Колыбельная для вампиров - 3 (СИ) - Борисова Светлана Александровна. Страница 11

Гигантский каменный волчок совершил очередной оборот и солнце, вырвавшись из-за горизонта, со всей своей беспощадной мощью обрушилось на подлунный мир, изгоняя из него пугающие призраки ночи. Тьма снова отступила и пронзительную голубизну ясного осеннего неба раскрасили нежные краски утренней зари. Проснувшиеся птицы спели Гелиосу радостную осанну, а поднявшийся ветерок, будто любопытный щенок, пошевелил кучки пепла, а затем резким порывом разметал их по траве.[1]Qui seminat mala, metet mala[2].

____________________

[1] Записки на полях

Мать-природа равнодушна к смерти, — ведь это неотъемлемая часть жизни. Но она позаботилась о своих игрушках и страх, заложенный ею в инстинкты всего живого, не дает нам бездумно шагнуть за невидимую грань, что отделяет нас от мира небытия.

[2]Qui seminat mala, metet mala (лат.) — что посеешь, то пожнёшь.

Глава 5

Ох уж эти сказки, ох уж эти сказочники!

Вести свой мерседес Палевский доверил Ивану. Естественно, машина была эксклюзивной и за исключением обводов и эмблемы не имела отношения к человеческому автопрому. Поэтому юноша полностью сосредоточился на управлении и дороге. К тому же неприступный вид сидящего с ним рядом Палевского не располагал к беседе. Девушки, которые сидели сзади, тоже не разговаривали. Мари впала в уже привычную для неё задумчивость — в последнее время с ней это часто случалось, а Соня заново переживала приключившуюся с ней несправедливость, и потихоньку роняла слёзы. Они падали на мальчика, свернувшегося клубком на её коленях, но он, находясь в глубоком целительном сне, не чувствовал капающих на него слёз.

В гараже Иван взял мальчика на руки. У лифтов он вежливо распрощался с Палевскими и поднялся на свой этаж, в сопровождении понурой девушки.

— Давай оставим малыша у нас, — предложил он. — Мои все в разъездах, даже мама с отцом. Думаю, не стоит с ходу огорошивать твоих родичей. Представляю, как обрадуется твой отец, когда узнает при каких обстоятельствах ты заполучила этот подарок.

— Может, никому ничего не говорить?

Соня с надеждой посмотрела на Ивана, и тот иронично фыркнул.

— У тебя сегодня мозги совсем набекрень? Думаешь, можно что-то скрыть от Макса Беккера? Не смеши! Погоди, скоро господин главный инквизитор примчится ко мне и примется пытать, что приключилось с его избалованной доченькой.

Бросив на юношу косой взгляд, Соня высокомерно вздёрнула подбородок.

— Ладожский, я не избалованная, а свободомыслящая личность. Спорим, что отец будет на моей стороне?

— Ну-ну! Свежо предание, да верится с трудом. Смотри, как бы он не всыпал этой свободолюбивой личности, узнав подробности дела, — серьёзно сказал он и девушка приуныла.

На ум ей сразу же пришло, что Макс Беккер и дома часто повторял, что приказы главы СС не обсуждаются, а только принимаются к сведению и незамедлительно исполняются.

— Думаешь, отец сильно расстроится, когда узнает?

— Да, уж точно не обрадуется, — сдержанно ответил Иван и ободряюще улыбнулся. — Не боись, Сонька, отобьёмся. Что ты сразу нос повесила?

***

Тем временем Мари, оставшись в лифте наедине с отцом, решилась спросить то, что с недавних пор волновало её больше всего.

— Papa, что творится с Рени? Скажи честно, она больна?

Словно не слыша её вопроса, Палевский прислонился к стене и закрыл глаза. «Плохо дело!» — подумала Мари с тревогой глядя в его усталое хмурое лицо. Лифт встал, но она нажала кнопку, и он поехал вниз.

— Скажи мне правду! Не бойся она не заметит, что я знаю. Ведь я та ещё притворщица.

— Да, она больна, — последовало признание, причём после очень долгой паузы, когда Мари уже не надеялась получить ответ.

— Это очень серьёзно?

— Да.

— Она умрёт? — упавшим голосом спросила девушка.

— Да.

— Как скоро?

— Не знаю, не спрашивай! — Палевский нажал кнопку их этажа. — Генетический сбой ведёт себя непредсказуемо. Неизвестно с какой скоростью будет протекать процесс разрушения. Многое зависит от организма. В общем, ничего определенного сказать не могу, но я делаю всё, что в моих силах.

