Безумные грани таланта: Энциклопедия патографий - Шувалов Александр. Страница 140

Общая характеристика личности

«Один из друзей его детства рассказывает: “Мы вместе с ним росли и учились в Варшаве… В детстве был помешан на играх в индейцев, был необыкновенно жив, страстен. Юношей страшно изменился: стал какой-то мертвый, худой. Злоупотреблял наркотиками — курил опиум, жевал гашиш, прыскался каким-то острым индийским бальзамом. Основал “кружок декадентов”». (Бунин, 2000а, с. 552.)

«В начале 1900-х гг… начал проповедовать сектантские идеи… В 1901 г. арестован. Мать добилась перевода Добролюбова в Петербург, где его объявили страдающим психическим расстройством и отдали под призор родных, от них он вскоре ушел и отправился снова в Поволжье… В 1902 г. вновь арестован, против него возбуждено дело по обвинению в иконоборчестве, “оскорблении святыни и величества”…. прекращенное ввиду признания Добролюбова “страдающим расстройством умственных способностей”… после чего странствия Добролюбова возобновились. В декабре 1902 г. заключен (по настоянию матери) в психиатрическую клинику… Современники вспоминали, что Добролюбов “курил гашиш, склонял к этому и других в своей узенькой комнатке на Пан-телеймоновской, оклеенной черными обоями, с потолком, выкрашенным в серый цвет…” Есть упоминания, что под влиянием проповедей Добролюбова несколько человек покончили с собой… Возможно, что сам Добролюбов совершил акт литературного самоуничтожения, став, по собственным словам, “рыцарем странствующего ордена”». (Иванова Е. В., 1992, 133–134.)

«…Было известно сразу, что он живет в каких-то черных комнатах и черных одеяниях, что у него много молодых последовательниц (или поклонниц), которым он проповедует, и успешно, самоубийство. И вдруг… Добролюбов “ушел”. Такие “уходы” — не пропаданье: это лишь погруженье в море российское, из которого обычны краткие выплывания». (Гиппиус, 1993, с. 19.)

«Скитаясь со своей сектой, скрываясь от родных и признаваясь: “я везде в опасности сумасшедшего дома”, Добролюбов просит Брюсова прислать ему книги». (А.М. Эткинд, 1996, с. 223.)

Особенности творчества

«В 1895 вышла его книжка “Natura naturans — Nature naturata”, обратившая на себя внимание литературных кругов своими странностями и причудами: в книжке — обилие музыкальных обозначений, “белые страницы”, пространные посвящения “великим людям” и робкие неряшливо оформленные “заумности”. Это была первая “желтая кофта” русского декадентства». (Гордон, 1930, с. 321–322.)

УА.М. Добролюбова (кстати, дальнего родственника знаменитого литературного критика Н.А. Добролюбова — см.) можно предположить наличие простой формы шизофрении, что подтверждают раннее (в юности) начало заболевания, и постепенное нарастание таких симптомов, как социальная изоляция, бродяжничество, утрата творческой продуктивности. Злоупотребление психоактивными веществами (наркотиками) носило вторичный характер, но могло способствовать усилению симптоматики. Разумеется, можно думать (из-за недостатка приведенных биографических сведений) и о шизоидном расстройстве личности, протекающего с негативной динамикой.

ДОБРОЛЮБОВ НИКОЛАЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ (1836–1861), русский литературный критик, публицист, революционный демократ,

«…Он был золотушного сложения; золотуха обнаружилась у него и у маленького, и лечился он от нее и в бытность свою студентом Педагогического института… Решительное влияние на расстройство его здоровья произвела смерть его матери, а потом и отца, за которыми последовали как неизбежное следствие его еще более усиленные и непрерывные работы и во время институтской жизни и после, которые, при грустном вдобавок и апатичном настроении духа его, и доконали его… Он был сильно набожным человеком в Нижнем, считал за грех напиться чаю в праздничный день до обедни». (Костров. 1986. с. 26.)

