. И видно почувствовав мои мысли Полночь отозвалась снизу бархатным шепотом.

— …О чем задумался?..

— О том, что произошло. Ты ведь тоже все это почувствовала?

— … А все, это что именно? Я лишь ощутила от как от тебя дыхнуло силой…

— Я поймал его Полночь, того человека, что умер недалеко от нас. Я был им, помнил все, что помнил он, все его мысли и желания. Я мог управлять им как собой, видел его глазами.

— …Я ничего такого не чувствовала, лишь отголоски силы. Ну и твою светящуюся руку…

— Так или иначе, теперь я еще больше хочу в этом разобраться.

Назад в комнатушку Карлотты я пришел уже когда солнце начало клониться к закату. Жара начала спадать и стояла просто превосходная погода. Пока шел назад, я купил две хороших порции ужина для нас. Карлотта уже закончила свои дела и ждала меня на месте. Она тоже успела закупиться и забрать свой тайник. И тоже купила ужин на двоих. Так что мы были почти готовы, осталось только одежда, еда в дорогу и книги для меня. Пока я уплетал двойную порцию ужина она рассматривала мои покупки, цокала языком и качала головой с профессиональным интересом знатока. Я подарил ей один из серебряных амулетов что взял в лавке. И стал беднее на короткий и широкий меч с ножнами что крепиться на бедро. Она прицепила его к себе на ногу и наотрез отказалась снимать, заявив, что сломает мне руку, если вздумаю его забрать. Так как мне была дорога моя целая рука, вкупе с ее ослепительной улыбкой, пришлось согласиться.

В итоге я слопал три из четырех порций ужина. И сразу решил одеть на себя ремешки, пояс и скрытый кинжал на предплечье, скрыв это рубашкой и легкой курткой. На жару мне было уже все равно, так ходили почти все местные. Собрав все наши вещи, мы решили сюда больше не возвращаться, а пересидеть пару дней у Мари. В крайнем случае найдем где переночевать поблизости от нее.

Мари обитала выше, в более спокойных районах нижнего города со стороны замка хозяина города. Она все-таки была молодой и красивой девушкой, и не умела хорошо драться. И старалась избегать лишнего внимания. Жилье там было дороже, но в разы спокойнее из-за близости к среднему городу и центральным улицам. Там даже стража ходила, и до моря было совсем недалеко.

К дому что снимала Мари мы пришли уже когда стемнело, подходя к знакомой лестнице ведущей на второй этаж с удивлением услышал нежную музыку лютни и взрывы девичьего смеха. Это Мари с Аннет заливались смехом. Я честно испытал желание не идти туда, не разрушать ту веселую непринужденную атмосферу. Принося на своих плечах отголоски тюрьмы и смерти. Но у меня не было времени и мне нужна была помощь Мари. Так что я шагнул из мрака ночи на свет масляной лампы и с удивлением уставился Калеба, извивающегося в конвульсиях под одну из популярных южных мелодий что лилась из лютни в руках Маркоса. Именно над ним так задорно смеялись девушки. Он был одет в свои привычные серые хлопковые штаны и белую рубашку навыпуск. Никто из них не заметил нашего приближения, и мы молча понаблюдали за его танцем какое-то время стоя на границе тени.