Конечно, беременна! (СИ) - Шарм Кира. Страница 31
- А дома у тебя что, территория непристойности? Гнездо разврата, да? Оборотная сторона твоих приличий? Иначе почему ты раньше не возмущался моим непристойным видом? – совсем девчонка обнаглела! По секундам просто наращивает обороты! И первая, кто не испугался моего грозного вида!
Хотя, между прочим, именно ей, единственной, - и нужно было бы тихонечко заткнуться, опустить глаза и уповать на то, что на меня вдруг каким-то чудом нападет благожелательное настроение! Потому что именно от нее у меня сумасшедшая ломка, как у наркомана с сорокалетним стажем! И, соответственно, даже ведь младенцу при этом раскладе понятно, что именно она же и попадет первой под удар!
Нет, вернее, - второй. Первым безапелляционно признается найденыш – Арнольд со своими соплями, сумевшими расчувствовать сухого, как десять сухарей, отца!
Но с чего Лиза решила, что она – бессмертная?
- Не выводи начальство из себя, - шиплю я, снова начиная пускать пар из ушей. – Между прочим, в обязанности личной помощницы входит оказание начальству сексуальной разрядки, если ты не в курсе! А пока ты каждым своим движением создаешь только сексуальный накал! Вообще-то, если хочешь задержаться у меня больше, чем на три месяца, взяла бы ты несколько бесплатных мастер-классов у Ниночки. Она, конечно, главными секретами вряд ли поделится, но, по моей очень большой просьбе, чему-то путному тебя все-таки научит!
- Пфффф! – шипит Карамелька, снова прищуривая глазки. – Может, тебя на какой-то мастер-класс записать? По умению держать свой член в штанах?
Она реально это сказала? Она? Мне?
- Карамелька, я громко и шумно выдыхаю, очень стараясь сдержать свою потребность прямо здесь и сейчас познакомить ее и со своим членом и с правилами субординации. – Между прочим, - тебе просто повезло. Но не думай, что уже прям поймала Бога за бороду, а меня – за яйца! Знания твои, - то, что может понадобиться раз в миллион лет. И, если ты не научишься быть покладистой с начальством, как всякая нормальная женщина, вернешься от меня снова дома убирать. И это – только лет через двадцать, когда своим сексуальным видом и характером обломщицы перестанешь вызывать в мужиках сексуальные инстинкты, которых даже не способна удовлетворить, а в их женщинах – злобу и раздражение! Тебе просто повезло, что я такой порядочный и не вышвырнул тебя сразу же на улицу!
- И переставай уже называть меня Карамелькой, - она надувает губки в полной уверенности, что здесь именно она – хозяйка положения! Явно пропустив мои добрые напутствия мимо ушей! А я ведь о ее будущем, между прочим, беспокоюсь! – Учитывая мой новый статус и все, чего между нами не было, для тебя я теперь – Елизаветта Игоревна! А Карамельками – своих на все согласных секретуток называй!
О, черт!
А у нас, ко всему прочему, еще и зубки есть!
=38
- Кстати… Пока мы еще не подписали новый договор…
Я стремительно притягиваю Карамельку к себе, и, прижав, чувствуя даже через одежду ее взрогнувшие и тут же начавшие меня царапать соски, жадно сминаю ее губы.
Блядь, - не знаю, что за зависимость она во мне пробуждает, но внизу живота, мозгах и в тут же с новой силой и радостью дернувшемся члене начинаю выстреливать фейерверки.
- Может, передумаешь еще насчет своих условий, Карамелька, - шепчу я, не в силах перестать сжимать ее грудь, после того, как отстраняюсь и мы, жадно дыша, смотрим в глаза друг другу.
- Ну, или давай хотя бы попробуем… Один разочек… Уверен, тебе так понравится, что ты сама поймешь, насколько глупо твое условие… И тогда наша с тобой совместная работа превратится в настоящее блаженство! Я научу тебя совмещать приятное с полезным! Поверь, Карамелька, - в этом нет ничего плохого! Наоборот, - одни только плюсы!
- Нет, упрямо качает головой самый сексуальный и самый стойкий в мире оловянный солдатик, одергивая мою руку от своей упругой попочки. – Мои условия остаются неизменными. Или я возвращаюсь драять полы!
Блядь!
