Блеск чужих созвездий. Часть 2 (СИ) - Доброхотова Мария. Страница 51

Над внутренним двором висела мертвая тишина. Стоило протиснуться между взломанными и опаленными створками ворот, утыканными металлическими шипами, как перед взором представала холодящая сердце картина. Перед входом в жилые помещения, прямо на утоптанной земле, обвив длинным хвостом колодец, лежал дракон. Лучи солнца играли на его некогда изумрудной чешуе, а кровь, расползшаяся из-под брюха, уже впиталась в площадку. Солнце нещадно освещало огромную тушу, показывая смерть во всей ее отвратительной безысходности. Дракон положил морду на лапы, словно уснул, и глаза его были закрыты складчатыми коричневыми веками.

Таня вскрикнула и закрыла рот руками.

“Я видела! Я все это видела”, — хотелось закричать ей, но ни звука не вырвалось из ее глотки.

Зато закричал Адриан.

— Корнелия! — называя дракона по имени, он подбежал к ее телу и упал перед ней на колени. — Корнелия, ты слышишь меня? Это я, Адриан. Я пришел к тебе, Корнелия. Открой глаза, посмотри на меня!

“Ты приходишь всегда слишком поздно”, — мелькнуло в голове Тани, и тут же она устыдилась своих мыслей, ведь Мангон уже несколько раз ее спасал. Но от этого ее выводы не переставали быть безжалостно справедливыми.

Мангон сначала пытался разбудить дракона, тормошил неподвижную тушу, а потом замер, прислонился лбом к тусклым чешуйкам на ее голове. Он гладил дракона, как гладил бы погибшего человека, нежной дрожащей рукой. Таня видела, как сильно он зажмурил глаза, то ли пытаясь справиться с жестокостью реальности, то ли сдерживая слезы, если драконы вообще умеют плакать. Челюсти он сжал так сильно, что напряглись мышцы на шее, но не издал ни звука.

Таня подошла ближе. Присела, дотронулась до тела дракона — оно было холодным, как камень. И тут она вспомнила, как эта огромная ящерица влезла в отверстие в крыше особняка Амина, до смерти перепугав Таню и Росси. Старая дракониха со злым чувством юмора, Таня испытывала к ней невольную симпатию, ей казалось, что Аррон она бы понравилась, если бы у них был шанс познакомиться поближе. Она погладила дракона по облезлому носу, потому что голова была покрыта костяными шипами и наростами. Сколько же времени прошло с их последней встречи, сколько всего произошло с Таней, и Росалиндой, и Мангоном. Между кабинетом Амина и двором Пустынного Лебедя лежала целая пропасть.

Адриан поднялся. Его рот был сжат в тонкую линию, а в глазах появился убийственный холод.

— Как ты? — спросила Таня, предполагая, что Адриану должно быть нелегко.

— Я проверю замок, — сказал он, игнорируя вопрос. — Ты со мной?

— Нет, — качнула головой Таня. — Я побуду с ней.

— Хорошо. Держи пистолет наготове.

Таня подняла оружие, демонстрируя, что готова застрелить любого, кто захочет причинить ей неудобства, и вновь обратила взгляд к дракону. Мангон решительно пересек широкий двор, скрипнула входная дверь, и он исчез в темном нутре замка.

Таня присела на корточки рядом с мордой дракона и погладила чешую под глазом. Та странно топорщилась, будто у Аррон и в этой ипостаси были морщины.

— Здравствуйте, Корнелия. Мне так жаль, что я не успела. Хотя что я могла бы сделать?

Вдруг коричневатое веко дернулось, один раз, второй и вдруг распахнулось, заставив Таню отпрыгнуть назад и шлепнуться на землю. Огромный желтый глаз сначала безразлично смотрел вверх, а потом опустился и сфокусировался на Тане. От жуткого зрелища к горлу подкатил ком.

“Ты пришла…” — послышался голос, и Таня закрутила головой, чтобы понять, откуда он доносится.

“Извини, что влезаю в твою голову. Но видишь ли, Менив-Тан, я умираю, и язык не слушается меня”.

Таня с трудом сглотнула, чувствуя, как на спине выступил холодный пот.

— Меня зовут Татьяна, тэссия Аррон, — хрипло представилась она.

“Мама рассказывала о тебе. Сказала, что Менив-Тан придет, что спасет малыша Адриана”, — дракониха медленно моргнула.

— Малыш? Это Мангон-то?

“Он не сможет, Менив-Тан. Не отправит тебя в огонь. И не найдет другого способа. Он одичает, наш Адриан, сожжет полгорода. А потом до конца дней будет скитаться по пустыне, пожирая песчаных крыс”.

Таня молчала.

“Они не ели и не пили уже два дня”.

— Кто?

“Безволосая девочка и парень-солнце. Про них забыли и оставили умирать”.

Сердце замерло и ухнуло куда-то в желудок.

