Сандра (СИ) - Резко Ксения. Страница 16

Пожилые женщины, сидящие на ступеньках крыльца, взирали на спешащую к ним богато одетую девушку так, как если бы она появилась на балу в отрепьях.

— Кто это, Стефа? — недоверчиво сощурилась одна.

— Не знаю, — хмыкнула другая. — Наверное, очередная дамочка из благотворительного фонда.

— Здравствуйте! — улыбаясь, промолвила Сандра; от ее лучистой улыбки могли растаять даже самые очерствелые сердца.

Женщины немного растерялись.

— Здравствуйте, — ответили ей. — Вы к кому? Сейчас же день — все на работе…

— На работе… — заворожено повторила Сандра, испытав укол совести. Все достойные люди работают, в то время как она… Что делает она? Вместе со своими деньгами Лаэрт наградил ее ворохом обязательств, помимо воли поработив также, как когда-то поработили ее мать.

— Здесь ли жила Августа… Августа Риччи? — нерешительно спросила Сандра, с надеждой взирая на оторопевших старух.

— Августа? Не помню такую, — сказала одна из них, почесав затылок. С грустным вздохом девушка повернулась, чтобы побрести прочь, как совершенно неожиданно ее окликнули:

— Постойте!.. Точно-точно! Давно, кажется, лет двадцать тому назад, жила здесь одна семейная пара, у них была дочь с таким именем. Только вот она, еще будучи совсем молодой девушкой, уехала работать в какой-то богатый дом. Раз в месяц Августа привозила родителям неплохие деньги — старики так радовались за нее! Не каждый в то время мог пробиться на хорошую должность. Только вот кончилось все это бедой… Однажды к нам пожаловал представительный господин с вот такими пушистыми бакенбардами. Он назвался управляющим и сообщил, что его работница, дескать, заболела и скоропостижно скончалась, несмотря на хорошие условия, достойное жалование и тому подобное. Я и сейчас помню: плач стоял несусветный… — Стефа обвела глазами нагроможденный хламом двор, словно заново переживая свои ощущения. — Все мы были поражены, ведь эта Августа была бойкой, здоровой девчушкой, а тут — на тебе подарок! В общем, говаривали всякое… А господин выложил на стол пачку банкнот — компенсацию, — да укатил восвояси. Но девушку было уже не вернуть. Сейчас из ее семьи здесь никого не осталось: родители ненадолго пережили свою дочь — очень сильно они ее любили… А вы кто им будете? — опомнилась рассказчица.

— Долгая история, — отмахнулась Сандра и поспешно зашагала прочь, чтобы не выдать посторонним женщинам своего волнения. Неужели? Неужели она так и не увидит родных людей, встречу с которыми столь долго лелеяла в своих мыслях?

Не замечая ничего вокруг, спотыкаясь, девушка сломя голову бросилась к машине и, оттолкнув желающего ее успокоить Эмиля, забилась на переднее сиденье. Ей сейчас меньше всего хотелось с кем-то говорить. Она хотела просто побыть в одиночестве, чтобы прийти в себя, успокоиться после неутешительного известия. Она слишком надеялась на встречу с родителями своей матери, которым так и не суждено было узнать правду…

Девушка хотела попросить Эмиля скорее увезти ее с места несбывшихся надежд, как вдруг на ее колени из бардачка выпало несколько белых конвертов.

— Что это? — оторопела Сандра.

Эмиль, подскочивший как на пожар, хотел отобрать находку, но Сандра ухитрилась схватить один из конвертов и молниеносно вскрыть его.

— Нет! Только не это! — простонал шофер, скривившись, как от зубной боли.

Девушка уже читала запретное письмо. Напрасно Эмиль хватал ее за руки — потребовалась секунда, чтобы все понять: стоило увидеть в верху листка, исписанного красивым мелким почерком, свое имя, а внизу — размашистую подпись Лаэрта Мильгрея…

— Вы знаете, где он! Почему вы все скрыли? Почему не передали письма, которые он написал мне?!

Эмиль молчал, вероятно, в мыслях укоряя себя за роковую оплошность.

— Почему?! — возмущенно повторила девушка.

— Я желаю вам добра. Поймите, Алекс, — он проникновенно заглянул ей в глаза и хотел взять за руку, но она резко отдернулась, — поймите: господин Мильгрей обречен. Он не протянет долго… Передавая вам письма, беспокоясь, переживая, он, сам того не ведая, может влюбить вас в себя, а потом, когда случится непоправимое, заставит вас жестоко страдать. Поэтому лучше предотвратить ненужную боль. Я простой шофер, но кое-что смыслю в этой жизни. Я знаю, каково вам будет.

