Виновная (ЛП) - Робардс Карен. Страница 3

По-настоящему одну, потому что Дэвид Брейди уже был мертв. Жизненные силы покинули его.

Она стояла возле него, пока не услышала звук сирены. Потом вскочила на ноги и исчезла в темноте, с ее рук все еще капала кровь Дэвида Брейди.

Глава 2

Тринадцать лет спустя…

Что-то не так. Эта мысль ворвалась в мозг Тома Браги со взрывной силой пули.

Его внутренности скрутило. Пульс участился. Выровняв дыхание, он продолжал слушать тишину на том конце трубки со все возрастающим вниманием. Он не знал, почему был так уверен в этом, но факт в том, что был. Он разговаривал по сотовому с младшим братом, из полицейской машины без опознавательных знаков, которая скользила через ливень к зданию суда Филадельфии, где в девять у него был назначен процесс, сейчас же было без трех минут. Откуда разговаривал Чарли, он не знал. Оба были копами: Том — детективом по расследованию убийств, а Чарли — помощником шерифа. В это дождливое утро понедельника оба были на дежурстве. И сейчас, когда он вписывался в поворот, у Чарли были проблемы.

— Эй, братец, ты еще здесь? — Том так сильно сжал телефон, что края впились в ладонь, но голос оставался обманчиво спокойным. Они говорили о еженедельном семейном воскресном ужине, который Том вчера пропустил третий раз подряд. Потому что ему надоело выслушивать, что ему уже тридцать пять, а он до сих пор один. Потому что иногда его семья, собравшаяся в полном составе — а их было девятнадцать человек — доводила его до бешенства. И как раз когда Чарли дразнил Тома описаниями курицы с пармезаном, что как он знал, было любимым блюдом Тома, его двадцативосьмилетний брат хрюкнул, как если бы сильно удивился, а потом просто замолк на середине предложения. Том воспринял это как плохой знак.

— Да — ответил Чарли, к мгновенному облегчению Тома. Пока он не осознал, что выразительный голос брата ослабел, а дыхание стало тяжелым. — Мм… Знаешь, мне пора.

— О’кей, тогда передавай своей маленькой жене Марсии привет от меня, ладно? — Голос Тома был сердечным. А на лбу выступил пот. — Скажи ей, что я жду домашнюю лазанью, которую она обещала.

— Хорошо — сказал Чарли и отключился.

Том пронесся на красный свет светофора, ответ все еще звучал у него в ушах. Ударив по тормозам, с силой достаточной чтобы заставить служебный торэс[6] перевернуться на мокрой улице, он умудрился остановиться как раз вовремя, чтобы избежать столкновения на перекрестке. Несмотря на то, что он был очень близко, он был удивлен движением всего в нескольких дюймах от переднего бампера. Монотонная вереница фар делала пасмурный день еще более темным, чем он был на самом деле. Дождь заливал ветровое стекло, колотил по крыше и капоту большими полными каплями, ударявшими с быстрым тук-тук-тук и разбрызгивающимися от ударов. Дворники машины работали на полную мощность. По радио передавали легкую музыку.

Он ни на что не обращал внимания.

Жену Чарли звали Терри, и сделать бутерброды с арахисовым маслом для их двоих мелких хулиганов было верхом ее кулинарных способностей.

«Господи» это было одновременно и молитвой и проклятием.

Глубоко дыша, Том призвал годы опыта, чтобы отделить мысли от эмоций и делать то, что нужно в экстренной ситуации: понять, куда двигаться дальше.

Невольно в памяти всплыл образ Чарли, каким он видел его в последний раз. Худой, черноволосый и симпатичный, какими были все Брага, Чарли сидел в сборном пластиковом детском бассейне на крохотном заднем дворе, одетый только в шорты и весело кричащий о помощи, пока его четырехлетние близнецы ведерко за ведерком выливали на его голову ледяную воду. Воспоминания о смеющимся брате не помогли, так что Том сделал все возможное, чтобы убрать его, пока нажимал кнопки на мобильном. Рука была твердой. Мысли ясными. Пульс колотился как у чистокровного рысака на финишной линии.

Казалось, что он слушает гудки бесконечно.

Возьми трубку, возьми трубку, черт бы тебя побрал, Брюс Джонсон, возьми трубку.

— Джонсон.

