Проклятие Саана (СИ) - Лисина Александра. Страница 47

— Старику сейчас не до него, — качнул головой я. — Да и Нуму эта встреча не доставила бы радости. Он, конечно, был бы не прочь узнать, кто его подставил, но пусть обойдется другими претендентами на внимание палача. Ни к чему ему на старости лет еще одно потрясение.

— Все равно подонок легко отделался. На твоем месте я оставил бы его живым. Приказал бы молчать и не двигаться и только потом поджег бы дом. А ты… ты поступил с ним слишком…

— По-доброму?

— По-человечески, — буркнул призрак. — Хотя видит небо, Филипп этого не заслужил.

Я отвернулся от горящего дома и, пока среди соседей не поднялась паника, открыл портал.

Излишняя жестокость не была мне свойственна ни в прошлой жизни, ни тем более теперь. Наказание Филипп, безусловно, заслужил, и я без малейших колебаний забрал у него жизнь в оплату всего того, что он натворил. Однако я не считал, что об этом следовало знать Леману — для него Филипп погиб еще восемь лет назад, во время пожара. И он действительно в нем сгорит… пусть и несколько позже, чем следовало.

Однако недавний разговор оставил после себя неприятный осадок.

В свое время Филиппа я видел всего дважды: когда ему было лет пятнадцать, и старик только-только вводил его в курс дела, и второй раз незадолго до его исчезновения. Однако в их семейные отношения я никогда не вникал, поэтому до сегодняшнего дня даже не догадывался, что парень ненавидел отца неистовой, какой-то исступленной ненавистью. Причем с тех самых пор, когда осознал, что для Лемана он всегда будет лишь младшим, да еще и не самым благонадежным сыном.

— Он всегда замечал только Рене, — буквально выплюнул Филипп имя брата, когда Мор спросил его: «Почему?» — Рене то, Рене се… он всегда говорил только о нем. И ему собирался передать все дела, хотя этот болван не понимал и половины того, о чем говорил отец. Это я ему помогал, когда он не мог самостоятельно высчитать прибыль. Я вместо него организовывал все поставки. Разговаривал с клиентами. Искал для нас посредников и собирал оплату с должников. И это я должен был наследовать отцу. Только я. Но отец оказался слеп. И не захотел прозревать даже после того, как место наследника освободилось.

— Хочешь сказать, Рене погиб не в бандитских разборках?

У Филиппа дернулась щека.

— Время было непростым, на нас давили со всех сторон. На всех, кто хоть как-то был близок к отцу, шла настоящая охота, так что лучшего момента могло еще долго не представиться. Смерть Рене должны были списать на наших ближайших конкурентов. Я сам все подготовил, нашел исполнителей и сам же потом их убрал. Но отец все равно засомневался. Рене был ему слишком дорог, хотя я из кожи вон лез, чтобы доказать, что ничем не хуже. Но он не захотел мне доверить портальщиков, держал как мальчика на побегушках, обращался как с малолеткой. Да еще и Нум… его верный пес… зачем-то начал под меня копать. Причем копал усердно, с размахом, слишком глубоко, так что вскоре стало очевидно, что он что-то заподозрил.

— Тогда ты и понял, что пора уходить со сцены?

— Да, — ровно отозвался предатель. — Смерть Рене отец бы мне не простил, поэтому я предпочел уйти сам, по-тихому. К тому времени у меня уже были свои люди. Маги и колдуны, простые «шестерки»… все на магическом договоре, конечно. Они-то и помогли спрятать концы в воду.

— Куда ты направился потом?

— В Орский край. Потом в Черуол… мотался по окраинам, пока в империи все не утихло. Связи у меня были — сам их когда-то налаживал. Вот и пригодилось, когда я стал неугоден отцу.

— Когда ты вернулся в Даман?

— Четыре года назад.

— Зачем?

У Филиппа на лице появилась отчетливая гримаса отвращения.

— Мне передали, что отец стал совсем плох. Ему нужен был преемник, а кто, кроме меня, лучше всего подходил на эту роль?

— Неужели ты думал, что он примет тебя после стольких лет? — с недоверием посмотрел на предателя Мор.

