Одиночка. Честь и кровь: Жизнь сильнее смерти. Честь и кровь. Кровавая вира - Трофимов Ерофей. Страница 31

– А то я не знал, – фыркнул старик. – Нет у нас полиции и никогда не было. А появится, без нее разберемся, кому жить в крепости, а кому в другом месте угол искать.

– С властью спорить станешь? – удивился Елисей.

– Забыл, казак, что власть нам не указ? – строго спросил Святослав. – Я тебе сколько раз повторял, что казак только перед казачьим кругом и Господом Богом ответ держит?

– Это я помню, дедушка, – вздохнул Елисей, переждав эту вспышку гнева. – Сам часто всяким чинушам так отвечаю. Да только беды ей не хочу. Потому и сказал.

– Управимся, – отмахнулся старик. – Веди в дом, а то сил уж нет стоять. Совсем старый стал, – грустно вздохнул казак.

– Может, у батюшки сил попросишь? – осторожно предложил Елисей. – Нам ведь еще мальчишек учить.

– У тебя и самого добре выходит, – мотнул старик головой. – Да и негоже казаку просить от смерти укрытия.

– Так никто про укрытие и не говорит, – тут же отговорился парень. – А вот сил, чтобы дело доделать, почему бы и нет? Батюшке и самому вои нужны. А кто их выучит, ежели не мы?

– Вот завтра сам у него и спроси. По первому свету сходи, поклонись. Да за помощь в делах поблагодарить не забудь, – наставительно добавил старик.

– А подношения ему никакого не надо? – подумав, спросил парень.

– Кровь врага ему подношение, – угрюмо вздохнул Святослав. – Того врага, что ты в бою срубил. Запомни это, Елисей, и не вздумай святое место кровью твари какой оскорбить. Глупость это, сынок. Запомни. Громовержец – не скотский бог. Ему душа твари бессловесной и даром не нужна. Он первым делом вой. Рода защитник. И земли своей. Одна тут особица. Тризна. Понял?

– Понял, дедушка, – медленно кивнул Елисей. – А раз он вой, то и подношение ему нужно воинское. Душа врага, или оружие, с бою взятое. Я прав?

– Оружие это уж так, мелочь, – отмахнулся старик. – На поле воинском ему первое подношение. А остальное – пыль. Потому вои, ему посвященные, на себе стрелу его носят. Чтобы через нее он сам все видел. Так что, даже далеко от капища, от родной земли уйдя, ты все одно под сенью его живешь.

Слушая старого казака, Елисей только медленно кивал, запоминая каждое слово. С некоторых пор он почему-то все больше начинал убеждаться, что ему несказанно везет. Чего только стоит почти спонтанный налет на бандитскую «малину». Стоило только хоть одному человеку не вовремя проснуться, и его гоняли бы по всему городу такой толпой, что никакая контрразведка не поможет. Так что в словах старика было рациональное зерно. Поблагодарить громовержца стоило. Как говорится, спина не переломится.

С этой мыслью он провел старика в дом и, усадив на лучшее место, принялся командовать мальчишками, попутно перетаскивая из своей комнаты мешки и корзины с гостинцами. Наконец, самовары поспели, и ребята, закончив деловую суету, чинно расселись, выжидающе глядя на старого казака. Сняв папаху, Святослав не спеша перекрестился и, приняв от Елисея стакан чаю, кивнул:

– Угощай остальных, сынок. Заждались уж огольцы.

Елисей подал дежурным знак, и те принялись обносить всех собравшихся чаем. Сам же парень принялся доставать привезенные гостинцы и, вызывая мальчишек по имени, одаривать каждого, согласно его пристрастиям. Кому-то доставалось холодное оружие, а кому-то книга. Характеры своих подопечных парень изучал старательно.

Три недели спустя, едва команда вернулась из леса, Елисею поступил очередной вызов в комендатуру. Задумчиво почесав в затылке, парень на всякий случай проверил оружие и, не переодеваясь, отправился к коменданту. Раз просили срочно, потерпят и в таком виде. Благо хоть физиономия не разрисована. То, что вызов это не простой, он понял, едва подойдя к знакомому зданию. У парадного стояли две кареты, рядом с которыми прохаживались полицейские.

