Мой любимый преступник (СИ) - Савицкая Элла. Страница 2

Мимо проезжает тележка, зацепив локоть мужчины, и отчего он резко дергается, вытаскивая пистолет наполовину из кармана. У меня сердце камнем летит вниз. Качаюсь в сторону Кати, собираясь бороться с ним во что бы то ни стало, но видимо поняв, что это всего лишь продавец кофе, мужчина быстро возвращает оружие на место. Господи, всего несколько секунд, а я успела подумать, что с ума сойду. От перенапряжения и волнения слезы жгут глаза, и я с усилием глотаю ком.

Катюшка сидит полностью отрешенная от реальности, с интересом наблюдая за развитием событий на экране. А потом вдруг нажимает на паузу и восклицает:

- Мы же не купили хот-дог. Я есть хочу, пойдемте?

Мужчина, кажется, сомневается. Напряженно обдумывает что-то, но когда в дверях показывается проводник, произносит:

- Пойдем купим, - ставит Катю на пол и ждет, пока я выйду в проход. – Иди вперед, мы за тобой, – звучит как приказ, но я бы сейчас и не подумала ослушаться. А потом добавляет на ухо, заставляя поежиться от жесткого рокочущего голоса. – Не вздумай что-нибудь выкинуть.

Я на негнущихся ногах иду в сторону вагона – ресторана, Катя между нами. Один вагон, второй, входим в третий. И тут я вдруг вспоминаю, что у меня в переднем кармане мобильный. Можно ведь написать сообщение сестре, и как только мы доедем, на вокзале его тут же и арестуют. Эта шальная мысль несет взбудораженную кровь по венам с бешеной скоростью. Шанс на спасение есть, и нужно его использовать. Главное незаметно.

Страх леденит душу, но не воспользоваться даже малейшей возможностью нельзя. Только как достать смартфон так, чтобы преступник не заметил? Мы подходим к очередной сенсорной двери, я оборачиваюсь полу-боком, делая вид, что просто хочу посмотреть, как там племянница, и в это же секунду хватаю пальцами край мобильного, быстро вытаскивая его. На мужчину стараюсь не смотреть. Его тяжелый взгляд пугает. Чернота в глазах обездвиживает. Или это не чернота, а осознание того, какие преступления он уже совершил и на что еще способен. Дверь отъезжает в сторону, мы проходим тамбур и входим в следующий вагон.

Глава 2

Теперь нужно быстро напечатать, пока мы не дошли до ресторана. Меня буквально подбрасывает от страха быть пойманной, пальцы дрожат, пока я стараюсь открыть контакты и напечатать сообщение. Т9 выдает ерунду. Когда я почти уже напечатала банальных несколько слов «Нас взяли в заложники, вызови на вокзал полицию», вдруг слышу над самым ухом свирепое:

- Я, кажется, предупредил, – телефон грубо вырывают из рук и окатывают таким взглядом, что у меня колени подкашиваются. Стирает сообщение и засовывает смартфон к себе в толстовку. Хватает меня за шиворот, пока Катя отворачивается к окну, захваченная пейзажем реки, и дергает на себя. – Слушай сюда, - мужское лицо в миллиметре от моего, суровое, рассерженное тем, что дерзнула ослушаться. - Я обещаю вас отпустить, - цедит сквозь зубы, - только будь послушной девочкой и больше не смей делать то, что посещает твою маленькую головку. Ты же не хочешь, чтобы я, сойдя с поезда, прихватил с собой твою племянницу? – я сглатываю, не в силах выдавить ответ. Да он его и сам знает. Какой нормальный человек будет рисковать ребенком? – Пошла! – толкает меня в очередной вагон, следом за которым находится ресторан. Прикрываю глаза от разочарования и очередной порции слез, но быстро стираю их тыльной стороной ладони. Почему на уроках в школе учат как готовить салаты, вместо того, чтобы показывать девочкам как защищать себя? Выдыхаю и стараюсь успокоиться, лишь бы не напугать бледным лицом Катюшку.

Мы занимаем очередь, ожидая, пока желающие скоротать путь накупят по два-три хот-дога, сэндвичи и кофе. Все пассажиры расслаблены, непринужденно болтают, смеются. Легкие наполняет запах готовящихся французских булок и копченых сосисок. Мой же желудок от переживания грозится вывернуться наизнанку.

- А как тебе зовут? – вдруг вопросительно вскидывает голову Катя. Мужчина мельком одаривает ее равнодушным взглядом, осматривается по сторонам. Он все время напряжен и то и дело кого-то высматривает. Вероятно, опасается полиции.

