Стальной пляж - Варли Джон Герберт (Херберт). Страница 4

Не ждите, что я обнажу меч и восстановлю законный порядок. Даже если бы у меня был меч и я знал, как им пользоваться, это бы мало что изменило. Я редко видел перед собой конкретного врага — и даже тогда, когда думал, что видел, враг этот был слишком велик, чтобы мое слабое и неискусное фехтование могло ему повредить.

Это и не философская история об осмыслении тайн мироздания. Вы встретите в ней — помимо прочих вопиющих неточностей — хилди-джонсоновское описание наноботов, их назначения, их функций и методов их работы. Уверен, большинство моих пояснений ужасающе неточны, и все они, скорее всего, изложены неумно и по-дилетантски… но что с того? Если вам нужны философские истории и подробные разъяснения, возьмите любую подобную книгу — их было сочинено немало со времен описанных мной событий. Что же до наноботов, вы всегда можете полистать руководство по эксплуатации.

Ладно, наноботы — это еще полбеды… Мне придется порассказать немало и о главной технической головоломке нашего времени: о той несомненно способной чувствовать, бесспорно великой и ужасной груде кристаллического серого вещества, о том гении человеколюбия, кто был нашим общим другом: о Главном Компьютере. Обойтись без этого никак нельзя, но я скажу один раз и больше повторяться не стану — а в ваших интересах учесть на будущее — что я не технарь. Чтобы не подавиться моими рассуждениями об их любимой кибернетике, компьютерщикам придется сдобрить мои слова крупинкой соли размером с хороший астероид. Без всякого преувеличения тысячи текстов были написаны о том, как случилось то, что случилось, и о том, почему это не может случиться снова; рассчитаны эти тексты на самые разные уровни понимания, так что я отсылаю заинтересованного читателя к ним — скатертью дорога! Но тем, кто остался, я открою секрет — раз уж вы дочитали до этого места, я не могу вам не симпатизировать: так вот, то, чем вас готовы накормить многоуважаемые технари, тоже следует посолить, прежде чем доверчиво глотать. Что на самом деле случилось с ГК, не знает никто.

Ну вот я и обрисовал в общих чертах, на что не похожа моя история. А на что же она тогда похожа?

На этот вопрос ответить куда труднее. Я подумывал было назвать мой рассказ "Как я провел двухсотлетие Вторжения" — но где же в этом названии секс? Где притягательная сила заголовка передовицы?.. Я мог бы назвать его и по-другому: "К звездам!" — но звезды пока еще скрыты туманом будущего, а я на всем протяжении своего повествования намерен придерживаться главного правила: не лгать вам.

Чего я боялся поначалу, так это того, что мой рассказ станет самой длинной в мире предсмертной запиской. Но этого не случилось: я выжил. Черт побери! Я еще и рассказывать толком не начал, а уже проболтался о финале… Но утешусь тем, что самые проницательные из вас уже и так этот финал разгадали.

Все, что я могу пообещать — это, что вы прочтете не сказку и не легенду, а именно рассказ. Происшествий в нем будет немало. Но люди будут вести себя безнадежно нелогично. События огромнейшей важности не будут должным образом освещены и останутся закулисной игрой. Обстоятельства величайшей драматической напряженности разрешатся скучно и вяло, как взрыв подмокшей шутихи. Вопросы останутся без ответа. Если попытаться вычленить из этой истории сюжет, получится жалкое зрелище; любой, даже самый заурядный, редактор сценариев без труда смог бы подсказать дюжину способов "причесать" его. Но, милостивые государи и государыни, а сами вы пытались когда-нибудь взглянуть на собственную прожитую жизнь как на сценарий — и остаться довольны?

Ваш покорный слуга будет самым нелогичным из всех персонажей. Я упущу блестящие возможности коренным образом изменить все, не раз и не два сделаю неверный выбор, а сквозь самые ответственные моменты моего жизненного пути пройду бестолково и слепо, как сомнамбула. Прошу за это прощения и надеюсь, что любой из вас справится лучше, чем я — но сомневаюсь, что вы вообще справитесь. Я буду говорить много и сбивчиво и отклоняться от темы. Если уж Уолтер не смог отучить меня от этого, то никто не сможет. Там и сям я буду ненадолго сбиваться на высказывание моей бесшабашной жизненной позиции; я — самоуверенный сукин сын (или, в некоторых случаях, самонадеянная сучка) — но там, где мой рассказ начнет становиться угрожающе серьезен и тяжел, я разбавлю его капелькой неуместного юмора. И несмотря на то, что у всего, что пишется, должна быть идея — я не буду слишком уж навязывать вам свою главную мысль, отчасти потому, что я далеко не уверен, в чем она состоит.

