Когда-то там были волки - Макконахи Шарлотта. Страница 16

Я сажусь на подоконник напротив сестры, наши колени соприкасаются. Она делится со мной одеялом.

— Волки на свободе.

Эгги улыбается. «Браво. Ходили в паб отмечать?»

Я киваю.

«Значит, ты завела друзей?»

— Мне не нужны друзья.

Она обдумывает этот ответ, и между нами повисает вопрос: где же тогда ты была? Но она его не задает, я тоже ничего не объясняю и готова разрыдаться, только бы прервать это молчание. Вместо этого сестра передает мне книгу, и я читаю ей, голос мой поначалу дрожит, но постепенно крепнет, и, слушая, она прижимается щекой к стеклу, и я чувствую лицом холод. Мы так и проводим выходные, читая и переплетая чувства, с перерывами только на мою поездку в магазин за продуктами и на выпечку хлеба.

В понедельник я приезжаю на работу первая и обнаруживаю, почему стая Абернети так долго не покидала загон они не хотели бросать младшенькую, милую Номер Тринадцать, которая свернулась клубочком под корнями дерева в дальнем углу клетки, где мы не могли ее видеть. Но все же они ее оставили.

Эван приезжает с букетиком желтых полевых цветов.

— Вот тебе, дорогая, калужница болотная для хорошего настроения, — говорит он. — Caltha palustris. Я нашел их по пути, они пробивались сквозь промерзшую землю. Они появляются одними из первых, как только сходит снег. — Эван ставит цветы в стакан с водой и опускает на стол около меня. Я не успеваю его поблагодарить — он замечает в загоне одинокую Тринадцатую. — О нет. Что ты там делаешь, малышка? Я удивлен, что остальные бросили ее.

— Они ждали, сколько могли, — отвечаю я.

Я ухожу в лес за ответом. Вряд ли мне удастся выяснить, почему стая покинула юную волчицу и почему она одна решила остаться, но я все-таки попробую.

Чтобы найти волков на такой большой территории, надо смотреть сверху. Они носят ошейники с джи-пиэс-навигатором, но сначала их нужно обнаружить и подойти к ним поближе, чтобы скачать с ошейника данные, а для этого мы настраиваемся на их индивидуальную радиочастоту, что легче всего сделать с воздуха.

Нашего пилота зовут Фергюс Монро, и от него несет перегаром.

— Вы можете лететь? — спрашиваю я его, не скрывая своих сомнений.

Фергюс смеется.

— Запросто. Веселая ночка мне никогда не помеха.

Жилистый мужчина с ярко-рыжими волосами, несмотря на похмелье, сияет мальчишеской улыбкой. Невооруженным глазом видно, что он еще не окончательно протрезвел, но выбирать не из кого, и, поскольку он единственный в округе летчик, у которого имеются собственный самолет и желание помочь нам, я собираюсь подняться с ним сегодня в воздух, и нет причин откладывать это.

Я закрепляю ремень безопасности, и Фергюс с радостным уханьем заводит мотор. Интересно, он каждый раз издает при взлете такой звук или это представление специально для меня? Как бы то ни было, я смеюсь. Пропеллеры начинают крутиться, и маленький самолет, подпрыгивая, катится потраве коротенькой взлетной полосы, и вот мы отрываемся от земли и неплавно, ошалело парим в воздухе, кажется нарушая все законы физики. В животе у меня все поднимается, внезапно подступает тошнота, и приходится глубоко дышать.

— Давно у вас этот самолет? — спрашиваю я, перекрикивая гул мотора. На головах у нас наушники, чтобы разговаривать, но рев все равно оглушительный.

— Скоро двадцать лет. Но машине, наверно, все сто!

Я, видимо, выгляжу обеспокоенной, потому что он оглядывается и усмехается.

— Не бойтесь, старушка вполне себе на ходу. Она еще никогда меня не подводила.

— Все когда-то бывает в первый раз, — отвечаю я, отчего пилот хохочет так, словно сбежал из местной психушки.