«В дни юности Добролюбов отличался глубокой, почти болезненной верой в Бога, доходившей временами чуть не до экстаза. В это время дневник его наполнялся признаниями в грехах, упреками себе, самобичеваниями… Основные свойства его натуры — затаенная страстность, стыдливость и боязнь в выражении чувств, смелость и трезвость мысли, — сказались и во внешнем облике его произведений, и в содержании их». (Игнатов И.Н., ЭСГранат, т. 18, с. 499–500.)

«Между тем здоровье Добролюбова заметно расстраивалось. Когда по утрам он приходил ко мне пить чай, в его лице не было кровинки; он страдал бессонницей, отсутствием аппетита и чувствовал сильную слабость… Доктор дал ему совет ехать за границу и отдохнуть от всяких занятий». (Панаева, 1986, с. 297.)

«Здоровье его за границей не поправилось, а даже ухудшилось. Едва он вступил на русскую почву, как это сказалось недобрым симптомом: у него хлынула кровь горлом». (Антоновоич, 1986, с. 222.)

«Силы Добролюбова уже не восстанавливались… Но он продолжал заниматься журналом: просматривал цензорские корректурные листы, читал рукописи… Я стала замечать, что для Добролюбова сделалось тягостным присутствие посторонних лиц. Он не принимал участия в общем разговоре, ложился на кушетку и закрывал себе лицо газетой… Хотя ему и не говорили, но он догадался, что у него развилась “сахарная болезнь”». (Панаева, 1986, с. 305, 307.)

Раньше золотухой называли своеобразное течение туберкулезной инфекции у детей с поражением кожи и общим истощением. Для психических изменений при туберкулезе характерно преобладание астено-депрессивной симптоматики. Последнее обстоятельство вполне естественно у больного с хронически протекающим инфекционным заболеванием.

ДОНИЦЕТТИ (Donizetti) ГАЭТАНО (1797–1848), итальянский композитор, представитель итальянской романтической оперной школы.

[Апрель 1829 г.] «Чрезмерная работа физически истощила маэстро, он был тяжело болен. И прежде случалось, что ему порой нездоровилось, но это были, как правило, обычные недомогания — головные боли. Теперь болезнь оказалась серьезнее: две недели его мучили конвульсии, на губах выступала пена… Премьера “Потопа” [1830 г.] прошла весьма неудачно… Несчастный композитор заболел от огорчения, у него начались конвульсии, его проводили домой, и он слег». (Доната-Петтени, 1980, с. 48–49.)

[1835 г.] «Первый в оперном искусстве написал сцену безумия в “Лючии ли Ламмермур”». (Bienenfeld, 1929.)

«Писал свои многочисленные работы с изумительной легкостью и быстротой». (Фейс, 1911, с. 170.)

[Июль 1842 г.] «После возвращения в Италию все радовались его приезду и хотели видеть его, но Доницетти уклонялся от встреч, часто уединялся и, казалось, был не в духе. На самом же деле его беспокоила и угнетала головная боль — симптом болезни, которая уже начала подтачивать его силы. Он был в зените славы, но мысль о смерти постоянно терзала его… именно в эти дни он думал о сочинении веселой музыки, какой-то странной музыки, которая хоть и облекалась в простой наряд крепкой итальянской шутки, но все же выходила за ее пределы». (Донати-Петтени, 1980, с. 138.)

[1844 г.] «…Вследствие психического заболевания вынужден был отойти от музыки». (Миркин, 19696, с. 75.)

[1845 г.] «Между тем болезнь, точившая его, упрямо прогрессировала… “Я стал очень нервным, холод убивает меня”, — часто говорил он друзьям… Осенью разум маэстро помутился, и его болезнь уже ни для кого не секрет… Племянник Андреа пригласил на большой консилиум самых авторитетных специалистов. Такие консилиумы были у Доницетти, по крайней мере, дважды… Из них следует, что Доницетти страдал какой-то болезнью спинного мозга, возникшей в результате переутомления от работы… Следующий консилиум, состоявшийся 28 января 1846 года, пришел к выводу, что болезнь прогрессирует. Заключение врачей было подписано и тотчас же передано в полицию, чтобы там распорядились отправить больного в какую-нибудь лечебницу для душевнобольных <…> Речь идет о прогрессивном параличе, и наука ничего не может сделать для маэстро…» (Донати-Петтени, 1980, с. 156, 158–161.)