Мой любимый преступник (СИ) - Савицкая Элла. Страница 8
- Вы серьезно? Я не знаю этой азбуки.
- Может, не знаешь, а может и знаешь. Откуда мне быть уверенным?
Кажется, ее полностью охватывает паника уже в который раз за сегодня, потому что она начинает лихорадочно оборачиваться по сторонам, а глаза бегают по всему магазину, ища спасения. Вот черт.
- Аня, - обхватываю ее лицо за скулы и поворачиваю на себя. – Дыши! Я уже сказал, что ты мне неинтересна. Не надо смотреть на меня такими затравленными глазами, будто я только и жду, чтобы трахнуть тебя, – чувствую, как под пальцами напрягается ее подбородок, и она судорожно сглатывает. Моргает несколько раз.
- Уберите, пожалуйста, руку.
Прищуриваюсь, но просьбу выполняю. А то еще заорет здесь от такого невинного жеста.
- Убрал. Легче?
- Да, спасибо, - шепчет еле слышно, отворачиваясь.
Следующие свои «рамки» девчонка предпочитает не озвучивать. Берет обещанные яйца, дешевые сосиски, которыми я и сам питаюсь последнее время, кстати, те же самые, с сыром, бутылку кефира, гречку, маленький батончик черного шоколада и собирается двигаться в сторону касс.
- Стой, - останавливаю ее, хватаясь за край тележки и выкручивая ее в сторону отдела с овощами. – Я не собираюсь ходить по магазинам каждый день. Набери помидор и огурцов.
А сам подхожу к ящикам с картошкой. Выбираю более-менее нормальную и отправляю к остальным продуктам.
- Боюсь, у меня не хватит на все денег, - карие глаза осматривают набранное и в нерешительности поднимаются на меня. – Нужно что-то выложить.
- С чего ты решила, что платить будешь ты? – задаю резонный вопрос, ещё раз подтолкнув ее к кассам. Благо, очередей нет. Хоть тут везет.
Аня выкладывает продукты и просит два пакета, пока я стою в стороне. Разделяет по весу купленное, а потом я, попросив еще пачку сигарет, расплачиваюсь. Беру пакет, что потяжелее, ей оставляя более легкий, и жду, когда она заберет его и пойдет к выходу. Проходя мимо, девчонка как-то странно смотрит на меня. Пристально так, будто обдумывает что-то. И какие мысли, интересно, посещают эту симпатичную голову? Опять придумывает грандиозный план побега?
Черт, если так пойдет и дальше, придется искать другое убежище. Запугать её – еще ладно. Пару раз пригрозить, описать, что бы мог с ней такой маленькой сделать, но реально ведь обидеть девчонку у меня рука не поднимется. Будь я действительно преступником, коим меня красочно описывают, наверное, уже б воспользовался её вкусным тельцем. Да так бы, что и не подумала рыпаться больше. К батарее бы привязал, рот на скотч заклеил, чтоб не орала, и сам в магазин смотался. Так было бы правильнее. Для кого-нибудь другого, возможно, но не для меня. Быть ублюдком формальным – это одно. А становиться тварью реальной - совсем другое.
Дорога домой проходит в гнетущем молчании. Аня то и дело на меня поглядывает, а я курю, прокручиваю в мыслях дальнейшее развитие событий. Их не так уж и много. И почти каждое заканчивается для меня хреново. Не маленький и давно в сказки не верю. Но в любом случае буду стараться продержаться дольше, чего бы мне это не стоило.
Дома хозяйка выкладывает продукты в холодильник и, аккуратно сложив кульки, кладет их под сиденье уголка. Моет руки с мылом, вытирает их полотенцем и тщательно развешивает его на батареи. Кажется, в этом доме у кое-кого явный культ чистоты. Тогда ей не повезло. Потому что я и чистота понятия не то что противоположные, они вообще еще в детстве разошлись и никогда не встречались. Разворачиваюсь и иду в зал. Принять душ бы не мешало, но заяц задала очень хороший вопрос по поводу того, как теперь с ней быть. Вариант с батареей уже не кажется такой плохой идеей.
- Гречка с сосисками и яичницей подойдет? – Аня заглядывает в зал, как раз, когда я успел снять с себя толстовку и бросить на диван, перед этим вынув пистолет и положив его на комод около двери.