— Нет, — проговорила Таня, закрывая перекосившийся рот руками. На глазах выступили слезы и покатились по щекам. — Не может быть!

“Я вижу сквозь тьму. Бедные люди. Верные”.

— Как я могу им помочь? — она подалась вперед, поползла по земле к страшному глазу. Зрачок вытянулся, стал уже.

“Ты знаешь, что нужно делать. В моем замке есть большой храм. Ты легко его найдешь — иди по коридору вдоль жаровен. Их зажигали в праздники, и сегодня тоже праздник. Спустишься по лестнице, и найдешь храм”.

— Но я не хочу умирать, тэссия. Я так хочу жить.

“Я тоже, Менив-Тан. Но у меня нет выбора. И у твоих друзей тоже. Но он есть у тебя. Ты можешь уйти, и никто не осудит тебя. Но можешь остаться. Остаться…”

Глаз закрылся. Таня стояла рядом с мордой дракона на коленях, еле дыша от тянущей боли отчаяния. Но слезы больше не текли, и влага на щеках постепенно обсыхала. Впервые за столь долгое время ей дали выбор. Вот они, ворота, стоят открытые, и Таня была уверена, даже если бы Мангон увидел, как она уходит, он бы не стал ее останавливать. Осталось только решиться, и она дотронулась до выцветших чешуек в поисках поддержки.

“Иначе они все погибнут”, — раздался голос будто издалека, и из ноздрей, похожих на пещеры какого-то зверька, вырвался последний выдох.

— Спите спокойно, тэссия Аррон, — проговорила Таня, касаясь ее морды. — Вас будут помнить люди и драконы, пусть Великая Матерь смотрит в мое сердце.

Спустя минуту она быстро поднялась на ноги, будто вместе с последним вздохом дракона в ее тело влилась решимость, притупившая тоску. Брюки были в мокрой от крови земле, но от слез не осталось и следа.

***

В замке царил полумрак. Сквозь зеленые стекла окон проникал слабый дневной свет. В холле стоял большой глобус, окруженный несколькими кольцами, вверх вела покрытая старым ковром лестница. Слева располагался металлический лифт с коваными решетками, вправо вел коридор, в котором виднелись кованые жаровни. В них полыхал огонь.

Таня повернула направо. По стенам, выложенным желтым песчаником, плясали трепещущие отблески, по полу тянулись длинные тени жаровен. Таня шла вперед, вслушиваясь в гулкое эхо своих шагов. Коридор казался бесконечным, но заблудиться было невозможно: кто-то заботливо осветил ей путь, словно взлетную полосу для возвращающегося домой самолета. В конце его перекрывала массивная дверь, которая открывалась с помощью больших прикрепленных к ней шестерен. Как запускается скрытый механизм, Таня не знала, но в этом не было необходимости: одна из створок была гостеприимно распахнута. Вниз вела лестница, ее ступени были выложены песчаником, который стерся в тех местах, куда ступали ноги бесчисленных почитателей Великой Матери, и раскрошился по краям. Таня начала длинный спуск. Лестница то закручивалась винтом, то сменялась коротким коридором, то ломалась под углами и вела глубоко под замок, в древние пещеры, которые Аррон приспособила для великого храма. Сухой воздух постепенно сменился затхлым запахом подземелья и грибка. Где-то за стеной капала вода, и каждый всплеск далеко разносился по подземным коридорам. Вдоль всего пути стояли неизменные жаровни, и в каждой горел огонь.

То, что она пришла, Таня поняла сразу. Ступени кончились, и впереди показался большой проем, украшенный аркой в виде двух драконов, держащих венок в высшей ее точке. В проеме были видны стены пещеры, сложенные из светло-желтого кальцита. Все еще ведомая внушенной ей решимостью, Таня шагнула внутрь.

Пещера поражала своими размерами. От входа до задней стены она тянулась на добрых двести метров, поперек была чуть поуже, а потолок терялся в темноте. Все пространство за аркой было предназначено для ритуалов. Полукругом стояли низкие каменные скамьи, в альковах расположились статуи драконов. Некоторые из каменных ящеров сидели, другие стояли, третьи сложили лапы перед грудью, один даже спал, уютно обхватив себя хвостом. Одному дракону не повезло: его голова отвалилась и лежала у каменных ног. За скамьями находились две большие чаши, и Таня могла только гадать, для чего они. В центре зала был установлен монументальный обелиск, и вершина его возносилась к потолку, теряясь в полутьме. Письмена на нем горели бледно-голубым светом. В основании его лежал огромный камень, на котором были высечены сцены из драконьих легенд. Дальше тянулись колонны и обелиски поменьше, и камни, на которых неизвестные мастера выбили тексты на забытом языке. Еще дальше и внизу расположилось круглое пещерное озеро, голубые воды которого освещали таинственным голубым светом люминесцирующие водоросли и маленькие медузки, сжимавшие и разжимавшие прозрачные щупальца.