Скелет (ЛП) - Вольф Триша. Страница 29

— Мне жаль, — говорит он, как будто никогда не соединял эти два слова вместе и так же, как и я, удивлен, что они могли сорваться с его губ. — Садись.

Я не двигаюсь.

— Пожалуйста.

Я медленно опускаюсь на плюшевое сиденье, рука Джека исчезает с моего запястья только после того, как я сажусь. Мы рассматриваем друг друга в напряженном молчании, пока шумная компания не проходит слишком близко к нашему столику, и судя по его холодному взгляду, их близость разрушает чары между нами.

— Откуда ты знаешь, что Хейз не последовал за тобой сюда? — спрашивает Джек, снова обращая на меня свое пристальное внимание.

— Потому что Хейз не в состоянии выбраться из бумажного пакета¹⁶.

Джек фыркает от смеха и делает глоток своего напитка, а я наслаждаюсь его мимолетной улыбкой на мои слова.

— Несмотря на это, я последовал за тобой сюда незамеченным.

— Серьезно? — моя ухмылка становится шире, когда Джек бросает на меня злобный взгляд. Я наклоняюсь вперед и прочищаю горло, чтобы произнести свой лучший сценический шепот. — Черный «BMW-XM» не очень-то незаметный, Джек. В игре «кто самый смертоносный», ты теряешь очки за высокомерие.

— Точно так же легко ты теряешь очки за недооценку соперника, — говорит Джек, когда его взгляд отрывается от моего и обводит комнату. Его челюсть дергается, как будто он пытается скрыть улыбку, но она быстро исчезает. — Хейза… не так-то легко одурачить.

— Я уже поняла. Он заходил ко мне домой.

Это привлекает безраздельное внимание Джека. Его взгляд возвращается к моему и горит расплавленной яростью.

— Когда? Зачем?

— В десять часов. Он ждал перед моим домом, когда я вернулась с пробежки с Корнетто.

Джека прищуривается.

— Моя собака, — Джек наклоняет голову, и я закатываю глаза. — Ты, правда, должен знать все о жизни своего противника, Джек. Крупное, покрытое мехом млекопитающее? Корнетто…? Господи. Потеря очков за пропущенные важные детали.

Клянусь, я вижу легкий румянец на щеках Джека.

— Я знал, что у тебя есть собака.

— Ты знал, как его зовут?

— …нет.

— Минус пять баллов.

Джек раздраженно вздыхает при виде моей ослепительной, хитрой улыбки.

— Хейз, доктор Рот. Чего он хотел?

— Бетани. Минус еще два балла за то, что не придерживаешься моего прикрытия, — отвечаю я, умудряясь подавить растущее раздражение Джека, погружаясь в нужную ему информацию прежде, чем он успевает сделать следующий вдох. — Он хотел немного наверстать упущенное, поворошить старую историю. Сказал, что верит, будто Истребитель все еще активен, но что он изменил свой процесс. Он не верит, что Брэд виноват в том, что тело нашли в его доме. Он считает, что пожар устроил кто-то другой. Убежден, что в этом замешан Молчаливый истребитель.

Губы Джека сжимаются в мрачную линию.

— Я не думаю, что он такой невинный, каким кажется на первый взгляд. Он мне не нравится.

— Тебе никто не нравится.

— Это не…

— Ну, кроме тебя самого. Ты нравишься себе. Очень сильно.

Я лучезарно улыбаюсь, серебро в глазах Джека выглядит угрожающе, хотя его гнев длится недолго. Он слишком любопытен, чтобы позволить своему раздражению взять верх.

— За кем ты охотишься сегодня? — спрашивает он, снова наполняя мой бокал вином. Я спешу похоронить навязчивую мысль, которая умоляет меня сказать «за тобой».

— За тем, кто превосходит мои критерии, — отвечаю я, мой голос становится тоньше от рассеянности, когда я смотрю на движение тел на танцполе. — Его зовут Себастьян. Ему запретили посещать несколько местных стриптиз-клубов, он приставал к девушкам, когда был пьян и под кайфом. Три года назад против него было возбуждено дело о нападении, но его замяли.

Мой взгляд прикован к цели вдалеке, мужчине ниже Джека на несколько дюймов, но широкоплечему, мощному. Себастьян может сойти за красавца, пока не присмотришься поближе. Ему всего двадцать четыре, но он выглядит старше из-за своих зачесанных назад светлых волос и ранних признаков неправильных решений.