- Дима, – снова возвращает на нее глаза.

- А давно ты Аню знаешь? – продолжает расспрашивать Катюша.

- Катюш, лучше думай с какой сосиской выбрать хот-дог, – спешу перевести её внимание на себя, – С копченой или молочной?

- Молочной. Копченая острая, я не люблю такую.

Мы берем хот-дог с соком и возвращаемся на место. Катя предлагает поделиться и со мной, и даже с этим Димой, но мне кусок в горло не лезет. Я мечтаю только об одном, чтобы мы скорее добрались до города. Три часа тянулись как никогда долго. Меня то трусило, то отпускало. Я успокаивала себя мыслью, что еще немного и этот кошмар закончится. Точнее очень верила в это.

Несколько раз проходил проводник, и я каждый раз ждала, что он заметит неверное количество пассажиров, занявших наши места, но нет. Молодой человек в униформе проходил мимо, пока я провожала его спину умоляющим взглядом остановиться, обернуться, подойти и спросить документы. Я только сейчас поняла, что значит молча кричать. Я орала о помощи, но меня не слышали. Напряжение граничило с сумасшествием. Еще никогда прежде я не испытывала подобного волнения, когда даже сердце болит и грудную клетку выламывает.

Когда поезд подъезжает на конечную станцию, я готова разрыдаться. Пассажиры начинают вставать со своих мест и двигаться к выходу. Дима, который все это время молча сверлил взглядом двери в вагон, сейчас вдруг перегибается через меня и выглядывает в окно. Толстовка сдвигается, и перед моими глазами оказывается крепкая шея, на которой отчетливо выделяется быстро пульсирующая вена. Под левым ухом у него выведено тату в виде скрипичного ключа. Возможно, он когда-то был музыкантом. Я не замечаю, как стала вжиматься в спинку кресла, пока он пристально высматривает кого-то на улице. Поворачивает лицо ко мне, и я еще крепче вжимаю голову в подголовник.

- Сейчас спокойно выходим и идем в сторону такси.

- Хорошо, - слушаюсь я.

С собой у нас небольшой чемодан, две сумки с несколькими банками консервации и пара пакетов, в которые любящие бабушка и дедушка наложили сладостей для внучки. Еще небольшой личный рюкзак Катюши, без которого она никуда не выходит. Мы сходим с поезда, входим в вокзал, где как мухи толпится народ. Все спешат, бегут в разные стороны, потерянные в своих собственных мыслях и суетности. Хоть бы затеряться между ними, только не выйдет.

Этот Дима следует за нами незримой тенью. Держит Катю за плечо и даже не взял у нас ни одной сумки, чтобы помочь. Ублюдок. Это чтобы мы не подумали сбежать, наверное. В разных углах толпятся полицейские, и когда мы проходим мимо них, похититель спокойствия с жестким звериным взглядом в мою сторону крепче прижимает к себе Катюшу, намекая мне, чтобы даже не смела позвать на помощь. Мы выходим на улицу и уже подходим к парковке с такси, когда сзади раздается вдруг мужской голос.

- Девушка!

Оборачиваемся и видим спешащего в нашу сторону мужчину в форме. Полицейский. Господи, они его узнали. Мое сердце готово проломить грудную клетку от радости. Да, да, быстрее, схватите его и посадите. Дима заметно занервничал. Шагает за мою спину и тычет в нее пистолетом. Мимолетная радость в секунду развеивается. Я уверена, что у меня вся краска с лица сошла. Цепляюсь пальцами в рукоятку чемодана, как будто она может хоть как-то помочь. Можно развернуться, выбить из рук пистолет, но я словно к месту приросла. К земле ужасом придавило.

- Девушка, - повторяет полицейский, оказавшись перед нами. Холодный металл в спину вжимается сильнее, и я еле сдерживаю рвущуюся мольбу о помощи. – Вы уронили плюшевого мишку.

- Ой, это мой. Наверное, из рюкзака выпал, – радостно вскрикивает Катя, забирая у полицейского игрушку и вталкивая её в рюкзачок. – Спасибо.

- Не теряй больше, – доброжелательно улыбается ей средних лет мужчина, а потом оценивающе смотрит на нас. Вероятно, на моем лице отображаются все эмоции, потому что он слегка прищуривается и внимательно исследует сначала меня, а потом Диму. – У вас все в порядке? – интересуется, переводя взгляд с нас на Катю и обратно. Нееет, кричу я мысленно, нет, не в порядке.