— Том Брага, — представился он начальнику Чарли. Холодный пот, выступивший на лбу, теперь был по всему телу. Мощный выброс адреналина заполнил вены. Он слышал в своем голосе жесткость, тогда как сам чувствовал себя очень спокойным и сосредоточенным. — Где Чарли?

— Чарли? — Брюс замолчал. Том мог видеть, как он откидывается в кресле, кофе и газету на его столе, островок спокойствия в центре никогда не прекращающегося хаоса. Полицейский офис Филадельфии был большим, с множеством отделов, сотнями помощников и обслуживающего персонала. Но он и Джонсон выросли вместе на юге Филадельфии, и потому прекрасно знали друг друга. Этого большого, рослого сержанта любила вся семья Тома. — Сейчас посмотрю.

Он прикрыл трубку — не слишком хорошо — и закричал:

— Кто-нибудь видел Чарли Брагу сегодня утром?

«Быстрее», думал Том, стиснув зубы. Затем поняв, что делает, расслабился.

Несколько секунд спустя Джонсон вернулся на линию.

— Он забрал свидетеля из тюрьмы в суд. Не очень давно, так что наверно еще там. А почему ты интересуешься? Что-нибудь важное?

Здание суда. Том был чуть больше, чем в квартале от него. Это был высокий каменный прямоугольник, заканчивающийся куполом. Окна отливали желтым от дождя. Загорелся зеленый и перекресток освободился. Он понял это и в то же время услышал нетерпеливые сигнальные гудки машин, едущих за ним. Задние колеса торэса подняли шквал брызг, когда машина тронулась.

— Я разговаривал с ним по телефону, прямо перед тем как позвонил тебе, — голос был ровным, несмотря на то, что предчувствие ухудшалось.

Он направлялся к зданию суда, нетерпеливо и внимательно осматривая все, что мог видеть, пока маневрировал по улице, пытаясь добраться быстрее. Машины были припаркованы вдоль всей Филберт стрит, узкой дореволюционной улочке перед зданием суда. Люди спешили по тротуару, мимо здания и вверх-вниз по широким каменным ступенькам, ведущим к главному входу здания. Море зонтиков и брызг от шагов — это все что он мог увидеть, смотря на пешеходов. Снаружи вращающихся дверей он видел охранный пункт, охранников и металлоискатели. Ничего из ряда вон выходящего. Никаких признаков тревоги. Но его интуиция говорила иначе, а единственная вещь, которую он выучил за тринадцать лет своей работы — никогда ничего не делать вопреки интуиции.

— Он подал мне сигнал, — даже оглядывая окрестности, Том продолжал говорить с Джонсоном. — Что-то не так. Ты должен поднять по тревоге кого-нибудь еще, на случай если что-то пойдет не так. Узнай что-нибудь дополнительно о местонахождении Чарли для начала. И скажи им держаться тихо. Никаких сирен, ничего подобного. У меня реально дерьмовое предчувствие.

Джонсон фыркнул.

— Предполагается, что я должен делать все это потому, что у тебя дерьмовое предчувствие?

— Да.

— Будет сделано, — сказал Джонсон. Он был достаточно профессионалом, чтобы не рисковать, когда речь идет о безопасности другого офицера, и чтобы не задавать вопросов, когда речь идет об интуиции другого копа. Он снова прикрыл трубку, и Том услышал, как он отдает соответствующие распоряжения.

— Где в здании суда? — закричал Том. Кричать было необходимо, чтобы снова привлечь внимание Джонсона. Он был перед зданием суда, ехал вдоль припаркованных машин, бампер к бамперу. Короткого взгляда вперед оказалось достаточно, чтобы понять, что место здесь найти не удастся. И, кажется, никаких изменений не предвидится. Игнорируя нетерпеливые гудки машин, он припарковался вторым рядом возле большого серебристого субурбана[7].

— Цокольный этаж, — ответил Джонсон. — Наверно.

Черт.

Цокольный этаж был плохо освещаемым и вентилируемым пространством с низкими потолками, второй этаж под землей. Здесь держались заключенные, которые нужны на суде, кабинеты администрации, зал суда, а также передние для судей, чиновников и берущих на поруки, и многое-многое другое. Это место начинало движение с семи утра, обвиняемыми, осужденными, освобожденными и всеми, кто как-то был с ними связан. Чарли мог найти здесь огромную кучу проблем.