— Я нашел бы, как ему все объяснить. Он стал уже староват для споров, утратил хватку и вряд ли бы заупрямился. Тем более у меня был план… хороший план, продуманный, я даже свидетелями обзавелся… но все испортила эта смазливая шлюха, которой отец надумал передать все наши дела!

— Это ты о Лу?

— Наша с Рене мать умерла вскоре после моего рождения. У отца потом были женщины, но о детях он никогда не говорил. Да и не сказал бы, потому что во второй раз узами брака в храме не сочетался. Так что эта женщина… его дочь… для меня она не сестра, а обычная шваль, которая недостойна не только того, чтобы носить его фамилию, но и вообще жить!

Я только головой покачал.

И ведь Филипп верил в то, о чем говорил. Даже сейчас в его голосе сквозила лютая ненависть, хотя обычно мой яд делал людей не только покладистыми, но и гораздо более спокойными. Это сколько же злости успело скопиться в нем за эти годы, если даже под воздействием отравы она сквозила в каждом его слове?

Эх, Леман, Леман… ну как ты мог это допустить? И как мог не заметить, что у тебя под боком созревает настоящий гнойник?

Ты рано начал привлекать к делам сыновей, это правда. Рене был постарше и поспокойнее, поэтому ты доверял ему чуточку больше. Филипп же, напротив, своей резкостью многое усложнял, он рос трудным подростком, но при этом тоже мог быть тебе полезен. Если бы ты только вовремя обратил на него внимание и направил его энергию в нужное русло.

А вместо этого он ушел и унес заодно на сторону сведения обо всех твоих планах, людях, лабораториях и убежищах. В его голове остались все пароли, имена клиентов, посредников, поставщиков и всех тех, кто делал для тебя самую сложную и опасную работу. Многих он знал лично. О ком-то ему потом донесли подвязанные на магическом контракте люди. Причем верные ему люди, которые, вероятно, работают у тебя до сих пор. И уж конечно, ему были прекрасно известны координаты всех наших баз что в империи, что за ее пределами.

— Как эти сведения попали к оборотням? — сложив воедино все факты, поинтересовался я.

Филипп неожиданно успокоился, и на его лицо легла бесстрастная маска.

— Мроны оказались слишком приметны. Чужаки, говорят с акцентом, приходят из ниоткуда и уходят в никуда… такие привлекают внимание. А у меня свои люди на окраинах. И среди отцовских команд, и сами по себе… занимаются тем, чем отец с некоторых пор брезгует.

— Хм. То есть то были не просто разбойнички? Значит, ты еще и скупкой краденого промышляешь?

— Ниша была свободна, — спокойно подтвердил мое предположение мужчина. — Поэтому я ее и занял, когда вернулся в империю. Оборотни не интересовались происхождением товара, поэтому с ними было удобно работать. До определенного времени, конечно.

— Зачем ты передал им координаты баз?

— Чтобы отвлечь внимание, — так же спокойно признался Филипп. — Когда они уничтожили несколько моих отрядов, нужно было переключить их на что-то другое. Направить туда, где добыча пожирнее. Вот я и подкинул им через верного человечка информацию.

— А когда они с легкостью разорили одну из баз, ты подумал, что им можно найти и другое применение?

— Своими силами я не смог бы в полной мере отомстить отцу, а светиться в ИСБ раньше времени не хотел. Но когда появились оборотни… — У Филиппа снова дернулась щека. — Мои планы стали гораздо более реальными и наконец-то начали осуществляться.

— За что ты так ненавидишь Лемана? — испытующе посмотрел на него я.

— За что, что всегда был для него лишь вторым. Побочным продуктом. Дополнением к брату. Когда умер Рене, отец всю столицу ради него перевернул. Все связи поднял. Велел из-под земли достать ему исполнителей. А когда не стало меня, никто даже не копался в причинах. Отец слишком быстро смирился с потерей, так что все эти годы меня никто даже не искал. И раз уж я с самого начала был ему не нужен… раз он предпочел мне ублюдочную сестру… что ж, я не собирался смотреть, как какая-то баба свободно пользуется тем, что по праву принадлежит мне.

— Почему сейчас? У тебя было восемь лет на то, чтобы отомстить, однако ты начал действовать лишь недавно. Что тебе помешало?