Тройная угроза (ЛП) - Уэбстер К.. Страница 20

— Неужели кто-то может заставить тебя что-то делать? Не думала, что ты из таких. — Она пристально изучает меня, в её глазах блестит что-то похожее на уважение.

Она действительно хочет, чтобы я вытаскивал из неё это дерьмо.

— Давай. Пойдем, — говорю я, отодвигая стул.

Её брови сходятся в замешательстве.

— Что? Занятие вот-вот начнется.

— Как будто сегодня кто-то из нас в настроении сосредотачиваться на занятиях. Что-то случилось, и тебе нужно проветриться. Мы уходим.

Я тянусь к её руке, но она отдергивает её, почти яростно мотая головой.

— Я не могу покинуть кампус с тобой.

Ауч.

— Я не собираюсь тебя похищать, — выдавливаю я из себя. — Я просто хочу купить тебе немного гребаного кофе. — Она не двигается, и я в отчаянии вскидываю руки вверх. — На территории кампуса.

Её губы сжимаются. Она обдумывает всё в течение трех секунд, а затем поднимается на ноги. На этот раз, когда я протягиваю ей руку, она позволяет мне взять её. Думаю, это удивляет нас обоих, потому что её глаза мгновенно находят мои, расширяясь.

Я не даю ей шанса отступить и тащу за собой. Цыпочка с миленьким каре улыбается мне, когда я прохожу мимо, но я не отвечаю ей взаимностью. Если я хочу помешать усилиям Тая Константинова, мне нужно убедиться, что у Лэндри есть кто-то, с кем она предпочла бы быть.

Со мной.

Разглядывание сисек каждой встречной красотки не поможет мне в этом деле.

На выходе мы встречаем нашего профессора. Он бросает на меня раздраженный взгляд, но мне плевать. Я вообще-то не пытаюсь получить здесь чертову степень. Я успокаивающе сжимаю руку Лэндри. Она молчит, пока мы идем, не пытаясь отнять свою руку от моей.

— Займи нам места вон там, — говорю я, когда мы доходим до университетской кофейни.

На удивление, она повинуется. Пока она занимает диванчик для двоих, расположенный в стороне от других столов и стульев, я заказываю кофе и пару кексов.

— Что это? — спрашивает она, когда я подхожу с подносом.

— Карамельный макиато. — Я одариваю её дразнящей ухмылкой. — Поскольку ты всё время такая кислая, я подумал, что тебе может понравиться что-то сладкое.

Она закатывает глаза, но не может скрыть милую улыбку, растягивающую её губы. Принято к сведению. Эта девушка любит сладкие угощения и немного кокетливого поддразнивания.

— Выкладывай, женщина. — Я устраиваюсь поудобнее рядом с ней. — Я слушаю.

Не торопясь, она берет свою кружку, вдыхает аромат, исходящий от кофе, и осторожно делает глоток. Я слежу за тем, как её розовый язычок высовывается и проходится по верхней губе, убирая остатки молока. У меня слюнки текут от собственного вкуса — то, в чем я на самом деле не люблю признаваться самому себе.

— Что на тебя нашло в понедельник? — требует она от меня, вместо того, чтобы поговорить о том, что действительно её беспокоит. — Ты был… другим.

Я могу только представить, что сделал или сказал этот Салли. Он так чертовски обижен на Брайанта, что, наверное, скулил перед ней как последняя сучка.

— Не все такие цветущие и жизнерадостные, как ты, Прачка, — невозмутимо отвечаю я. — Ты, однако, чертовски привлекательна.

— Ты такой засранец. — Она хмурится на меня. — Почему я решила, что пойти сюда с тобой это хорошая идея?

Вот тебе и ухаживай за девушкой.

— Ладно, — уступаю я, резко выдыхая с видом покорности. — Я устал. Я становлюсь раздражительным, когда испытываю стресс и усталость.

Это правда… о Салли. Когда мы были детьми, ему требовался перерыв на сон, иначе он становился сущим злом. Я уверен, что за первые несколько лет нашей жизни из-за него у нас сменилось около шестнадцати нянек.

— У тебя также есть «Bronco», — говорит она. — Зачем тебе две машины?

— Этот кусок дерьма… — Я замолкаю и провожу ладонью по лицу. — Моя машина была в ремонте, поэтому я одолжил у соседа его убогую тачку. Есть ещё вопросы, Детектив?

