Когда-то там были волки - Макконахи Шарлотта. Страница 6

И вдруг все получается. Потому что на самом деле ни я, ни моя удачливость здесь ни при чем.

Он подходит к ней, и она встает ему навстречу. Я уверена, что в итоге они подерутся и один из них будет убит — без сомнения, самка, как более слабая. Но вместо этого Номер Девять касается своей мордой ее морды и укладывается возле нее, так чтобы они согревали один другого. Они тыкаются носами и лижут друг друга, потом соприкасаются мордами и кладут головы рядом.

Первая чета волков, спарившаяся в Шотландии за сотни лет.

Легко убедить себя: происходящее между ними — это только биология, природа; но кто сказал, что в природе нет места любви?

Я слезаю с дерева. Даже если в этом сезоне ни одна самка не забеременеет, у нас теперь есть три пары для размножения, а это значит, что мы подошли на один шаг ближе к возвращению волков в Шотландию. Только с ними лес снова оживет.

Я делаю крюк в сторону дома, чтобы остановиться и пройтись по холму с опытной делянкой — стержнем нашего проекта.

Когда несколько недель назад я прибыла в Шотландию, Эван первым делом привез меня сюда. Этот склон выбрали для наблюдений за растительностью, результаты которых в итоге представят правительству. Эван, в прежней жизни бывший ботаником, поддерживает связь с консультантами в данной области, проводящими независимое исследование.

Большой участок земли шириной приблизительно сто метров разбили на четыре квадрата.

— В этих четырех секторах, — объяснил мне Эван в первый день, — изучается разнообразие и богатство видов, и наблюдения будут продолжаться в течение нескольких лет, чтобы выяснить, какое воздействие оказывают волки на возрождение своей естественной среды обитания.

Тогда, так же как и сейчас, я осмотрела скудную зелень на этом ветреном склоне. Деревьев очень мало, только кусты вереска да низкая трава под ними. В таких местах на Шотландском высокогорье любят питаться благородные олени.

— Значит, этот клочок земли покажет, добились мы успеха или нет, — сказала я.

— Да. И передай своей грымзе, чтобы не тянула волынку.

Когда я прибываю на базу, у меня звонит телефон. Мне предстоит очередная выволочка от Энн Барри из Фонда спасения волков, поскольку я разместила животных по загонам, не получив отмашки. Думаю, больше всего она бесится, потому что хотела сама быть здесь и увидеть все своими глазами. Она так много сделала для согласования проекта, что обойти ее было с моей стороны свинством, но, если подумать, какой разгильдяй будет долго держать волков в клетках для перевозки? Я даже размышляю, не пропустить ли ее звонок — я не в настроении для очередного втыка.

— Привет, Энн.

— Полагаю, ты будешь сегодня вечером на собрании?

Я вздыхаю.

— Будешь, Инти. Руководитель проекта должен там показаться.

— Ладно.

— Только ничего не говори, хорошо? Оставь это Эвану. Он обаятельный, а ты нет.

— Супер.

— Я серьезно. В наших интересах разрядить обстановку, а не накалить ее еще больше.

— А я хотела принести плакат с веганской символикой. Как думаешь, это поможет?

— Прошу не умничать, Инти, у меня нет времени на твои остроты.

— Почему мы вообще ублажаем всякие союзы?

— О господи, только не начинай. Я знаю, что ты не настолько глупа.

Я невольно улыбаюсь. Как легко ее завести.

— И постарайся, пожалуйста, не сорваться с катушек.

— Ладно-ладно, понятно.

В школьном актовом зале нет отопления; здесь, кажется, даже холоднее, чем на улице. Не успеваю я сесть в последний ряд вместе с Нильсом и Зои, как пальцы у меня немеют. Одна женщина из аудитории держит в руках лозунг «Волки — кровавые убийцы!», а какой-то ребенок размахивает плакатом «Прощайте, шотландские олени!». Я закатываю глаза.