— Увы, — тихо вздохнула девушка и, из мраморно-бледной вдруг сделавшись пунцовой, отвернулась. — Слишком поздно…

— Что? — не понял молодой человек. — Что «поздно»?

— Поздно оберегать меня от несчастной любви. Я, конечно, благодарна вам, но обманывая меня, вы оказываете мне медвежью услугу. Кажется, я уже полюбила…

— Вы не могли полюбить его за такое короткое время! Это обман вашего воображения! — горячо возразил молодой человек, пытаясь тем успокоить самого себя.

— О, — с грустной улыбкой произнесла Сандра, — я поняла теперь, что иногда для того, чтобы полюбить, достаточно одного взгляда, одного жеста, одного доброго помысла… Любовь, я уверена, это не беда, от которой нужно спасаться бегством. Любовь — это великое счастье, которое дано людям для того, чтобы они поддерживали друг друга в трудную минуту. Даже если мое чувство к Лаэрту останется без ответа, я сделаю все, чтобы помочь ему!

Когда она обернулась, Эмиль невольно вздрогнул: ее глаза были глазами уже не глупенькой девочки, а глазами женщины, ради своей любви готовой на подвиг. «Она потеряна для меня», — промелькнула в голове предательская мысль, но он тут же отогнал ее.

— Вы отвезете меня к моему мужу, — сказала Сандра и вдруг испытала неведомую доселе гордость.

— Какой он вам муж! — дрожа от бессилия, вскрикнул Эмиль. — Всем вокруг известно, что между вами был лишь грубый расчет!

Она вжалась в мягкое вельветовое кресло. Глаза Эмиля свирепо горели — весь он будто ощетинился, и Сандра даже немного испугалась. Это поистине было открытием: в нее влюбились… Раньше, грезя о поклонниках, она даже не подозревала, как тяжело сознавать, что ты вынуждена отказать человеку, чтобы понапрасну не морочить ему голову.

За эти два месяца Эмиль ни разу не дал повода плохо о себе подумать: он не только осуществлял любое поручение Сандры или сестер, но и выполнял функцию управляющего, помогая неопытной хозяйке справиться с челядью, — и при том ничто, кроме порой смелых взглядов, не выдавало его влечения.

— Поехали! — потребовала Сандра как можно более уверенно, но, чего греха таить, командир из нее вышел никудышный: Эмиль засопел и демонстративно вылез из автомобиля. — Я тебя уволю! — доведенная до отчаяния, пригрозила она, но тут же осеклась. Кому она приказывает? Своему шоферу? Сандра забыла о том, что этот молодой человек, зная о ее прошлом, теперь ничего не боялся. Он только делал вид, что покоряется ей, притупляя ее бдительность, а сам в это время строил бессовестные планы…

Сандра не знала, что ей делать. Она снова зависела от других, она снова была несвободна… Даже живя в большом городе, имея немалые средства, она снова была связана по рукам и ногам. Девушка была уверена, что раз она не заработала богатство честным трудом, то не имеет права им распоряжаться. Каждую крошку хлеба Сандра привыкла заслуживать по?том и кровью: дома, если она не отрабатывала еду, мать просто не пускала ее за стол, и девочка вынуждена была ходить голодной.

Между тем время шло, а никто из двоих не думал идти на уступки: Эмиль нервно курил, опершись о капот, а Сандра сидела в машине, задумчиво читая письма Лаэрта. В них он справлялся о ней, о сестрах, о доме и слугах, но ни строчки не написал о самом себе, хотя Сандра уловила между строк столько отчаяния, что уверилась еще тверже: мешкать больше нельзя. Она обязана разыскать Мильгрея, чтобы помочь ему всем, чем только сможет.

Если бы они встретились в другом месте, в другой ситуации, то, может, все сложилось бы иначе. Если бы Лаэрт полюбил ее и женился на ней именно по этой причине — о, как бы было хорошо! Если бы… Кроме этого несчастного человека у Сандры здесь не осталось никого, кто бы бескорыстно желал ей добра. Милретт и Доминика существовали сами по себе, а Эмиль… Она исподлобья взглянула на его хмурый профиль с сигаретой в зубах и неприязненно поежилась. Что-то отталкивало Сандру от него, хоть его можно было без преувеличения назвать красивым…