Сандра (СИ) - Резко Ксения. Страница 14

— Мы должны разыскать Эрти и вернуть домой. Если дело совсем плохо, ему лучше окончить свои дни здесь, в окружении близких людей, но не там — неизвестно где, — наконец промолвила Милретт, все еще всхлипывая.

— Но я не знаю, куда он уехал в действительности, — возразила Сандра, — и, думаю, никто этого не знает… Он не хотел обременять вас заботами о себе…

— Бедный Эрти! — воскликнула Ники. — Мы были так слепы, что ничего не замечали!

Наполненные недетской серьезностью слова растревожили сердце Сандры.

— Я с вами! — пылко воскликнула она. — Вместе мы обязательно что-нибудь придумаем! Прошло немного времени, но я уже люблю вас…

— Сандра! — благодарно вскричала Миля, уткнувшись лицом в ее плечо. — Ты теперь наша старшая сестра. Раз Эрти выбрал тебя, значит, ты действительно заслуживаешь право стать наследницей Мильгреев. Отныне мы — одна семья. Плохо только, что Лаэрт уехал от нас. Глупый! Неужели б мы его не поняли?!

— Он просто не хотел, чтоб вы его жалели, — пояснила Сандра. — Молодым трудно признать свою слабость — они хотят быть героями.

— Но ты ведь не оставишь нас? А мы не оставим тебя! — заявила Милретт.

Пространство под высокими сводами прониклось той священной идиллией сплоченности — совсем как пять лет назад, когда, потеряв отцов, в этой самой гостиной, на том же самом диване Лаэрт успокаивал осиротевших девочек, обещая никогда не оставлять их. Но обстоятельства неумолимы — он все же их оставил. Не по своей воле, а по воле судьбы, чтобы теперь ту же самую клятву произнесла совершенно чужая девушка.

***

Шло время, по городу со скоростью света ползли слухи, опутывая своими сетями высшее общество. Правда переплелась с ложью так неотделимо, что никто до конца не ведал, где пролегает граница меж черным и белым. Кто-то говорил, что Лаэрт пропал без вести вслед за своим отцом в зловещем Байдельском ущелье, а кто-то утверждал, будто никому неизвестная девушка, поселившаяся в его доме, — виновница предполагаемого несчастья. Прошло три месяца, и общество вынуждено было признать, что Мильгрей погиб. Вот тогда-то и объявилась жена несчастного, которая не преминула предъявить неоспоримые права на наследство.

Сандре было неприятно выглядеть в глазах людей охотницей за чужими деньгами; она вовсе отказалась бы от наследства, если б не обещание, данное Лаэрту Мильгрею. Девушка никак не могла смириться с положением знатной дамы, живя затворницей среди роскоши. Слуги уже привыкли видеть свою новую хозяйку с распущенными волосами, в мятом платье, босиком расхаживающей по мраморным полам особняка. Александра Мильгрей странна, но у нее доброе сердце и открытый нрав — поняли многие и приняли ее такой, какая она есть. Да и сестры, лишившись надзора Лукреции, словно повзрослели и расцвели. Быстро поладив между собой, все трое часто гуляли по городу, чтобы отвлечься от мыслей о Лаэрте. Поиски не дали результатов: он исчез, и девушки даже не знали, жив ли еще их благодетель.

Все эти дни Сандра не могла отделаться от мистического чувства. Она не понимала, что творится с ее мыслями; почему она так грустит по мужчине, которого знала всего-то несколько дней, зачем ждет, что в холле раздадутся его шаги…

12

Из простого шофера Эмиль словно по мановению волшебной палочки превратился в проводника Сандры во внешний мир.

— Господин Мильгрей поручил мне заботу о вас, а я выполню его просьбу, — фанатично изрек однажды молодой человек. Но его скрытность и регулярные отлучки наводили Сандру на мысль, что Эмилю что-то известно. Пока он рьяно отрицал малейшие намеки на связь с исчезнувшим хозяином.

После встречи с нотариусом, который официально заверил права госпожи Мильгрей на наследство, Сандра лишний раз убедилась в способности шофера перевоплощаться из слуги в грамотного, сведущего во многих вопросах человека. Эмиль не переставал удивлять ее, и она не смела считать его своим прислужником наравне с остальными, ведь взгляды молодого человека оставляли глубокий след в ее душе. Они были преисполнены уважения, но одновременно излучали страсть — жгучую, таинственную, пугающую…

От общества не утаилось, что юная госпожа Мильгрей не состояла с Лаэртом в супружеских отношениях. Да и, по-видимому, еще понимала своего везения: она едва взглянула на цифры, которыми исчислялось состояние ее мужа. Откуда только взялась эта странная наследница? Она будто свалилась с небес! Правду знали те, кто забрал девушку с острова, но даже угадав в теперешней леди былую дикарку, почему-то смолчали. Наверное, Лаура прониклась к девушке сочувствием, раз не стала компрометировать ее.