— Для тебя он не подходит, — бормочу я, следя за продвижением Себастьяна сквозь стробоскопы, окутывающие танцоров. Я знаю, что у Джека есть строгие критерии в отношении костей, которые он выбирает для извлечения из своих жертв, и хотя я не знаю, какие они, сомневаюсь, что Себастьян удовлетворил бы взыскательным вкусам Джека. Я отвожу взгляд от своей жертвы. — Честно говоря, я удивлена, что ты последовал за мной.

Джек приподнимает плечо, изображая незаинтересованность, хотя его взгляд слишком пронзителен для обычного любопытства.

— У меня было предчувствие, что ты замышляешь что-то необычное, когда ты отправилась на Парксайд-плейс. У тебя есть квартира в этом здании?

— Да, но, похоже, теперь мне придется ее продать. Мне нравилась эта квартира.

— Я уже знаю, где ты живешь.

— Конечно, но мне не нужно, чтобы ты отыскивал все мои маленькие логова. Придется отказаться от еще одного сегодня вечером, так как ты пойдешь со мной, — говорю я, когда мое внимание переключается на танцпол. Моя предполагаемая жертва скользит к бару, с важным видом пробираясь сквозь толпу людей в своем элегантном костюме и наглеющем от кокаина высокомерии. Поднимаясь, я беру со стола клатч.

— Кто сказал, что я присоединюсь к тебе? — говорит Джек с вызовом в голосе, откидываясь на спинку кресла с бокалом виски в руке, круглый шарик льда звенит о стекло.

На этот раз я пожимаю плечами с притворным безразличием, и хотя чувствую горький укол разочарования, у меня достаточно практики, чтобы не показать это на лице. Когда дело доходит до Джека Соренсена, разочарование — это то, к чему я привыкла.

— Поступай, как знаешь, — говорю я, пересчитывая свои следующие ходы, чтобы заманить свою цель теперь, когда Джек вышел из игры. — Полагаю, сейчас самое подходящее время сообщить, что Себастьян Модео — младший брат Анны Модео, и она была убита Молчаливым истребителем двенадцать лет назад. Если Хейз считает, что Истребитель все еще активен, возможно, нам следует дать ему повод пойти по тупиковому следу, который ведет прочь от Уэствью. Но не волнуйся, я расскажу тебе все о моем веселом вечере в подробностях, — я чокаюсь своим бокалом с Джеком, останавливаясь рядом с ним, допиваю свой напиток, прежде чем отставить бокал. — Твое здоровье. Хорошего вечера, Джек.

— Бетани, — произносит он, коротко кивая. Джек не поднимает глаз, не меняет своей расслабленной позы. Но мне кажется, я мельком замечаю, как его пальцы сжимают бокал, прежде чем отворачиваюсь.

Я проскальзываю в растущую толпу и направляюсь на танцпол. Этот огонек разочарования еще немного тлеет, когда я приближаюсь к своей цели, и застенчиво улыбаюсь Себастьяну, проходя мимо того места, где он стоит в короткой очереди к бару. Он отвечает на мою улыбку гораздо более развратной, проводя большим пальцем по нижней губе, пока следует за мной к танцующим. Я несколько шагов ловлю его взгляд через плечо, сияя улыбкой, словно приглашая следовать за мной. Я не смотрю, смотрит ли он, но уже знаю Себастьяна Модео, хотя мы не знакомы. Я знаю все его следующие шаги еще до того, как он их сделает.

Я пробираюсь в толпе ровно настолько, чтобы Себастьян мог легко найти меня, позволяя себе раствориться в музыке, тенях, телах и меняющемся освещении. Ритм проникает в мою грудь, обвиваясь вокруг вен. Мои мышцы больше не напряжены. Основание позвоночника расслабляется. Я двигаюсь вместе с людьми, и они приветствуют меня так, как будто я принадлежу к их кругу, даже несмотря на то, что я — смерть среди них. Когда диджей накладывает одну песню на другую и меняет мелодию на драйвовый ритм, я поднимаю руку, как и все остальные, закрываю глаза, и мои движения сливаются с гулом ударных.

Когда я открываю их, вижу, как Джек стоит там с выражением на лице, которого я никогда не видела, какая-то ярость, переплетенная с глубокой, режущей потребностью, желанием, которое прокладывает путь в моей груди, пробиваясь сквозь мои рушащиеся стены.