Поднявшись на второй этаж, Елисей вежливо постучался и, услышав ответ, толкнул дверь. За столом коменданта он сразу обнаружил за столом баронессу фон Штейнберг и какого-то мужика в форме полицейского поручика. Сам комендант, мрачно насупившись, яростно дымил папиросой, то и дело бросая на незваных гостей короткие, злые взгляды.

– Звали, ваше благородие? – нейтральным тоном уточнил Елисей, входя.

– Да, Елисей. Входи, – гася окурок, пригласил комендант. – Присаживайся. Как рана твоя?

– Благодарствую, Алексей Захарович, почти зажила, – вежливо отозвался парень. – Случилось чего?

– Тут вот господин полицейский поручик интересуется, что ты в Екатеринодаре делал и чем занимался, – пояснил комендант, кивая на полицейского.

– Ну, вы же знаете, я туда не по своей воле ездил, – развел Елисей руками.

– Благодарю вас, господин штабс-капитан, далее я и сам управлюсь, – процедил поручик с ледяной вежливостью, граничившей с хамством. – Итак, молодой человек, вы были в означенном городе. Этот факт вы сами только что подтвердили. И чем же, позвольте узнать, вы там занимались?

– А вот за ответом на этот вопрос, сударь, вам придется обратиться к полковнику контрразведки Тимофееву. Уж простите, но о государственной тайне он меня особо предупредил. Желаете ответов, извольте пригласить кого-то из означенной службы, – в точности копируя интонации самого полицейского, ответил парень.

– Вот, значит, как, – прошипел поручик, побледнев от злости. – Что ж. Тогда собирайся. С нами поедешь. И оружие сдай.

– И не подумаю, – едва заметно усмехнувшись, качнул Елисей головой. – Вы, сударь, для начала обвинение предъявить извольте. И уж ежели решили арестовать меня, зовите казачий круг или атамана. Оружие свое я только по их приказу отдам. Да и то не вам, а им.

– Он прав, господин поручик, – не сумел промолчать комендант. – Арестовать его вы можете только после того, как поставите в известность казачий круг. Крепость, суть воинский объект, и все на его территории находящиеся подчиняются, прежде всего, военному коменданту, то бишь мне, или казачьему кругу. А уж про оружие я и говорить не стану. В зависимости от социальной принадлежности. Осмелюсь напомнить, что казаки суть сословье служилое и подчиняются только казачьему кругу.

– Хорошо, – помолчав, снова процедил поручик, бледнея еще больше. – Я не стану спрашивать, чем именно ты там занимался. Я спрошу другое. Ты все время, пока был в городе, исполнял работу для контрразведки?

– Да. А свободное время, ежели было, захаживал к гостиничной горничной. Имени, простите, не скажу. Не хочу, чтобы у нее неприятности возникли. А зачем именно, думаю, вы и так догадаетесь.

– Да, про данную женщину нам известно, – слегка расслабившись, кивнул поручик. – А что тебе известно о нападении и убийстве в доме, где проживал уголовный главарь?

– Только то, что там кого-то убили. Про то я на базаре услышал. Сказывали, что там едва ли не десяток душ народу зарезали. Да думаю, врали.

– А сам ты смог бы подобное проделать? Ведь ты пластун, и про тебя слухи ходят, что нечто подобное ты уже проделывал, – последовал новый вопрос.

– Это когда я с уголовниками воевал? – удивился Елисей.

– Не с уголовниками. С османами, – поправился поручик.

– Не сейчас, – качнул парень чубом. – От раны еще не совсем оправился. Да и времени у меня на то не было. Такие дела с кондачка не делаются. Тут много чего узнать для начала нужно.

– И что же именно? – иронично уточнил поручик, закуривая.

– Где именно дом стоит. Какой забор. Как охраняют, где награбленное хранят. Много чего, – принялся перечислять Елисей, краем глаза наблюдая, как закусила губу баронесса.

– Да ты прям воинскую операцию описываешь, – скептически хмыкнул полицейский.

– Так я служивый и есть. А ежели вы не знали, то я начальник школы пластунов, кавалер ордена Святого Георгия и Святой Анны второй степени, возведенный в дворянское достоинство личным указом его императорского величества, – отчеканил Елисей так, что поручик невольно подтянулся. – Так что извольте обращаться ко мне согласно правилам.

– Приношу свои извинения, сударь, – откашлявшись, извинился поручик. – У меня были не полные знания о вашей персоне.