И вот – откуда она такая упрямая?
Я же яснее ясного слышу, как ее « нет» похоже на сладкий стон « да»!
Ей же не меньше, чем мне этого хочется!
- Ладно, Карамелька, - вздыхаю, впихивая ее все-таки в свой пиджак и придирчиво одергивая его края, - так, чтобы хотя бы колени прикрыть. – Раз ты так хочешь, пусть будет по-твоему! Надеюсь, твоего терпения хватит ненадолго! Ну, а я буду нетерпеливо ждать, когда оно закончится и ты сама придешь ко мне! И имей в виду, - если я еще хоть раз найду тебя в своей постели, - это будет расцениваться как твоя просьба дать тебе все, о чем ты так мечтаешь! Надеюсь, твои мечты – больше каких-нибудь несчастных трех поз и жалких пяти раз за ночь! Потому что лично я с тобой намерен воплотить в жизнь все, чему научился за долгие годы и все, что только можно представить человеческой фантазией! И тогда меня уже ничего не остановит!
- Не волнуйся, твои фантазии останутся между тобой, правой рукой и душевой кабинкой! – вспыхивает Карамелька, прикусывая губу. – Потому что больше я в твоей постели не окажусь! Ни за что!
- Это мы еще посмотрим,- я медленно провожу пальцем по ее губам, чувствуя под ним прямо-таки разряды тока, идущие от Карамельки.
- Откуда ты такой самоуверенный, Аскольд? – выдыхает Лиза с таким шумом, что мне становится понятно, пара в моей малышке скопилось даже больше, чем достаточно, - только вот я совсем, ни разу не понимаю, почему она не хочет выпустить этот пар со мной?
- Мой жизненный опыт подсказывает, что в таких вопросах я не ошибаюсь,- усмехаюсь, ловя ее новый вздох.
Ничего, Карамелька! Сейчас ты можешь говорить все, что угодно! Все равно рано или поздно я услышу, как ты умоляешь меня тебя трахать! И не останавливаться!
Одного не могу понять, - какой вот смысл оттягивать этот момент?
- Между прочим, это даст тебе еще кучу разных привелегий, - жарко шепчу ей в ухо. Дурея всем телом и особенно нижней его частью от запаха Карамельки, который и так будоражил мое воображением и фантазию всю эту, такую долгую ночь.
- Обойдусь! – громко фыркает упрямица, напоминая взъерошенного воробушка, который храбро собирается сразиться с большой кошкой.
Ну-ну… Думаю, уже сегодня к вечеру я услышу совершенно другие слова, слетающие с этих сладких губок…
Не успеваю я отжать свое тело от Карамельки на более – менее приличное для рабочей остановки расстояние, как дверь кабинета, после недолгого стука, как-то уж слишком по-хозяйски распахивается.
Открываю было рот для того, чтобы сочно, доходчиво и не совсем цензурно пояснить вошедшему, что на свете существуют манеры и правила, - как все мои слова возвращаются обратно в глотку, а рот тут же смыкается в замок.
Блядь, - не так я его себе представлял!
И, - уж тем более, не ожидал ни того, что этот мудак повстречается мне так скоро, ни того, что это случится в моем кабинете!
Это, блядь, - еще пока моя территория! И, между прочим, так и останется моей!
Так какого хрена этот нахлебник приперся?
И все равно зависаю, глядя не на несчастного забитого, обиженного на весь мир и на судьбу хлюпка, каким я его уже начал себе преставлять после речи отца, - сутулого, и обмазаного соплями, на которые он и купил грозного Викентия Олеговича, - а на свою практически полную копию!
Только, вот, ростом эта копия немножко повыше, чем я, и в плечах, блядь, пошире, и держится так, как будто он здесь – хозяин мира!
Как будто специально мускулами играет под своей обтягивающей черной футболкой, которая сейчас на нем, кажется, разорвется!
Что, как настояний хищник, пришел мне показать, кто здесь сильнее?
Вот уж ни хера, дорогой братишка! Тут только один хозяин, - и это ты очень скоро поймешь!
- Здравствуй, брат! – освещая мой и без того не темный кабинет прям-таки голливудской улыбкой, этот нахлебник протягивает мне руку так, как будто я сейчас от счастья должен броситься его обнимать, - никак не меньше!