Идиот. Расслабился на пару минут, называется. Взгляд девчонки падает на оружие, и в какую-то долю секунды я вижу, как на светлокожем лице мелькает калейдоскоп эмоций. Я уже понимаю, что она хочет сделать, но не успеваю вовремя отреагировать, и тонкая женская рука хватает оружие и умело снимает его с предохранителя. Вот этого я никак не ожидал. Маленькая ладонь крепко сжимает рукоятку пистолета, направив его прямо на меня.
- Убирайся! – голос звучит не совсем уверенно, но уже и не так тихо, как еще двадцать минут назад.
В глазах засверкали искры, которые до сей поры были тщательно спрятаны за пеленой страха. Только что-то мне подсказывает, что этот одуванчик только влез в шкуру смелой волчицы, а на деле остается все тем же трусишкой зайцем. Не выстрелит она, храбрости не хватит. Слишком юна еще, чиста, чтобы собственноручно лишить жизни другого, пусть и бандита. Есть такой тип людей, который никогда, ни при каких обстоятельствах не смогут причинить вред другим. Сдается мне, что она относится именно к таким.
Прищуриваюсь и делаю шаг вперед, намеренно проверяя ее. Боюсь ли я? Скорее нет, чем да. Просто уверенность в собственной правоте сильнее.
- Мне некуда идти, – отвечаю, гипнотизируя ее взглядом. Аня тяжело дышит, и я замечаю, как по виску скатывается одинокая капля пота. Нервничает девочка. Гордо вскидывает подбородок и обхватывает пистолет теперь уже двумя руками.
- Не приближайся! – угрожающе цедит сквозь зубы. – Я очень хорошо стреляю.
- Да? Где же учат стрелять маленьких девочек? – склоняю голову на бок, делая еще один шаг навстречу. Отставляет ногу назад и предупредительно указывает пистолетом не двигаться.
- Ты очень ошибаешься, считая меня такой уж бесхребетной овечкой. Ты не имел никакого права брать меня в заложницы. У тебя проблемы, ты их и решай. Нельзя просто так взять, влезть в чужую жизнь и сказать - «Я поживу у тебя пару дней». Здесь не гостиница. А я не служанка, чтобы обхаживать твою разыскиваемую персону, а потом еще сесть за соучастие и покрывательство. Поэтому отдай мне мои документы и убирайся.
Ничего себе. А девочка и правда не бесхребетная. Находясь на расстоянии вытянутой руки с мужиком, который явно в несколько раз превосходит ее в силе, вот так выплеснуть все накопившееся, нужно действительно быть смелой. Или дурой. Полностью игнорирую ее угрозы, приближаюсь вплотную так, что дуло пистолета утыкается мне в грудь. Аня сжимает челюсть.
- Ты не слышишь меня? Я выстрелю!
- Давай!
- Последний раз предупреждаю!
- Ну, вперед!
Спустя секунду осознаю, как сильно ошибся в девчонке и как слепо доверился своей интуиции, потому что вижу, как она зажмуривается и напрягается всем телом, что означает, что она, мать ее, реально готовится выстрелить. Сердце срывается в желудок. Резко отклоняюсь, отталкиваю ее руку и слышу оглушительный выстрел.
В ушах мгновенно глохнет, а потом начинает гудеть, но я больше не оставляю ей возможности убить себя. Хватаю за запястье, выкручиваю, заставляя выронить пистолет, и завожу ей руку за спину. Пульс грохочет в ушах, зашкаливающий от непредвиденной ситуации. Давление хреначит на максимуме.
- Ты совсем рехнулась, дура? – рычу в ошарашенное лицо. По всей видимости, в её план не входило то, что я останусь в живых. Хватаю с пола пистолет, и, продолжая удерживать её одной рукой, нацеливаю ей дуло в лоб. – Поиграть в смелую решила? – в глазах чистая ненависть вперемешку с растерянностью и неизбежностью. Крепко придавливаю собой к стене и вжимаю пистолет в лоб. – Я всего лишь попросил несколько дней. Гребаных несколько дней занять твою квартиру, даже не трогать тебя, но нет, мать твою, ты никак не успокоишься! Может тебя все-таки грохнуть, раз ты не понимаешь по-хорошему? – ору, понимая, что меня несет. Что ярость черной птицей взвилась к горлу на то, что чуть не сдох от руки какой-то малолетки, но остановить набирающий скорость гнев невозможно.
Она же молчит. Теперь она молчит, идиотка. С пистолетом – то в руках была поразговорчивее.
- Или нет. Грохнуть слишком скучно. Давай – ка ты мне сначала сделаешь минет, а потом если мне понравится, я решу, что делать с тобой дальше.