Но в одном вы можете быть спокойны: это не метафорическое повествование. Я не превращусь в огромного таракана и не сгину в экзистенциалистском отчаянии. Я обещаю даже солидную порцию старого доброго зубодробительного экшена — тем из вас, кто случайно забрел ко мне на огонек после субботнего киносеанса. Чего ж вам еще желать?

Итак, вы обо всем предупреждены. С этого места вы сами в ответе за свое решение — читать или не читать дальше.

Капсула поезда, что вез нас обратно в Кинг-сити, была заполнена пассажирами лишь на четверть. По дороге я постарался хоть как-то спасти напрасно потраченный день — начал писать статью. Оглядевшись, я понял, что все мои коллеги заняты тем же. Глаза у них были закачены, рты приоткрыты, у некоторых непроизвольно подергивались пальцы рук. Так могли выглядеть либо пациенты дневного стационара психиатрической клиники, либо современные журналисты за работой.

Считайте меня ретроградом — это ваше право. В моем репортерском окружении я остался единственным, кто до сих пор пользуется рукописом не только для кратких заметок на бегу. Крикет слишком молода, так что в ее нежной ручке вряд ли приютился этот динозавр — стенографический аппарат. Что же до остальной пишущей братии — за последние двадцать лет они на моих глазах один за другим поддавались соблазнам Прямого Интерфейса… пока я в конце концов не остался единственным пользователем трудоемкой устаревшей системы, которая, что бы о ней ни говорили, до сих пор прекрасно меня устраивала.

Ну хорошо, насчет разинутых ртов я солгал. Не все пользователи ПИ выглядят умственно отсталыми зомби во время общения с компьютером. Но все они похожи на спящих, а мне всегда было неудобно спать в общественных местах.

Я щелкнул пальцами левой руки. Мне пришлось щелкнуть еще как минимум раза два, чтобы рукопис наконец включился. Тревожный признак… С каждым годом становится все труднее разыскать ремонтников, которые помнили бы, как разбираться с рукописами.

В основании моей левой ладони высветились три ряда цветных точек, в каждом ряду по четыре.

Нажимая на различные сочетания точек пальцами правой руки, можно было создать стенографическую запись статьи. Готовая стенограмма проступала бегущей строкой прямо на коже запястья — как раз там, где обычно режут себя самоубийцы.

Стенографическая азбука Грегга к настоящему времени осталась уделом немногих избранных. Порой мне случается задумываться: а не подать ли заявку на получение гранта в фонд сохранения исчезающих навыков и умений? Стенография наверняка сделалась достаточно бесполезной, чтобы заявка была принята. Во всяком случае, она не менее старомодна, чем йодль [4] — а мне как-то раз выпал случай написать о собрании Общества исполнителей йодля. Что ж, попробуем с помощью стенографии пробудить интерес к делу сохранения пениса!

Файл: Hildy_ULTRATingle.txt

(место для заголовка)

Насколько вы доверяете своей супруге? Или даже лучше так: насколько ваша супруга доверяет вам?

Вот о чем вы не раз спросите себя, если станете пользователем новой секс-системы "Юнайтед Биоинжинирс", известной как УЛЬТРА-Тингл.

УЛЬТРА-Тингл — это новая, переработанная и усовершенствованная версия системы "Тингл" [5], с которой "Юнайтед Био" потерпела сокрушительное фиаско на рынке пару-тройку лет назад. Помните, что это была за "Тингл"? Нет? Ну, и не мучайтесь. Уверяю вас, о ней не помнит никто. Хотя, быть может, где-нибудь в глухих пещерах огромного пыльного лунного шара наверняка остался кто-то, кто обратился тогда в эту систему и остался ей верен по сей день. Возможно, таких людей даже двое. И, может быть, нынче вечером они как раз тинглят друг друга и трепещут в экстазе. Или просто лежат, повернувшись друг к дружке спиной, потому что у одного из двоих от предложения потинглить внезапно разболелась голова.