На сцене сидят в ряд люди. Среди них Эван, наш представитель, выбранный не только потому, что умеет четко формулировать свои мысли и обладает обаянием, но и потому, что он единственный шотландец в нашей основной команде, а земляка, как нам объяснили, местное население примет лучше. Нильс, чопорный скандинав с почти энциклопедическими познаниями в нашей области, напротив, совершенно лишен навыков общения да и говорит вдобавок с сильным норвежским акцентом. Есть еще Зои — американка, аналитик данных, которая не любит работу на открытом воздухе и не скрывает этого; и я — раздражительная австралийка, не умеющая прятать свое презрение и неспособная к публичным выступлениям. Рядом с Эваном сидит Энн, ревностный борец, которой удалось единолично пробить этот проект в парламенте, она же моя жуткая головная боль. Кто остальные, я не знаю, — вероятно, уважаемые местные жители. Но мне известно, что в толпе есть представители фермерского союза, союза егерей и общества горного туризма плюс десятки владельцев земли со всего региона Кернгормс — и все они противники проекта. И, несмотря на свое ерничество в разговоре с Энн, я понимаю, почему они против. Членов корпорации сельского хозяйства здесь сегодня нет. Собравшиеся — по большей части местные фермеры, едва сводящие концы с концами, и предполагаемая угроза заработанному потом и кровью куску хлеба их, безусловно, пугает. Задача Эвана — попытаться развеять эти страхи.

На сцене встает седовласый человек, сочетающий в одежде традиционный клетчатый килт с более современным вязаным джемпером.

— Большинство из вас меня знают, для остальных представлюсь: я мэр Энди Оукс, — начинает он. — Мы устроили это собрание, чтобы сообщить вам необходимые сведения, выслушать ваши опасения и постараться их развеять. Перед вами сегодня выступят Энн Барри, глава Фонда спасения волков, работающего совместно с организацией «Возрождение дикой природы Шотландии», и Эван Лонг, один из биологов проекта «Волки Кернгормса».

Энн произносит небольшую благодарственную речь, донельзя подхалимскую, и передает слово Эвану, чтобы он объяснил положение вещей: сейчас в национальном парке Кернгормс в трех загонах содержатся в общей сложности четырнадцать волков, и в конце весны животных выпустят на свободу на Шотландское высокогорье. Их привезли сюда в целях эксперимента, направленного на возрождение дикой природы в широком смысле, чтобы замедлить климатические изменения.

«— Экосистема здесь, в Шотландии, — говорит Эван, — находится в критическом состоянии. Необходимо принимать срочные меры. Если мы расширим лесной массив до ста тысяч гектаров к 2026 году, то сможем существенно сократить выброс углекислого газа, который способствует изменению климата, и предоставить среду обитания местным видам животных и растений. Единственный способ добиться этого — контролировать численность травоядных, и самый простой и эффективный путь — возродить популяцию хищников, которые жили тут задолго до нас. Критически важные для данной экосистемы хищники отсутствовали на здешних землях сотни лет, с тех пор как местные жители перебили всех волков. Уничтожение волков было вопиющей ошибкой человека. Экосистемы нуждаются в высших хищниках, потому что они способствуют динамичным экологическим изменениям, запускающим пищевую цепочку, также известную как «трофический каскад». С их возвращением ландшафт изменится к лучшему — будут созданы благоприятные условия для животных и растений, почва оздоровится, сократится количество полых вод, прекратится выброс углекислого газа. Самые разнообразные животные, большие и малые, вернутся в эти края.

Я оглядываю лица слушателей — на них в основном раздражение, скука или просто недоумение.

Эван продолжает:

— Олени поедают листья деревьев и молодые побеги, а потому в лесу ничего не растет. Слишком много у нас развелось оленей. А вот волки сокращают их популяцию, способствуя естественной вегетации, что привлекает опыляющих насекомых, мелких млекопитающих и грызунов, а это, в свою очередь, позволяет вернуть хищных птиц; сокращая же популяцию лис, волки также позволяют размножаться животным среднего размера, таким как барсуки и бобры. Деревья снова смогут расти, создавая воздух, которым мы дышим. Богатая экосистема здорова, и от этого всему только польза.