Радуга Шесть - Клэнси Том. Страница 50

Существует много разновидностей страха, но страх Клауса Розенталя был худшим из всех. Его страх заключался в уверенности, что он умрет от рук одного из них, жестоких немцев, тех, которые просто не признают или не думают о жизни других, и в этой уверенности нет утешения.

Такая порода, оказывается, еще не вымерла, многие продолжают жить. Один из них был в его поле зрения, смотрел на него, держал автомат в руках, смотрел на Розенталя и других в кухне, как на неодушевленные предметы. Другие слуги, все христиане, никогда не испытывали этого, а Клаус Розенталь, иудей, испытал, и он знал, чего следует ожидать, и знал это с полной уверенностью. Его кошмар оказался реальным, возник из прошлого, чтобы завершить его судьбу и потом убить Хильду, потому что ее сердце не выдержит этого, — но что он может сделать? Раньше, в первой жизни, он был сиротой, учеником ювелира, там он научился делать красивые веши, и это умение спасло его, — никогда потом он не работал ювелиром, такими ужасными были воспоминания, связанные с этой профессией. Вместо этого он нашел мир, работая на земле, помогая живым существам расти красивыми и здоровыми. У него оказался талант; Остерманн понял это и сказал, что он может работать всю жизнь в его «шлоссе». Но подобный талант не имел никакого значения для этого нациста-коммуниста, со щетиной на голове и автоматом в руках.

Динг руководил размещением прожекторов. Капитан Альтмарк подходил вместе с ним к каждому грузовику, затем оба говорили водителю, куда точно ему ехать. Когда грузовики с прожекторами приехали на выделенное место и мачты были подняты, Чавез вернулся к группе и объяснил свой план. Сейчас было уже больше одиннадцати вечера. Поразительно, как быстро проходит время, когда вы нуждаетесь в нем больше всего.

Экипаж вертолета находился здесь, главным образом они неподвижно сидели, пили кофе, как надлежит хорошим авиаторам, и думали о том, что за чертовщина последует дальше. Оказалось, что второй пилот несколько походит на Эдди Прайса, и Динг решил воспользоваться сходством во время конечной части его плана.

В 11.20 он приказал включить прожектора. Передняя и обе боковые стены «шлосса» были залиты ярким желто-белым светом, задняя сторона здания оказалась в темноте и отбрасывала треугольную тень до вертолета и дальше в лес.

— Осо, — сказал Чавез, — иди к Дитеру и займи позицию недалеко от него.

— Понял, мано. — Старший сержант Вега взвалил свой «М-60» на плечо и начал пробираться среди деревьев.

Луису Луазелю и Джорджу Томлинсону выпала самая трудная роль. Они были одеты в свои ночные зеленые комбезы. Комбинезоны поверх их черных костюмов ниндзя выглядели подобно миллиметровой бумаге, светло-зеленый фон пересекался более темными зелеными линиями, создавая квадраты со сторонами примерно по одной восьмой дюйма. Некоторые из этих квадратов были наполнены выбранным наугад тем же темно-зеленым цветом, создавая бесформенные очертания. Мысль создания такого маскировочного костюма появилась еще в раскраске истребителей люфтваффе в ходе Второй мировой войны. Немецкие дизайнеры пришли к выводу, что ночь недостаточно темна и окрашенные в черный цвет истребители выделяются на небе, потому что они темнее самой ночи. Эти комбинезоны следовали тому же принципу и были опробованы во время учений. Теперь будет ясно, действует ли этот принцип в реальной обстановке. Ослепительные огни окажутся полезными, направленные на «шлосс» и немного поверх него, они создавали искусственный источник темноты, в котором исчезнут зеленые костюмы. Это опробовалось в Герефорде довольно часто, но ни разу в обстановке, когда ставкой была жизнь. Невзирая на это, Томлинсон и Луазель двинулись вперед по разным направлениям, все время держась в пределах треугольной тени. Им потребовалось двадцать минут передвижения ползком.

— Итак, Альтмарк, — сказал по телефону Ганс Фюрхтнер в 11.45, — вы устроили все как надо или нам придется убить одного из наших заложников через несколько минут?

