Любовь неукротимая - Сноу Хизер. Страница 22

– Спасибо, – прошептала Пенелопа. – Еще раз.

Габриэль покачал головой, показывая, что благодарность излишней.

– Ты видела кошмар? – поинтересовался он. Пен кивнула. – Сон был о Майкле, так? Ты видела его… в том домике, где все случилось. Господи! Пен, мне очень жаль! – В его голосе слышались нотки злости, злости на себя самого. Он чувствовал вину – словно сотни камней с высоты обрушились на него. – И все из-за меня. Мне не следовало вытягивать из тебя правду о прошлом…

– Нет, – твердо прервала его Пенелопа. – Ты имел право знать.

Но легче Габриэлю от этого не стало.

– Я… – Она нервно сглотнула. – Я видела сон о той страшной ночи, только вот тело, которое я обнаружила, принадлежало не Майклу. А тебе.

Габриэль вздрогнул.

– Ты лежал там. Погибший от собственной руки. – Ее голос сорвался. Как же он хотел сейчас яснее видеть выражение ее лица! – А все из-за того, что я подвела тебя, – с отчаянием в голосе добавила она.

– О Пен! – выдохнул Габриэль. Теперь он просто не мог стоять и наблюдать, как она страдает. Он подошел к кровати и присел с краю, притянув к себе Пенелопу. Она не сопротивлялась. – Ты не можешь подвести меня, никогда!

Бедняжка ничего не ответила, лишь дрожала в его объятиях. Вероятно, кошмар все еще стоял перед ее глазами. Так вот почему она была так рада увидеть его, когда проснулась! Вот почему так смотрела на него. Она все еще не могла избавиться от ощущения, что видит его в последний раз. А он все истолковал превратно, принял ее чистую радость за порочное желание.

Господи! Пен – светлый, прекрасный человек, всегда готовый взять людей под свою опеку. Это выражалось во всем, даже в ее обращении со слугами: она всегда разговаривала с ними на равных, как будто поднимая их в глазах окружающих. А теперь она чувствовала ответственность за него, Габриэля, настолько сильно, что видела кошмары.

– Что бы ни случилось со мной, ты будешь ни при чем, Пен.

Уткнувшись лицом в ткань рубашки Габриэля, Пенелопа с трудом втянула воздух и отрицательно покачала головой.

– Ни при чем, – повторил он более настойчиво. – Ну ты, конечно, можешь свести мужчину с ума, – Габриэль решил шуткой разрядить обстановку, – но если безумие передалось мне по наследству, то я был сумасшедшим задолго до встречи с тобой.

– Не смешно, Габриэль, – укоризненно пробурчала Пенелопа.

«Что ж тут смешного!» – подумал он и продолжил:

– Пен, твое пребывание здесь мне ничуть не повредило. Напротив, ты помогла мне! Ты подарила мне надежду, напомнила мне, кто я есть.

Она отстранила голову от его груди и заглянула ему в глаза:

– Тогда почему же ты пытаешься прогнать меня?

«Дьявольщина, да ради твоего же блага!» – раздраженно подумал Габриэль. Но так ли это? Никогда прежде он не видел Пенелопу такой несчастной и ранимой, как сегодня. Он заставил ее рассказать правду о смерти Майкла – черт, она ведь чуть не покалечила себя, лишь бы избежать этого разговора! – и этим пробудил в ней худшие воспоминания. А теперь к тому же стал частью их – очередной травмой для ее израненной души.

Если Габриэль отошлет Пенелопу сейчас, а с ним произойдет нечто ужасное, станет ли она винить себя до конца своих дней?

Он вспомнил войну. Сколько роковых решений ему пришлось принять? Он винит себя за каждое из них – все они тяжким бременем навеки останутся в его сердце. И все они воскрешались в его снах, ночь за ночью, терзая его и мучая.

Нет, прогонять Пенелопу нельзя. Особенно сейчас. Она должна остаться, пока не поймет, что не несет ответственности за все, что с ним происходит. Понимая, что это, вероятно, худшее решение из принятых за всю жизнь, Габриэль закрыл глаза. А когда открыл их, увидел Пенелопу, чье лицо было так близко. Слишком близко.

– Хорошо, Пен. Твоя взяла. Но ты должна пообещать мне следующее: если твои методы не сработают, ты не будешь винить себя.

– Обещаю, – сказала она.

