Виновная (ЛП) - Робардс Карен. Страница 4

— Я на связи, — хмуро сказал Том и отключился.

Пригнув голову, выпрыгнул из машины под ливень, и дождь мгновенно намочил его короткие густые черные волосы и одежду, которую он одел на суд: темно-синий пиджак спортивного покроя, белую рубашку, красный галстук и серые слаксы. Он захлопнул дверцу и предпринял спринтерский забег к зданию суда. Пока он бежал, укрылся под пиджаком и снял с предохранителя свой глок[8].

Он будет везунчиком, если оружие ему не понадобится. Но Том никогда не был особо везучим.

Глава 3

«Быть обвинителем — это не для неженок», — мрачно думала Кейт Уайт, когда задники элегантных туфель от Стюарта Вайцмана[9], которые она купила на «eBay» за десять долларов, с каждым шагом все сильнее натирали ей пятки. Оплата была дрянной, льгот не существовало, ну а люди — что ж, все что она могла сказать так это, что было несколько хороших яблок среди кучи гнилых. Очень немного.

— Шевелись, ладно? Если мы опоздаем, он разгромит нас. — Пробормотал сзади Брайан Чен. Небольшой, плотный американо-азиат, сорокадвухлетний помощник окружного прокурора определенно был хорошим яблоком. Четыре месяца назад, когда она окончила юридический факультет в возрасте двадцати восьми лет и пришла на работу в суд, он взял ее под свое крылышко. Это был первый шаг по карьерной лестнице, который, она была уверена, поднимет ее (выгодно) на вершину одной из звездных первоклассных компаний Филадельфии. А Брайан, наоборот, был помощником окружного прокурора вот уже шестнадцать лет и был абсолютно удовлетворен своей карьерой. Конечно, у него не было ста тысяч долларов на то, чтобы оплатить учебу себе, и на маленького сына, которого воспитывал один.

Лично она хотела большего для себя и Бена, ее миловидного девятилетнего сынишки, чем жить годами в маленьком арендованном домике, на диете из макарон и арахисового масла к концу каждого месяца.

И собиралась получить это.

— Мы не опоздаем — ответила она, с гораздо большей уверенностью, чем ощущала.

Толкнув тяжелую деревянную дверь комнаты суда № 207, она с облегчением увидела, что была права. «Его», как выразился Брайан — окружной судья Майкл Моран, абсолютно лишенный чувства юмора, был председателем на сегодняшнем суде — нигде не было видно, хотя судебный помощник стоял возле стола, не сводя укоризненного взгляда с двери в комнату судей, очевидно, ожидая, что Его честь появится с минуты на минуту.

«Быстрее. Главное, не сесть с неправильной стороны от известного плохим характером судьи еще до того как суд вообще начнется», — думала она, шагая по проходу большими шагами, убивающими ее ноги. Туфли были мокрыми, и тщательно натертый пол был скользким, что делало быстрый шаг очень опасным. Но обстоятельства были сильнее, и выбора не было. Адвокат уже был на месте, и трибуны зала суда — заполнены. Единственным отсутствующим был судья — и обвинитель. Сейчас они шли, срезая путь опасно близко к проводам, что посчитали гораздо менее опасным, чем не успеть дойти до мест, прежде чем войдет судья.

Другими словами, им не может повредить то, о чем он не узнает.