Я открываю на планшете карту и, следя по ней, пока мы делаем широкие круги, держу наготове радиопеленгатор. Фергюсу местность хорошо знакома, он знает, куда стада ходят пить и щипать траву; последние сигналы джипиэс мы получали с этих участков, так что начинаем с них и затем увеличиваем область осмотра. Я внимательно оглядываю землю, пытаясь изучить ландшафт, но сверху он выглядит совсем иначе — формы и цвета нужно сопоставлять с реальным пейзажем. Лесистые участки, длинные отлогие горы, унылые вересковые пустоши и повсюду, куда ни глянь, овцы. Гуляют свободно, без загона, без ограды. Невольно приходит в голову, что хозяева нарочно пытаются скормить их хищникам.

Только через несколько часов мы замечаем волка. Мы следуем за стадом благородных оленей, направляющимся на север вдоль реки. Спускаемся низко и скользим между волнообразных зеленокоричневых гор, которые вздымаются с обеих сторон от нас. Местность здесь намного выше уровня моря, и вершины величественного монолита вдалеке — хребта Кернгормс — все еще покрыты снегом. На фоне этого бескрайнего простора мы кажемся крошечными, такими же, как рыжие точки пасущихся внизу оленей.

Я что-то замечаю и кричу:

— Вон там!

Фергюс делает круг, чтобы мы могли получше разглядеть волков.

Это стая Гленши, все, кроме Номера Десять. Они преследуют стадо оленей на некотором расстоянии, но стремительно набирают скорость, скача по длинным полям желтой травы. Услышав гул самолета, волки поднимают головы и, когда мы снижаемся прямо над ними, бросаются врассыпную и скрываются от наших глаз в густом сосняке. Я широко улыбаюсь и сама издаю победный клич.

— На это стоит посмотреть, а? — кричит Фергюсон.

— Чертовски красивое зрелище!

У биологов всегда есть тревожные опасения, что волки заболеют, поранятся или умрут, поэтому увидеть, что стая цела, все животные здоровы и благополучно охотятся, — большая радость, дающая заряд оптимизма.

Теперь, когда мы довольно близко, я подключаюсь к джипиэс-ошейникам волков и скачиваю с них последние сведения. На каждый уходит около трех минут, так что к тому времени, когда я заканчиваю с первой парой, остальные уже разбегаются далеко и я не могу поймать сигнал. Но информация о двух волках из стаи — тоже неплохо для начала. Мы сможем узнать, где они были в последнюю неделю, и начать выстраивать модель их поведения. При достаточном количестве сведений Зои удастся создать схему их передвижений, и мы сумеем нанести на карту местности территорию стаи.

— Давайте поищем других, — предлагаю я Фергюсу, — я не хочу лишний раз беспокоить животных, когда они на охоте.

— Есть, босс. — Пилот размашистым полукругом разворачивает самолет к востоку, а я тем временем отмечаю на карте, где видела стаю Гленши — она направлялась от Маунт-хилл вдоль южной границы парка. Поразительно, какие большие владения волки сами выделили для себя.

Когда летим над длинным участком из торфяных болот и сезонно затопляемых лугов, Фергюс спрашивает:

— Знаете, что здесь было раньше?

— Лес?

— Ну да. Все леса, которые когда-то росли в этих краях, были сожжены, чтобы выкурить волков и лишить их укрытия. Так говорят.

Я удивленно поворачиваюсь к нему.

— Зачистка территории, типа того, — продолжает он, увлекшись рассказом и, видимо, не обратив внимания на мою реакцию. — Короли устраивали три охоты на волков в год, и приговоренные к смерти платили за свои преступления в волчьей пасти. Даже шотландская королева Мария Стюарт приезжала сюда охотиться на волков ради удовольствия. Весь народ жаждал их крови. У бедолаг не было ни единого шанса выжить. Но здесь они сохранялись дольше, чем в Англии и Уэльсе. Там люди уж особенно постарались. — Фергюс крутит что-то на панели управления и потом, как будто я спрашивала, говорит: — Есть множество легенд о последнем волке Шотландии. В каждом районе своя история, и все они жестокие. Но скорее всего, последний волк где-то прятался и умер в одиночестве. Так я полагаю, по крайней мере.

Ошеломленная рассказом, я закрываю глаза.

Мы не находим стаю Танар, но уже спускаются сумерки, и приходится лететь домой; заворачивая к западной границе национального парка, мы случайно замечаем стаю Абернети.

Или как минимум одно животное из нее — размножающегося самца Номер Девять.