Золотая кровь (СИ) - Зелинская Ляна. Страница 53

− Вот, держи, теперь носи его с собой, когда мы будем выезжать в город.

− Но… сеньор! — воскликнул Эмерт, и даже голос у него прозвучал как-то звонко. — Это же очень дорогая вещь! А если я её испачкаю? Или поцарапаю? Простите, но я не могу его взять… У меня есть сумка, и я всё, что нужно, возьму с собой, вы не переживайте…

− Послушай, Эмерт, − Виго подошёл и положил ему руку на плечо. — Некоторые вещи нужны для того, чтобы ты просто мог работать. Они не роскошь, они — необходимость. И это одна из них. И мы вчера, кажется, обо всём договорились. Я ценю твою деликатность, но считай это униформой. А теперь бери бумагу, карандаши и поехали. У нас сегодня очень напряжённый день. Мы должны посетить полицию, университет, сенат, шляпный салон и даже банк. Морис, я же ничего не упустил? И тебе придётся везде меня сопровождать.

− Да, сеньор, − пробормотал Эмерт, забирая сумку, − спасибо, сеньор.

Виго обернулся и увидел, как Морис внимательно смотрит на Эмерта.

*Тортилья — яичница на оливковом масле из куриных яиц с картофелем. Традиционный испанский завтрак.

*Гуакамоле — холодная закуска, а также соус в виде пюре из авокадо с добавлением помидоров, кинзы, сока лайма и других овощей и приправ.

*Пачаран — Представляет собой спиртовую настойку ягод тёрна с различными ароматическими добавками. Подаётся, как правило, в качестве дижестива.

*Бриар — материал из плотного древовидного нароста между корнем и стволом кустарника эрики древовидной (вереска). Материал содержит много кремния и это не позволяет трубке сгорать в процессе курения.

*Дижестив — (от лат. digestivus, фр. digestif «средство, способствующее пищеварению») — общее название напитков, которые подают после еды.

*Несессер — (фр. nécessaire «необходимый») — специальный контейнер (сумка, кошелёк, шкатулка, футляр и пр.) для мелких предметов.

Глава 25. Второй день на службе

Всё это было опасно с самого начала. С самого начала этой глупой затеи с работой на сеньора де Агилара. Но только сейчас Эмбер ощутила вкус этой опасности по-настоящему — холодом металла, блеском ртути, остротой лезвия и солоноватым привкусом крови. Всё это вместе, сплетённое в одно ощущение, коснулось сразу всех органов чувств, едва не заставив Эмбер себя выдать.

Они поедут в университет?! В полицию. И в сенат… О, Лучезарная! Да это же полный провал!

Страх, почти осязаемый, упал на кожу каплями холодной влаги, пополз под ней, рождая в ладонях дрожь и липкое ощущение слабости, и картины одна хуже другой пронеслись перед глазами.

И зачем только она сказала об этой змее?! Правильно говорил шаман Монгво: «Язык — это главный враг мудрости». Кто много говорит, тот мало думает. А она вообще едва ли о чём-то думала. Да, она и вправду знала, что эта змея уруту. Уж старый шаман научил её разбираться в змеях, пауках и ядах. И в университете у профессора Кордезо были змеи, он сам говорил об этом, будучи как-то в гостях в их доме. Но ей-то что теперь делать? Теперь, едва они войдут в университет, сразу станет понятно, что никакой она не Лино Вальдес!

Но если с университетом ещё и можно как-то извернуться, то сенат… В сенате её точно поймают. Потому что в сенате на службе есть тайный камалео, который может заподозрить в ней эйфайра. Нет, может, ей и повезёт, может, она будет спокойна и хладнокровна, но… как оставаться хладнокровной, когда справа будет сеньор де Агилар, а слева эрр Морис?

Да как она до этого докатилась?! Проклятье!

Пако, который работал на Голубом холме, частенько рассказывал о том, куда точно не нужно соваться. И первое место в городе — это сенат. А второе — Дворец правосудия, в котором с одной стороны располагаются залы заседаний суда, а с другой — полиция. А они собрались сегодня и в полицию, и в сенат! Вот и закончилось её везение, да так, что прилетит ей всё обратно, и теперь накатившая волна утащит за собой на самое дно. Как бы ей не оказаться на острове Дежавю уже сегодня к вечеру!

