Невеста для босса. Куплю тебе новую жизнь (СИ) - Довлатова Полина. Страница 66

Жаль, что моя психика на такое не способна.

— На, воды попей.

Как и в прошлый раз, Горский достаёт из подстаканника бутылку с водой. Сам открывает крышку и протягивает мне.

— Я… не хочу.

— Я не спрашиваю тебя чего ты хочешь. Пей воду, — вкладывает минералку мне в руку.

Делаю несколько жадных глотков, попутно проливая половину себе на платье, но как ни странно, это помогает. Дышать становится значительно легче. Шум в голове постепенно рассеивается, и я даже нахожу в себе силы снова повернуть голову на рекламный щит.

Даже не смотря на то, что сейчас совсем другое время года, кажется, что всё здесь выглядит в точности также, как в то утро…

— Что это за место? Ты здесь в аварию попала из-за которой теперь ездить боишься?

— Да, — выдыхаю. Обхватываю себя за плечи, почувствовав, как по телу прокатывает озноб. — Была зима. Новогодние каникулы. Папа обычно дежурит в эти дни, но в этот раз мама уговорила его взять отгулы. Да ещё повод выдался приятный. Отец накануне праздников в больнице встретил своего армейского сослуживца. Он к ним на скорой приехал с аппендицитом. В общем, это не важно… Он пригласил нас на праздники к себе на дачу загород. Мы выехали утром первого января. Дорога была пустая, потому что в такую рань после нового года все обычно ещё спят. А у нас с Машкой папа ещё с армии привык к подъёму в шесть утра. Да и работа у него долгого сна не предполагает… В общем, и это не важно тоже… Мы ехали по вот этой вот трассе. Шёл сильный снег… А потом из-за поворота на нас вылетела машина. Водитель ехал слишком быстро и… наверно, он не справился с управлением. Последнее, что я помню, это резкий свет фар в лицо. Его машина вылетела на встречную полосу. Отец ему сигналил, но он не реагировал. Тормозить было поздно и… папа пытался его объехать, но дорога была скользкая. Нашу машину вынесло с трассы прямо в рекламный щит. Удар пришёлся как раз на ту сторону, где сидели папа и Маша. А потом ещё сверху упал баннер…на место переднего пассажира. Мама и папа погибли на месте. Гаишники сказали, что если бы Машка не сидела в детском кресле, то тоже бы вместе с ними… А так только перелом позвоночника. Ну а я… я отделалась шрамами на ногах и лёгким испугом. Во всяком случае, так они это назвали.

— А водитель?

— Что? — трясу головой, чтобы выбить из неё навязчивую картинку.

— Водитель, из-за которого всё произошло. С ним что случилось?

— Ничего… то есть… я не знаю… Он уехал с места аварии.

— И что, его так и не нашли? Есть же камеры видеонаблюдения.

— Камера была, да. Только вот она оказалась нерабочей. А других машин на этом участке трассы не было. Соответственно, и свидетелей тоже. Так что второго участника аварии найти так и не удалось… Кирилл, пожалуйста, давай уедем отсюда, — хватаю Горского за ворот футболки. — Плевать на эти шмотки. Я могу и в платье несколько дней походить. Только давай уедем.

Утыкаюсь лбом в его грудную клетку, потому что не хочу смотреть по сторонам. Горский обхватывает меня за плечи и, как будто почувствовав, что мне это сейчас нужно, сжимает так крепко, что единственное, что я сейчас ощущаю — это ровный стук его сердца.

На удивление, это успокаивает. И моё собственное сердцебиение словно подстраиваясь, тоже начинает стучать размеренней.

— Нет, — слышу его глухой голос у себя над ухом.

— Что? В смысле нет? — резко отстраняюсь и смотрю боссу в глаза?

— В смысле это не нормально Лиза. Твои панические атаки, это не нормально. Ты всю жизнь так трястись собираешься? Ты же по-человечески не можешь даже по городу передвигаться! Я уже молчу том, что в клинику к твоей сестре тебе приходится ездить на автобусе. И каждый раз это просто издевательство над твоей психикой.

— И поэтому ты предлагаешь поиздеваться над ней ещё раз прямо сейчас?

— Нет, я предлагаю тебе перешагнуть через свой страх.

— Каким образом?

Вместо ответ Горский нажимает на какую-то кнопку под своим сидение и отодвигает его назад до упора.

— Что ты делаешь? — бормочу растерянно.

— Садись за руль.