***

— Гляди-ка, Беатрис! Вон особа, что увела твое наследство! — воскликнул тучный господин, неумело маскирующий свою лысину бурым париком. — Не знаю точно, она это или нет, но девчонки рядом с ней — точно те самые, которых опекал твой сын! — добавил он, кивая в сторону сидящих за столиком у окна трех девушек, одетых в светлые воздушные платья.

Его спутница — женщина с пышными белокурыми волосами и холодным взглядом прозрачных, как кусочки льда, глаз, облаченная в темно-синее бархатное платье с глубоким декольте, в которое виднелось уже дряблое тело, — отклонилась на спинку стула, чтобы разглядеть молодых особ.

— Точно… Это они! — прошептала она, и глаза ее вспыхнули недобрым огнем. — Лаэрт поклялся, что оставит дом первому встречному, но только не мне… Глупый мальчишка не любил меня…

— И в чем-то был прав, — буркнул мужчина в парике, однако под грозным взглядом быстро поправился: — Беатрис, ты же за сына его никогда не считала — что пенять теперь! Ты бы могла быть с ним помягче… Нетерпение снова подвело тебя, дорогая!

— Но я же обещала молчать о его болезни! — возразила женщина. — И я сдержала слово. Теперь все думают, что мой сын пропал в горах, свалившись со скалы или заблудившись в какой-нибудь пещере. Все получилось, как он хотел! В глазах людей Лаэрт Мильгрей окончил свои дни героем, а не рухлядью — в теплой постели!

— Ты отказалась от мальчика, когда он был еще мал, а сейчас чего-то требуешь? По-моему, с семьей Мильгреев тебя связывают лишь неприятные воспоминания…

Утро воскресного дня Беатрис Лонтревски любила проводить за чашечкой кофе в уютной кофейне вместе со своим сожителем — господином Файдельшином. Здесь они и наткнулись сегодня на девушек.

Дочь пекаря, Беатрис с молодости слыла легкомысленной особой. Романтик по натуре, отец Лаэрта без памяти влюбился в нее и, вопреки сословному неравенству, сделал своей женой. Вскоре после рождения сына между супругами разразился скандал, повлекший за собой развод. Тогда молодая мать публично отказалась от мальчика, за что ее прозвали кукушкой. Обожая роскошь, Беатрис кочевала от поклонника к поклоннику, пока не задержалась в доме Файдельшина. Файдельшин не раз предлагал ей узаконить их отношения, но Беатрис, потеряв свободу однажды и сильно за то поплатившись, не хотела изменять своим принципам еще раз. «Я кошка, которая гуляет сама по себе», — любила повторять она, но годы заставили ее осмотреться: у нее не было ни кола, ни двора — лишь красота, которая неумолимо блекла. Беатрис все сильнее хотелось стать независимой от любовника, и деньги сына представили отличную возможность сделать это. Под чутким руководством Файдельшина «дело» спорилось: Лаэрт поверил в раскаяние матери, открылся ей, но однажды она загубила все необдуманной вспышкой.

…Отодвинув чашку с кофе, Беатрис Лонтревски решительно поднялась из-за стола.

— Куда ты? — воскликнул Файдельшин.

— Не волнуйся: в грязь лицом я не ударю, — насмешливо проронила она, отбросив свои локоны назад, и медленно, как хищница, двинулась к девушкам.

Уперев в подбородок ладони, Сандра тем временем глядела в окно: город пребывал в непрерывном движении, словно бурлящая река, и было в этой неутихающей живости что-то успокаивающее…

Кудрявые волосы укрыли своим шелковистым покровом руки и плечи девушки, отчего она стала похожа на лесную богиню, каким-то чудом оказавшуюся здесь. Ее лицо — такое открытое, доверчивое, — выделялось среди лиц городских красавиц. Сандра была действительно необычна: ее неподвижный взгляд цвета серебристой лазури завораживал; все мысли и чувства этой девушки были запечатлены в ее мягких детских чертах: она не умела скрытничать и притворяться, а это делало ее такой притягательной…