Нужно бежать. Но бежать, когда она прошла большую часть пути по канату над пропастью …

Как же это несправедливо! Нет, несправедливость − это вовсе не то, что она чувствует сейчас! Нет-нет! Её просто бесит, что вот теперь, когда она так близко, всё летит к чертям из-за её длинного языка!

Всё было плохо. И сенат, и полиция. Но худшее было в другом. Виной тому, что она становится такой глупой и несдержанной, был сеньор де Агилар. Вот он прямо сейчас стоит рядом, и он − худшее наказание! Он заставляет скорлупу её безразличия трескаться, и она против воли откликается на его доброту и заботу, и проклятое желание ему помочь заставляет её делать глупости. Вот как с этой змеёй!

Да чёрт бы вас побрал, сеньор де Агилар!

А она-то обрадовалась, что всё удачно придумала, когда вернулась в свою комнату после ночной вылазки! И даже это ночное происшествие сыграло ей на руку. Эмбер решила, что ей даже повезло. Кто-то забрался в дом и сбежал, а ещё оставил змею, и всё это отвлекало внимание лично от неё, как нового человека. К тому же, сеньор де Агилар позволил ей оставаться рядом всю ночь и помогать ему, и за это время она успела увидеть и услышать очень многое. И понять, что сеньор де Агилар и эрр Морис ищут не просто того, кто принёс в дом змею и хотел навредить сеньорите Оливии, но и того, кто вообще стоит за отравлением дона Алехандро. Она даже успела краем глаза увидеть записи Мориса, когда приносила ему перекусить. Его папка с заметками, какими-то схемами и газетными вырезками была уже приличной толщины. Он разложил свои записи на столе, и, ставя тарелку рядом с его рукой, на одной из схем Эмбер увидела имя Оливии. А напротив заметки. О письмах, букете цветов и человеке со сломанными пальцами… Стрелочки и вопросы. И было понятно, что всё это детали того расследования, которое он вёл.

Но с чем ей повезло ещё больше, так это с раной сеньора де Агилара. Она даже подумала, что судьба с ней ну просто невероятно щедра. Ведь для того, чтобы открыть сейф, нужна кровь сеньора де Агилара. А где её взять? И вот Лучезарная преподнесла ей очередной подарок.

Эмбер возьмёт кусок его рубашки с кровью и отнесёт к Джо Серому Ворону. Тот сумеет сделать из неё эликсир, который откроет замок, всё равно, что живая кровь. Вот только…

Сначала она подумала, как же это удачно!

Сеньор, давайте я перевяжу вам руку…

А потом, когда села рядом и оказалась так близко, когда дотронулась до его руки…

Коснулась пальцев, ощутила тепло…

Рука у него была крепкая, жилистая и тёплая. И от прикосновения к ней птица кетсаль внутри сразу же откликнулась и распахнула крылья, и удержать её не было никаких сил. Эмбер моргнула и увидела, как мир поплыл, затуманиваясь, и расцветился иными красками. И всё вокруг преобразилось: затрепетал перед глазами край ауры сеньора де Агилара, и в нём полыхнули раздражение и гнев, усталость, а ещё боль, нарастающая в виске, и та, что пульсировала в руке…

Эмбер стёрла с ладони кровь и провела по ней пальцами, беря в руки инструменты.

Будет больно…

Но он лишь усмехнулся.

Она доставала занозы пинцетом и вместе с ними вытаскивала и боль. И хотя не должна была, но не могла остановиться, хотела помочь, самая не зная, зачем это делает. Ей нравилось прикосновение к руке сеньора де Агилара, нравилось то спокойствие и доверие, которое исходило от него. И это раздражало и бесило. Вот именно то, что он верит ей так безоговорочно, обезоруживало и заставляло откликаться, ломая её броню. И такое с ней было впервые.

Но ведь умом она понимает, что всё это лишь потому, что сеньор де Агилар не знает, кто она такая! На ней чужое лицо, чужая одежда, она фантом, сотканный из легенды Лино Вальдеса, эфира, магии ольтеков, её умения притворяться и этого мешковатого пиджака. Она играет чужую роль. И ей бы радоваться тому, что сеньор де Агилар — лёгкая добыча, что он так легко верит ей и идёт навстречу.