Записки сумасшедшего анимешника, который переехал в Японию, стал мастером боевых искусств и решил пр - "Swfan". Страница 12

Вот и всё.

Всё свершится именно сейчас.

Сейчас будет та самая первая цветная страница, которой начинается новая манга. Главное было подобрать правильное, шокирующее вступительное слово, чтобы немедленно произвести впечатление на моих учеников. Что бы такое придумать? Неважно. Лучшие фразы я всегда сочинял на ходу.

Я сделал глубокий вдох, открыл дверь, зашёл в светлую комнату и уверенно прошёлся к доске. Затем схватил мел, молниеносным движением написал своё имя, положил руки на учительский стенд и уверенно заговорил:

— Доброе утро, класс. Рад нашему знакомству, можете звать меня… Э…

Я оторопел.

Классная комната была совсем небольшой.

Но дело было не в этом.

Парт было всего десять.

Но дело было не в этом.

Ни один из моих учеников не носил школьную форму.

Но дело было не в этом.

Я смотрел на них с отвисшей челюстью.

Они зашептались.

Наконец один из моих учеников… Мужчина примерно тридцати лет, со смуглым лицом и в рубашке, приподнял руку и спросил:

— Так и зовут, сенсей? Э?..

— Корейское имя? — спросил полный саларимен сорока лет в пиджаке.

— Да нет же… — покачала головой пятидесятилетняя женщина.

—… — шестидесятилетний православный священник стал что-то записывать.

—…М… Минуточку, — проговорил я с трудом, затем развернулся, на деревянных ногах прошёлся к окну, открыл его и вышел наружу. Мужчины и женщины уставились на меня, но мне было всё равно. Я бросился бежать, за секунду обогнул здание, взбежал на порог и впился глазами в железную табличку.

Серые иероглифы на ней гласили:

«Бизнес Школа Языковой Подготовки»

…

Глава 11. Вертиго

Сколько в Японии школ, в которых изучают русский язык?

Меньше дюжины.

А в скольких из них учатся дети школьного возраста, а не взрослые?

…

Когда я узнал эту страшную цифру, сёрфя интернет в своём кабинете на перемене — урок я всё-таки провёл — мне, как ни странно, стало легче на сердце.

Намного приятнее знать, что game wasrigged from the start, нежели терзаться мыслью, что тебе могло повезти, но не повезло.

Разумеется, мне следовало заранее изучить этот вопрос. Более того, мне следовало догадаться. Мой язык действительно был совсем непопулярен в Японии. С чего это я решил, что им обучают школьников?

Кажется, — я нахмурился, чувствуя дуновение душистого ветра у себя на лице, — у меня была фантазия, в которой данный факт наоборот оборачивается в мою пользу.

Я представлял себе, что меня отправят в некую особенно отдалённую школу на острове возле северной морской границы, где изучается, по старой, возможно ещё имперской традиции, именно русский язык.

На острове меня встретит древняя школы с горсткой учеников, всех именных персонажей. Меня самого поселят в старенькое, но уютное общежитие. Я буду водить своих учеников с экскурсиями в горы и заброшенные туннели. Вместе мы будем возделывать грядки на субботниках… Таинственным образом, данное занятие становится привлекательным только в аниме… И смотреть на чаек.

Прекрасный, романтичный, немного меланхоличный сеттинг для истории в жанре «повседневность», который затем можно подсластить неожиданным поворотом, когда ученики станут умирать один за другим, а в глубинах острова обнаружится древняя лаборатория, в которой выводили советских гомункулов.

Но всего этого не было, и я сидел у разбитого корыта.

Я вздохнул, снова посмотрел на время, вышел в коридор и уныло поплёлся проводить второй урок. Весь оставшийся день я провёл в оцепенении. Возвращаясь домой, пытался вспомнить, что именно сказал директору на прощание. Наконец я поднялся по гремящей железной лестнице, открыл дверь и зашёл в мои скромные апартаменты.

На полу лежал футон. Был вариант купить кровать, но это было совершенно не то. Перед ним — старый пузатый телевизор. Смотрел я его редко, а вернее сказать вообще никогда, зато он прекрасно дополнял атмосферу обыкновенной японской комнаты середины девяностых. Рядом лежали мой ноутбук, монитор, к которому я его подключал, чтобы не ломать глаза о маленький экранчик, и коллекция дисков.