— Что? Ты с ума сошёл?

— Нет, Лизок, это ты уже скоро головой двинешься со своими паническими атаками. Ты сама-то понимаешь, что так не может дальше продолжаться. Тебе нужно через это перешагнуть. Ты должна сама почувствовать дорогу. Почувствовать, что ты управляешь ситуацией. Тебе страшно, потому что ты не можешь довериться постороннему человеку. Значит доверься самой себе.

— Ты рехнулся что ли?! Да у меня даже прав нет! Я не умею водить, а ты мне предлагаешь сесть за руль и поехать? Ты совсем идиот?!

— Сказала девочка, которая начинает заикаться на скорости больше пяти километров в час.

— Да иди ты знаешь куда, — распахиваю пассажирскую дверь и собираюсь уже вылезти из машины, но Горский ловит меня за руку.

— Да подожди ты. Я же не предлагаю тебе до ста километров разгоняться.

— Да какая разница! Я на месте пассажира-то сидеть не могу! А ты хочешь меня за руль посадить! Я в обморок свалюсь раньше, чем машина с места сдвинется!

— Не свалишься. А если свалишься, то я тебя откачаю.

— Да пошёл ты жопу!

— Стоять, — снова ловит меня за руку, когда я пытаюсь вылезти.

А потом подхватывает, и не успеваю я пикнуть, как Горский уже перекидывает меня через приборную панель и усаживает себе на колени.

— Да пусти! Ты рехнулся что ли! Кирилл!

— Я бы не предлагал тебе этого, если бы не знал, что это поможет, — сжимает ладони на моём животе.

— И откуда тебе знать? Ты что, психолог что ли?

— Боюсь тебя разочаровывать, Лизочек, но в твоём случае нужен психиатр, а не психолог.

— Я сейчас повернусь и откушу тебе нос, если через пять секунд ты меня не отпустишь. Раз… Два…

— Я тоже попадал в аварию. Не такую серьёзную, как твоя, но в больнице полежать пришлось. Поэтому знаю о чём говорю. Через страх нужно перешагивать. Иначе его не преодолеть.

— Ты попадал в аварию?! — резко разворачиваюсь и ошалело смотрю Горскому в глаза. — Кто был за рулём?

— Я и был.

— Какого чёрта, ты не сказал мне об этом раньше?! — размахнувшись, луплю его по груди. Чувствую, как страх стремительно сменяется дикой, просто бешеной злостью. — Ты не имел права скрывать от меня такое! Господи, да я с тобой сестру свою в машину посадила! Ты это понимаешь?! А если бы…

— А если бы Маше потолок на голову обвалился в клинике, — ловит меня за запястье, когда я замахиваюсь в очередной раз. — Или наоборот, пол под ней рухнул. А если ты будешь идти по дороге, и вдруг из-за поворота вылетит машина. Вот с таким же водителем из-за которого вы попали в аварию на этой трассе. Вылетит и собьёт тебя нахрен. А знаешь сколько всего ещё может с тобой произойти вот просто так с ровного места? Молния в тебя может прилететь. Или тромб оторваться о существовании которого ты даже не знала.

— Зачем ты мне это говоришь?

— Затем, чтобы ты поняла, что жизнь вот такая. С тобой и твоими близкими может произойти что угодно и когда угодно. И если ты не будешь ездить на машинах, то есть ещё тысячи разных способов, которыми тебе может прийти каюк. Будешь ты передвигаться на метро? Там может произойти обвал. Тоннель пробьёт и всю подземку затопит нахрен.

— Знаешь, тебе лучше не успокаивать людей. Это не твоё…

— А я тебя и не успокаиваю, Лизочек. Я тебе пытаюсь объяснить, что от твоего страха ровным счётом никому не будет лучше. И это не поможет. Даже если ты себя и сестру в четырёх стенах запрёшь и вообще не будешь никуда выходить, это всё равно не поможет. Всегда и везде что-то может случиться. А может и не случиться никогда. Поэтому ты сейчас возьмёшь себя в руки, выдохнешь и мы будем избавляться от страхов.

— Я не умею водить… — шепчу, когда Горский разворачивает меня к себе спиной. Кладёт мои руки на руль и прижимает их сверху своими ладонями.

— А мы это сделаем вместе, — раздвигает свои ноги так, чтобы я оказалась между них. — На первый раз я буду на педали давить сам. Руль крутить будешь ты, а я подстрахую. Давай, Лизочек. Поехали.