Закон отражения - Клименко Анна. Страница 49
А в том, что земли будут завоеваны, Квентис уже не сомневался. Вспоминая слова посланца из Закрытого города, не мог сдержать усмешки – ведь сумел, однако, развлечь своего владыку чародей!
И – воистину всемогущ Случай, подбросивший всего лишь одну нелюдь магам Закрытого города…
Лестница закончилась. Дальше – начинался длинный, едва освещенный чадящими факелами коридор, в котором не было ни души. От старых камней исходил неприятный промозглый холод; Квентис поспешил запахнуть на груди теплую накидку. Он поднял повыше факел и энергично зашагал дальше, надеясь, что недолго пробудет в подземелье.
… Два гвардейца, из личных Стражей Императора, играли в кости на перевернутом бочонке, но – к вящему удовольствию Квентиса – едва завидев его, вытянулись по струнке, отсалютовали мечами.
– Долгой жизни и великих деяний Императору!
Он чуть заметно кивнул. Посмотрел на покрытую застарелой ржавчиной дверь.
– Ну, что у вас новенького?
– Ничего не жрет нелюдь проклятая. Ни вчера, ни сегодня, – бодро отрапортовал гвардеец, который стоял по левую руку.
– А силой кормить не пробовали? – Квентис ухмыльнулся, – так она себя и голодом заморит. Лишь бы смешать мои планы.
Гвардейцы обменялись встревоженными взглядами.
– Никак нет, Ваше Императорское Величество.
Это сказал уже другой парень, стоящий по правую руку.
Император кивнул.
– Хорошо. Я доволен вашей службой. А теперь откройте мне, я хочу побеседовать с моей красавицей.
Квентис терпеть не мог скрипа ржавых дверных петель – а потому первым, что он приказал сделать, была тщательная их смазка. Тяжелая дверь отворилась почти беззвучно, и он вошел.
Дэйлор, как и в прошлый его визит, сидела в углу, на сыром клочке соломы, закутанная в собственные волосы, как в траурную шаль. Перед ней стояла миска с кашей, к которой девушка даже не притронулась. У самой стены Квентис заметил осколки глиняной кружки, в которой ей обычно давали воду.
Он нахмурился, мысленно проклиная поистине нечеловеческую гордость дэйлор. Мало того, что от пищи отказывается, так еще и кружку разбила. И дело-то вовсе не в кружке – а в том, что специально швырнула ее, дабы продемонстрировать все свое презрение к тюремщикам.
Затем… Квентис еще раз внимательно посмотрел на застывшую неподвижно девушку – и в душе шевельнулся холодный и скользкий червячок тревоги.
Она не двинулась с места, когда Квентис вошел. Даже не посмотрела на него: взгляд огромных черных глаз по-прежнему сверлил мокрые камни пола.
«Надо будет приказать, чтобы убрали здесь», – мелькнула мысль, – «Хаттар, и как же здесь воняет!»
Спутанные волосы чернильными прядями падали на девичье лицо, измазанное грязью, но Квентис все-таки разглядел светлые дорожки от слез на спалых щеках.
«Плакала, значит… Что ж…»
Глядя на исхудавшую, измученную и доведенную до крайности дэйлор, Император поймал себя на том, что не испытывает ровным счетом ничего: ни жалости, ни особого торжества. Словно и не живое существо сидело на полу перед ним, а просто кусок мяса.
«Нелюдь. Это – нелюдь, которую я использую для того, чтобы прославиться. Нелюдь, которую подарил мне Случай», – подумал он. А вслух сказал:
– Ну что, милочка, вы передали королю Дэйлорона мои инструкции?
Девушка не шевельнулась, по-прежнему глядя в одну точку. Квентис повторил вопрос – дэйлор вздрогнула, перевела на него взгляд. Словно только что заметила, и Императору это очень не понравилось. Он поежился – промозглый холод пробирал до костей. А дэйлор, в лохмотьях, что едва прикрывали тело, гордо восседала на полу и даже не пыталась обхватить руками плечи в попытке сохранить хотя бы каплю тепла.
– Что молчите? – язвительно поинтересовался Квентис, – говорите же, я жду.