Я присел возле неё, подвинул Роши и стал копаться в своём сокровище. Лицо моё при этом было безмерно унылым. Каждый раз, когда меня постигало очередное разочарование, — а случалось это довольно часто, — я пытался притупить боль, с головой погружаясь в аниме или старую JRPG с изобилием рандомных энкаутеров. Иногда работало. Иногда мне казалось, что я только тереблю свою рану, наблюдая за героями, у которых была своя история.

Я цокнул языком, посмотрел на коллекционное издание GL и отложил его в сторону. Нет. Сейчас на меня накатило такое уныние, что мне нужно что-нибудь убойное. Наконец я отложил диски в сторону, включил ноутбук и кликнул на папку «оружие Х».

В ней было больше сотни видеофайлов.

И нет, это было не порно.

Кое-что получше.

Все филлеры «Наруто» от начала до конца.

— Клин клином вышибают… — прошептал я, нацепил наушники и развалился на своём футоне.

Но уже вскоре я понял, наблюдая картинки, которые шевелились в трёх кадрах в секунду, что сегодня был особенный случай; обыкновенно, уже через час подобной процедуры моё разочарование сходило на нет, и я снова набирался сил и начинал продумывать новые перспективы. Сейчас всё было иначе. Словно камень, нет, словно кость на сердце у меня засело неприятное, тревожное чувство.

Наконец я поставил видео на паузу, снял наушники, насыпал в тарелочку Роши сушёных насекомых — размышляя о том, правильно ли кормить черепашек с тарелки, но Роши был не против, так что, наверное, всё нормально, — а затем открыл окно и положил локти на подоконник.

Стемнело. Погода была безветренная. Воздух на улице был летним, душистым и наполненным уже привычными для меня запахами города.

Я вздохнул и стал медленно барабанить пальцами по металлическому сливу.

Что мне теперь делать? Вот — именно этот вопрос всё это время сидел у меня на душе. Разочарование моё было закономерным. Я к нему привык. Но что дальше?

Прежде, я довольно быстро каждый раз находил новую надежду. Но звезда смерти моего отчаяния с каждым разом становилась всё больше. С каждым разом в ней делалось всё меньше уязвимых мест. В этот раз имперские конструкторы постарались на славу. Я был потерян.

Что теперь?

Чего мне ждать? К чему стремиться?

Дни напролёт я искал признаки сверхъестественного в этом мире — и ничего. Только за последний год я больше дюжины раз навещал древние и заброшенные японские храмы и уходил в горы — и ничего. Я истово читал новости в надежде заметить проблеск невероятного… И ничего.

Ничего.

Медленно, словно старик, приподнялся ветер и обдул мои тёмные волосы.

— Мне нужно развеяться…

Я повернулся в комнату, погладил Роши, схватил моё верное и потрёпанное пальто и выпрыгнул в окно.

Затем прошёл через тёмный дворик и парковку и в несколько движений забрался на крышу.

Мир крыш представлял собой удивительное место, — место, где можно подумать. Через пару минут я уже прыгал с одной крыши на другую, перемахивая за раз десять и более метров, словно гигантская чёрная птица.

Вскоре мне показалось, словно что-то было не так. Я совершил очередной прыжок, приземлился на бетон и услышал стук. Тогда я опустил взгляд и увидел в темноте на своих ногах чернеющие туфли… Ах да… Я же совсем забыл переобуться. Обыкновенно, я использовал особенные эластичные кеды с мягкой подошвой во время своих тренировок. Они были бесшумными и не сильно портились.

— Вернуться, что ли… Ай, — я цокнул языком и побежал дальше.

Вскоре я выбрался в более оживлённые районы, и на краешке моего глаза заструилась светлая река огней ночного горда. Токио прекрасен. Даже за целый год, проведённый в качестве туриста, я повидал едва ли сотую долю его красот. Однако сейчас всё это —вывести, реклама, объявления, — казалось мне пустым — джунглями из бетона и железа, освещёнными электричеством, по которым бродят лысые обезьяны.