— Прошу вас, не делайте этого, герр Вольфганг. Экипаж вертолета уже в пути, и мы работаем с авиалинией, которая должна выделить авиалайнер, заправленный и готовый к вылету. Все это гораздо труднее, чем вы думаете.

— Через пятнадцать минут мы увидим, насколько это трудно, герр Альтмарк. — Связь прервалась.

Беллоу не нуждался в переводчике. Голоса террориста было для него достаточно.

— Он убьет заложника, — сказал психиатр Альтмарку к Чавезу. — Крайний срок, поставленный ими, не будет нарушен.

— Отправляйте экипаж к вертолету, — тут же распорядился Динг. Через три минуты автомобиль, покрашенный в характерные цвета австрийской полиции, подъехал к вертолету. Два пилота вышли из него и поднялись в свою винтокрылую машину. Машина сразу уехала. Еще через две минуты несущий ротор начал вращаться. Затем Чавез включил свой микрофон командира.

— Группа, это старший. Приготовиться. Повторяю, всем приготовиться.

— Великолепно, — сказал Фюрхтнер. Он едва видел вращающийся винт, но мигающие огни показывали, что их приказ выполнен. — Итак, начинаем. Герр Остерманн, встать!

Петра Дортмунд спускалась по лестнице впереди важных заложников. Она хмурилась, недовольная тем, что они не убили Денглера, чтобы продемонстрировать свою решимость. Но время для этого наступит позднее, когда они начнут серьезный допрос пленников на борту авиалайнера — и, может быть, Денглер знает все, что известно Остерманну. Если дело обстоит именно так, убийство Денглера было бы серьезной тактической ошибкой. Она включила рацию и вызвала остальных террористов. Они собрались в вестибюле вместе с шестью заложниками из кухни, когда она спустилась по парадной лестнице. Нет, решила она у двери, все-таки будет лучше убить одну из женщин. Это окажет более значительное влияние на полицейских, находящихся снаружи, тем более если она будет убита другой женщиной...

— Вы готовы? — спросила Петра у остальных четырех террористов. Они кивнули. — Все пройдет так, как мы планировали, — сказала она им. Эти четверо были потерянными людьми по идеологическим причинам. Они выросли и получили образование в настоящей социалистической стране — трое даже прошли обучение в армии, где прослушали курс политической пропаганды. Но они знали свою работу и выполнили ее. Было бы ошибкой требовать от них большего. Домашние слуги выходили из кухни.

Одному из поваров было трудно идти, и это раздражало свинью со щетиной на голове, заметил Розенталь, когда остановился у главного стола, на котором готовилась пища. Они вели его умирать, он знал это, и, как и в своих кошмарах, он покорно подчинялся! Эта мысль пришла к нему так неожиданно, что вызвала волну парализующей боли. Его тело повернулось налево, он увидел стол и лежащий на нем небольшой разделочный нож. Розенталь взглянул вперед и заметил, что террористы смотрят на Марию, повара. В это мгновение он принял решение, схватил нож и спрятал его в правом рукаве. Может быть, судьба предоставит ему благоприятную возможность. Если так, то на этот раз, обещал себе Клаус Розенталь, он воспользуется ею.

— Группа-2, говорит старший, — произнес Чавез по радиосети. — Через несколько минут мы начнем выпускать их из дома. Всем быть наготове. — Сначала он услышал двойные щелчки от Луазеля и Томлинсона, находившихся у самого «шлосса», и затем раздались голоса.

— Винтовка Два-Один, — доложил Гомер Джонстон. Его система ночного видения была сейчас подсоединена к телескопическому прицелу, неподвижно направленному на главные двери заднего выхода. Снайпер заставил себя дышать ровно, делая вдохи и выдохи через регулярные промежутки времени.

— Винтовка Два-Два, — отозвался Вебер спустя секунду.

— Осо, — доложил Вега. Он облизнул губы и поднял пулемет к плечу. Его лицо было покрыто маскировочной мазью.

— Конноли.

— Линкольн.

— МакТайлер.

— Паттерсон.