Помощник продолжал гипнотизировать дверь. Несмотря на это, стол оставался незанятым. Серебристые ручейки дождя стекали по двум высоким окнам, находящимся с двух сторон от стола судьи, что делало комнату необычно загерметизированной. Официально, осень была уже больше недели, но сегодняшний дождь был первым реальным показателем смены сезонов. Собственно из-за ливня они и опоздали — все парковочные места возле здания суда были заняты, и им пришлось парковаться в следующем квартале, а также дождь был причиной тому, что непокорные пряди ее обычно прямых, шелковистых волос, выбились из аккуратного пучка и теперь обрамляли лицо. Она могла только надеяться, что тушь, которую она торопливо нанесла утром — та была водостойкой, но дешевой, поэтому нельзя было знать наверняка — все еще обрамляет ее голубые глаза, а не образовала черные ручейки на бледных, цвета слоновой кости щеках. Выглядеть грустным клоуном было не совсем тем, чего она добивалась. Несмотря на опасность, заключающуюся в том, чтобы нестись на полной скорости к столам совещания, мысленно здесь отсутствуя, Кейт занималась несколькими делами одновременно. Жонглируя зонтиком и портфелем, она, опустив ресницы, провела пальцами под глазами, надеясь избавиться от любых черных полос, отряхивала перед своего черного костюма с юбкой, только делая мокрые пятна еще больше, и пыталась оттянуть белую мокрую футболку от груди, чтобы она не облегала ее слишком тесно. И в тоже время она замечала все: большой, с высоким потолком зал, обитый деревянными панелями, склоненные головы адвоката и его подопечного, которые разговаривали над желтым блокнотом линованной бумаги, устойчивый ропот разговоров и шорохи движений с трибун, сырой запах множества зажатых влажных тел, с быстрым проблеском удовлетворения. Это был ее мир, мир который она создала для себя из ничего, только благодаря своей целеустремленности. Знание того, что она сейчас принадлежит всему этому, что она из хороших людей, вызвало у нее слабую улыбку. Идя немного ровнее, она вернулась к реальности, в чем ей помогли ее натирающие, трижды проклятые, туфли. Цена этих туфлей на шпильках была подходящей для нее, они были черными и из настоящей кожи и определенно подходили под ее секондхендовский костюм, но Боже, как же больно. Все, что она могла — это стараться не хромать.

«Нищие не выбирают», — как говорила ее последняя и наименее оплакиваемая приемная мать. В этом месяце она оплатила аренду, и коммунальные услуги, и няню, и минимум по ее карточке Виза, заправила машину и купила Бену новые кеды. Теперь, за шесть дней до первого октября — зарплата была два раза в месяц, первого числа и пятнадцатого — она была ужасающе близка к голодной смерти. И так было каждый месяц, так что она имела очень маленькую, почти нулевую сумму денег на рабочую одежду. Самым сложным было то, что для достижения цели она должна выглядеть как профессионал. Успешный профессионал. Поэтому по необходимости она обращалась к «eBay»[10]. Но, как и все в этой жизни, покупка дешевой одежды и обуви имела свою цену, и сейчас ценой были натертые до мяса пятки.

Минутная стрелка на больших, круглых часах, висящих над дверью в холл, через который вели подсудимых, неумолимо двигалась. Было ровно девять часов.

К черту туфли. Их надо снять.

— Осторожно, он идет, — Брайан практически толкнул ее через низкую вращающуюся дверь, которая отделяла трибуны от судебного помощника с каменным лицом, который повернулся лицом к залу и вытянулся.

— Всем встать, — прогрохотал он, предупреждающе глядя на Кейт и Брайана, которые занимали места в последний момент. Все остальные стояли, поэтому они остались на ногах и стали смотреть вперед, на открывающуюся дверь.

— Заседание суда объявляется открытым. Председатель — Его честь судья Майкл Моран.

Пока судья Моран — «Моран-Идиот»[11], как его называли ассистенты окружных прокуроров — вышагивал, его черная мантия хлопала по тучному телу, его круглое румяное лицо под короткими седыми волосами уже было уставшим и помятым, несмотря на девять часов утра, в руке была кружка с горячим кофе. Кейт быстро бросила зонтик на пол, положила портфель на стол и постаралась выровнять дыхание. Вместо того, чтобы смотреть на судью, занимающего позицию Бога за полированным деревянным столом, она обратила внимание на сторону присяжных, справа от себя. Четырнадцать человек: двенадцать присяжных и двое запасных, выглядевших старше нее, белых женщин, как раз то, что ей нужно. Дело в том, что судили за вооруженное ограбление, ничего необычного для Филадельфии, но подсудимый, Джулио «Маленький Джули» Сото, двадцатитрехлетний уличный панк, сильно избил женщину за кассой магазина, она провела пять дней в больнице. Степень жестокости, по определению Кейт, была просто невообразимой и свидетельствовала о том, что человек опасен. Она отказалась совершать сделку о признании вины. Штат[12] — во главе с ней — просили наказание не менее двадцати лет.