Она отворачивается от меня и тянется к своей сумке. Какого хрена. Она собирается уйти. Потому что я и трех секунд не могу побыть спокойным парнем. Моя придурковатая манера общения испортит всё наше дело задолго до того, как это сделает плаксивый Салли.

— Эй, — бурчу я, хватая её за запястье, чтобы не дать ей встать. — Посмотри на меня.

Конечно, избалованная, сердитая девчонка не поворачивается. Я обхватываю ладонью щеку и поворачиваю её голову до тех пор, пока Лэндри не оказывается повернута ко мне лицом. Черты её лица искажаются, и она вздрагивает. Как будто я причинил ей боль. Нахмурившись, я провожу большим пальцем по её скуле. Она делает это снова. Съеживается, как будто ей больно.

— Так вот почему ты сегодня такая нарядная? — требовательно спрашиваю я. — Скрываешь синяк?

Её голубые глаза искрятся множеством эмоций, ни одну из которых я не могу точно определить.

— Нарядная? Это звучит так сексистски. Как будто нанести макияж — это…

— Твоя феминистская тирада может подождать. Расскажи мне, как ты получила этот синяк.

— Не могу.

— Кто-то сделал это с тобой?

— Это… ничего.

— Это явно что-то, — выплевываю я в ответ. — Дай угадаю. Ты врезалась в дверь.

— Отвали, блять, Форд!

Её попытки уйти тщетны. Крепкой хваткой я фиксирую её на месте рядом со мной. Она — моя временная пленница. До тех пор, пока я не решу её освободить. Мой член дергается.

Не время, придурок.

Я нежно глажу её по щеке, заглядывая в сверкающие голубые глаза. Многое происходит в голове Лэндри. Хотел бы я иметь доступ к её разуму, чтобы разобраться во всем этом и понять, что движет ею. Что её расстраивает. Что её радует.

Конечно, чтобы я мог это использовать.

— Лучше бы это была стенка, Прачка. — Я провожу губами по синяку. — Потому что, если я узнаю, что это был человек, ему будет очень, очень плохо.

Её дыхание сбивается, и она замирает.

— Ты не мой парень, Шеви.

— Пока. — Я отстраняюсь и подмигиваю ей. — Пока не твой парень.

Густо накрашенные ресницы трепещут передо мной, когда она закатывает глаза. Я не упускаю улыбку, которую она отчаянно пытается скрыть. Эта кислая девчонка внутри оказалось сладкой.

Что заставляет меня задуматься, какого хрена кто-то может причинить ей боль. Отсутствие ответа — единственный ответ, который мне нужен. Кто-то поставил ей этот синяк, а она слишком боится что-то рассказать. Это удивительно, учитывая её фамилию и финансовое положение.

Ей восемнадцать.

Если бы это был её отец, она могла бы просто уйти. Так кто же тогда? Друг или парень? Другой член семьи? Тай?

Мне трудно поверить, что Тай Константинов мог ударить свою спутницу во время их первого совместного ужина. Моя интуиция подсказывает, что это отец, но мне не достает некоторых деталей в этой истории — истории, от рассказа которой она явно намерена уклониться.

— Пожалуйста, мы можем поговорить о чем-нибудь другом? — хрипит она. — О чем угодно. Пожалуйста.

Отпуская запястье, я скольжу к её ладони, сплетая наши пальцы. Всё её тело расслабляется, напряжение от нашего разговора исчезает.

И я, как хороший «парень», позволяю этому случится. Весь урок мы проводим в приятной обстановке, обсуждая отличные рестораны, фильмы и кучу другого дерьма. Мы ни разу не возвращаемся к синяку на её лице. Но я не забыл о нем. В ту секунду, когда она извиняется и отходит в ванную, я хватаю свой телефон и пишу братьям.

Я: Выясни, кто, блять, ударил Лэндри.

Вероятно, не самая лучшая идея впутывать в это дерьмо Скаута, но мне нужны ответы — ответы, которых Лэндри, похоже, избегает любой ценой.

Моя работа — совать свой нос в каждый уголок её жизни. И вносить в неё беспорядок, но, похоже, она и сама прекрасно справляется.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Салли



Делла снова делает жест — тот, который я явно не знаю. Её глаза сверкают озорством, а злобная ухмылка превращает её милое девичье личико в нечто гораздо более зловещее.