Бледные губы тронула слабая улыбка. С каждым мгновением она становилась все шире; затем девушка звонко расхохоталась, качая головой, словно «кланяющаяся куколка», детская игрушка, которой юный Император в свое время оторвал голову, пытаясь понять, каким образом кукла может самостоятельно двигаться.
Квентис невольно попятился – происходило нечто странное и, судя по всему, не предвещающее ничего хорошего.
Дэйлор весело смеялась, и ему почудилось, что она смеется именно над ним.
– Прекрати, – прошипел он, затем рявкнул во весь голос, – Прекрати!
Смех оборвался, смолк, звякнув в напитанном сыростью воздухе, как уроненный в траву колокольчик. Девушка в последний раз качнула головой и снова замерла на полу. Только глаза нелюди неотрывно следили за человеком, да на губах играла все та же странная, непонятная улыбка.
Квентис передернул плечами. Да что она возомнила о себе, маленькая дрянь? Стиснув зубы, он шагнул к стене – туда, куда цепь уже не пускала пленную дэйлор, и снял с крюка плеть.
– Когда Император задает вопросы, следует отвечать, – назидательно произнес он, замахиваясь.
И в этот момент дэйлор заговорила, перемежая слова глупым хихиканьем.
– Король свободен. Свободен! Он соединился… с предками, и теперь злой повелитель людей не сможет причинить вреда ни королю, ни Дэйлорону!
Темный потолок дернулся, а потом закружился над головой.
Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять – что значит «соединился с предками».
Чтобы обрести равновесие, Квентис оперся рукой о стену и слепо уставился на смеющуюся дэйлор.
– Империя падет! – взвизгнула она, тряся головой, да так, что, казалось, еще чуть-чуть, и тонкая шея, не выдержав, переломится, – падет!!!
– Замолчи! – не своим голосом заорал Император. Отшвырнув плеть, он бросился к двери, с силой дернул ее на себя.
– Не кормить больше! – прохрипел владыка Империи в побелевшие лица гвардейцев, – пусть сдыхает!
И почти бегом, позабыв о всяком достоинстве, поспешил к лестнице, ведущей наверх. В голове зудела, билась о стенки черепа одна-единственная мысль – что теперь делать?
…Предположим, у Геллера хватит ума не вести армию прямиком в Дэйлорон, под ядовитые стрелы проклятой нелюди. Но что тогда? Послать гонца с приказом вернуться в Алларен? Хаттар Всеобъемлющий! Какой позор!!! Эти заплесневевшие в своих мантиях министры посмотрят на него снисходительно – впрочем, как всегда… Пошепчутся меж собой, произнесут речь о том, что молодости свойственны ошибки, но императору следует впредь побольше думать. И как же прекрасно все шло! Неужели король Дэйлорона все-таки удавился? Чтобы не вести под мечи людей свою жалкую пехоту?!!
Воспаленные глаза слезились. Огонек свечи в темноте причинял боль. В горле пылала жажда.
Квентис потянулся за кубком, плеснул туда от души вина и залпом выпил. Ему было страшно… Отзывать армию? Но как можно вынести насмешки за спиной? Да, весь двор будет хихикать и прятать глаза…
– Что же делать? Что?!!
Он со злостью швырнул пустой кубок в стену.
Самолюбие не позволяет тебе проигрывать. Позволит ли оно погнать людей на бойню, в лес?
– Если моя тень до сих пор не сделала этого, – вслух сказал Квентис.
Собственный голос показался ему на удивление слабым и безжизненным. Кроме того… Он судорожно стиснул рукоять меча. Совсем рядом, прямо в трапезной, где и сидел император, раздалось странное шарканье.
И рядом не было Геллера, который отдал бы свою жизнь за Императора.
Не раздумывая более, Квентис выхватил клинок. Путаясь в полах кафтана, попятился к стене – чтобы исключить возможность нападения с тыла. Темная трапезная, с единственной свечой, стол, залитый глянцевыми лужами вина, блюдо с недоеденной телятиной – все предательски плыло перед глазами. Запоздало он подумал о часовых, дежурящих снаружи. Впрочем, если даже они не остановили таинственного гостя, значит… надеяться на них не стоит.
Шарканье прекратилось. И Квентису померещилось, что в углу шевельнулась фигура. Еще более черная, чем окружавшая ее темнота.
– Кто здесь? – крикнул он, стараясь придать голосу должную решительность.