Оба они знали, что обещать такое бессмысленно. И она виновато опустила взгляд, вновь уткнувшись лицом в его плечо.

Габриэль приподнял голову Пенелопы, придерживая ее за подбородок. Неуверенность, обеспокоенность, смущенность – все эти бесы терзали его разум, и он вряд ли заснет этой ночью. А Пен? Сможет ли забыться она? Будут ли ее вновь мучить кошмары?

– Тебе нужно поспать, – пробормотал он. – Я пока побуду рядом.

– Я не думаю, что в этом есть…

– Я уйду до рассвета, – прервал ее Габриэль. – Просто… я понимаю. Я видел кошмары каждую ночь, как только вернулся с войны. Порой сновидения становились такими отчетливыми, что я не решался ложиться спать, боясь увидеть очередной страшный сон.

Пенелопа вздрогнула. Он понимал, что она прекрасно знает, что это за чувство.

– Лучше, если бы кто-то был рядом. – Габриэль поудобнее устроился на постели, стараясь не помешать Пенелопе. – Позволь мне остаться с тобой. По крайней мере до тех пор, пока не пойму, что ты спишь мирно и спокойно. Позволь мне этим отплатить за то, что пробудил весь этот кошмар в твоем сердце.

Пенелопа хотела отказать, но все же согласно кивнула. Она положила голову на его руку, и долгое время, в тишине, они лежали в таком положении – словно их тела были созданы друг для друга. С каждой минутой Пенелопа все сильнее поддавалась сонливости, ее тело расслабилось, и Габриэль решил, что она уснула.

– Нет, Габриэль, – внезапно услышал он ее сонное бормотание. – Я во всем виновата сама.

Глава 8

Пенелопа очнулась и вмиг окунулась в аромат сандалового дерева и шалфея.

«Габриэль!»

Воспоминания нахлынули неминуемо – как лучи солнечного света ясным утром проникают в незавешенные окна спальни. Пенелопа оглянулась, но Габриэля не оказалось рядом – он сдержал слово и ушел до рассвета. Однако на подушке до сих пор остался отпечаток, и Пен долгое время не смогла отвести от него глаз.

Уже почти два года она не делила постель с мужчиной. И никогда не проводила ночь с кем-то ради спокойствия и комфорта. Майкл навещал ее лишь затем, чтобы заняться любовью, а после проваливался в глубокий сон – и не всегда в ее постели: иногда он уходил спать в свою мастерскую.

Волнующее, будоражащее чувство проснулось в сердце Пенелопы. Хотя между ней и Габриэлем в эту ночь не произошло ничего предосудительного, его объятия казались ей намного более близкими, чем те, что она когда-либо испытывала с мужем. Пенелопа поделилась с ним всем – ну, почти всем. И она ждала, что после всего случившегося придет тяжкое чувство сожаления. Однако оно не пришло. Как бы ни трудно было рассказывать о Майкле и его смерти, сегодня Пенелопе стало намного легче. Вероятно, потому, что Габриэль ни в чем ее не обвинил.

Конечно, всей правды он не знал. И никто не знал, даже Лилиан, которой было известно многое. Но всем совершенно незачем было знать остальное. И Пенелопа поклялась, что с Габриэлем не повторит тех ошибок, которые погубили Майкла. Теперь она стала мудрее – сейчас у нее имелся опыт обращения с такими людьми. И она от всей души надеялась, что этого хватит.

Пенелопа бодро поднялась с кровати. Ей не терпелось продолжить лечение Габриэля – пока он не передумал и не прогнал ее прочь. А изменить решение он мог в любой момент – ведь он согласился оставить ее очень неохотно. Пен была намерена доказать ему, что он сделал правильный выбор.

Она быстро привела себя в порядок после сна (так быстро, как только позволяла больная нога) и была полностью готова вновь встретиться с пациентом. Пенелопа испытывала легкое волнение, не зная, как посмотрит ему в глаза после ночи, проведенной в его объятиях, хотя объятия эти были абсолютно невинными.

«Не такими уж и невинными», – прошептал внутренний голос.

Разумеется, лежа на руке сильного и красивого мужчины, Пенелопа не могла избавиться от порочных мыслей, которые то и дело закрадывались ей в голову. А когда она вновь заснула, то увидела Габриэля во сне. Только вот в этом сне он был очень и очень живой…