— Не сомневаюсь в этом. Прости! Я не хотела тебя расстраивать, — сказала Мари и, не удержавшись, всхлипнула.

— Чего уж там! Больше чем есть ты уже меня не расстроишь, — с горечью проговорил Палевский и покачал головой. — Вот поэтому мы не хотели тебе говорить. Мари, если ты будешь расстраивать Рени, я отправлю тебя в другой клан.

— Спорим, что не отправишь? — отозвалась Мари сквозь слёзы. — Ты же у нас весь из себя правильный.

— Конечно, не отправлю. И не потому, что не хочу просить о твоём переводе, а потому что хочу, чтобы наша семья была вместе до последнего.

— Спасибо! — Мари обняла отца и разревелась в голос.

— Матка боска! Ну, давай ещё немного покатаемся, — вздохнул Палевский и, поцеловав девушку в лоб, снова нажал кнопку нижнего этажа. — Детка, прекрати разводить сырость… Вот уже Рени звонит, а у тебя всё на лице написано.

— Я сейчас!

Мари вытерла слёзы подолом футболки и Палевский вспомнил, что хотел увеличить выдаваемую ей сумму. Он не особо это показывал, но любил и переживал за неё, как за родную дочь. В общем, так оно и было. Мари так близко стояла к нему по крови, что он до сих пор не понимал, как такое возможно при отсутствии у него родных детей и, вообще, родственников среди людей.

— Пап, ты не беспокойся, я и виду не подам, что в курсе, — сдавленным голосом пробормотала девушка и на её лице появилось вопросительное выражение. — Если Рени больна, что тогда будет с Аннабель? Уверена, ты не дашь ей провести инициацию.

Палевский с равнодушным видом пожал плечами и потянулся к кнопке звонка.

Не успели створки лифта разъехаться в стороны, как навстречу им шагнула Рени.

— Ну, наконец-то, явились-не запылились! — поприветствовала она домочадцев и, чмокнув дочь в щёку, а мужа в губы, с удивлением посмотрела на них. — Ну, и по какому поводу мировая скорбь на лицах? — насмешливо поинтересовалась она.

Получив дружные заверения, что всё в порядке, Рени приподняла брови и, зайдя сзади, легонько подтолкнула их в спины.

— Тогда вперёд! Нечего торчать в прихожей. Мойте руки и за стол! — приказала она и со вздохом добавила: — Ну и семейка! С ума сойдёшь, пока соберёшь вас вместе.

— Не ворчи, милая, подумай, какой пример ты подаёшь Мари. Ладно, я привычный, но вы же на пару запилите будущего зятя, — обняв жену, шутливо произнёс Палевский.

Рени ласково потёрлась носом о его плечо.

— Страдальцы! Ничего с зятем разберётся Мари, а в твоем случае я подумаю о моральной компенсации.

— Договорились! Только, чур, на мой выбор.

— Замётано.

— Эй! Вы в своём уме?! Что такое вы несёте? Какой такой будущий зять? — воскликнула Мари, смерив вампирских родителей негодующим взглядом.

— А я почём знаю? Тебе видней. Слушай, Мика, а чего у девочки ушки загорелись? Неужели она с кем-то встречается? Почему я не знаю?

— Не в курсе. Но если не закручусь с делами, то обязательно выясню у Штейна. Думаю, он знает. Между прочим, Томас тоже не женат. Как думаешь, нам такой зять подойдёт?

— Двумя руками «за». Эй, Мари! Как тебе Томас?

— Четырьмя конечностями «против!» Выдадите насильно, удавлюсь на ближайшем суку! — пообещала девушка и изобразила пантомимой, как это будет выглядеть и как будут сожалеть родители, когда обнаружат её хладный труп.

Под общий смех навстречу им бросилась Аннабель, но, увидев главу семьи, испуганно посмотрела на него и, поздоровавшись, убежала в свою комнату. Пришлось Мари тащиться на второй этаж. Девочка до колик боялась Палевского и по своей воле ни за что не спустилась бы в столовую.

Когда ужин подходил к концу, Рени пригубила бокал с вином и смерила мужа пытливым взглядом.

— Дорогой, опять что-то приключилось с твоими подопытными кроликами? — шутливо осведомилась она, хотя видела, что его расстройство как-то связано с Мари.