Невеста для босса. Куплю тебе новую жизнь (СИ) - Довлатова Полина. Страница 78

Не остаётся больше ничего. Кроме острых как лезвие палача ощущений, и запаха морского одеколона, которым я дышу вместо воздуха.

— Блять, ты даже не язва, Лиза. Ты чёртова раковая опухоль! — губами задевает мои губы, бессвязным шёпотом распарывает тяжёлую пелену, которая меня окутала. — Даже не так. Судя по скорости распространения, ты саркома! Появилась внезапно и также скоропалительно пустила метастазы у меня внутри. Тебя слишком много! И с каждым чёртовым днём становится всё больше и больше! Кажется, ещё немного, и я тупо сдохну, понимаешь?! — рычит в мне в губы агрессивно. Обхватывает за талию слегка встряхивая и, наверно, именно это помогает мне прийти в чувства.

Не до конца, но достаточно для того, чтобы вспомнить то, что этот мужчина мне не принадлежит. Эта мысль болезненно шпарит грудь. Настолько, что в следующую секунду я размахиваюсь и со всей силы на которую только способна даю Горскому пощёчину.

Хлёсткий звук удара разносится по всей комнате, эхом звеня у меня в ушах. Опускаю глаза на свою горящую ладонь, всхлипывая от боли. Толкаю Кирилла в грудь, пытаясь вскочить с постели, но он быстро перехватывает меня под ягодицами и рывком опрокидывает спиной на кровать. В ту же секунду прижимает своим телом, не давая пошевелиться.

— Пусти! — кричу. Отчаянно извиваюсь, пытаясь вырваться, но Горский остаётся неподвижен, как скала. — Пусти меня или я буду кричать, Кирилл!

— Кричи, тебя здесь никто не услышит.

Коленом раздвигает мне ноги, заставляя обвить ими свои бёдра.

Тяжело дыша, впиваюсь взглядом в его красную от удара щёку. Врезаюсь ногтями в плечи, шкрябаю, изо всех сил стараясь причинить ему такую же боль, которую чувствую сама. Но в ответ Горский лишь приглушённо шипит.

Хватает меня за запястья и задирает руки вверх, фиксируя их над моей головой.

Прижимается губами к моим горячим губам, но не целует. Вместо этого лицо обжигает его влажный шёпот.

— Я не видел мою бывшую невесту уже семь лет. С тех пор, как она переехала в Америку вместе со своим мужем.

Замерев, спотыкаюсь об горящий взгляд в миллиметре от моего лица.

— С м-мужем? — с трудом выдираю слова из пересохшего горла.

— Да, Лиза, с мужем. Это такой мужик, чьё имя и фамилия записаны в её паспорте.

Хриплый голос вибрирует на губах, разбивая остатки мыслей в дребезги. Ничего не соображаю. Тяжело дыша смотрю на Горского, пытаясь собрать воедино крупицы рассудка, но они рассыпаются как песок сквозь пальцы.

— Той ночью, — рвано выдыхаю, ударяясь грудью о его жёсткую грудную клетку. — Ты сказал… сказал, что был у Нины…

— Я сказал, что гель для душа, которым от меня пахло, купила Нина, — поправляет, и я тупо киваю, не понимая к чему он клонит. — Мою бывшую секретаршу звали Нина. Это распространённое имя, ты об этом знала? Когда она ещё на меня работала, то покупала гель для душа и шампунь мне в кабинет. У меня там есть ванная комната ты помнишь?

— Я… д-да…

— А ещё там есть кровать.

Растерянно шарю взглядом по его лицу, всё ещё не понимая, к чему он клонит.

— Той ночью мне пришло сообщение помнишь?

— Тебе написала Нина?

— Блять, — выдыхает устало, упираясь лбом в мой лоб. И когда он снова начинает говорить, его губы задевают мои. — Мне написал Стас Воронцов. Это мой близкий друг. Он ехал из роддома, его жена родила ребёнка. Он написал мне и Максу, предложил это отпраздновать. Мы были в баре, обмывали ножки его дочке. Потом я поехал ночевать на работу. С утра мылся в душе. Гелем, который моя секретарша Нина покупала чуть больше месяца назад. Так как я в принципе часто остаюсь на работе, у меня там лежит одежда, — кивает на спинку стула.

Проследив за его взглядом, смотрю на спортивные штаны, которые на ней висят. Те самые, что были на Кирилле на следующее утро.

— Ничего не понимаю… — шепчу растерянно. — Ты сказал, что не можешь жениться на Нине, потом что у неё есть муж и ребёнок…

— Есть. У Нины, моей бывшей секретарши, есть муж и ребёнок, — соглашается.

Наклонившись, прокладывает дорожку мелких поцелуев по моему подбородку. Спускается ниже и прикусывает горло. Опаляет его жаром своего дыхания, от чего я непроизвольно запрокидываю голову.

Хочу сказать ещё что-то, но слова застревают в горле, когда я чувствую, как пальцы Кирилла скользят по моим рёбрам вниз, пока не касаются белья. После чего он поддевает резинку и тянет трусы вниз.

Вслед за ними по внутренней стороне бедра тянется горячий мокрый след.

— Так и знал, что с колобком оденешь, — шепчет возле горла и тут же втягивает в рот тонкую кожу. — Мои любимые.

Шиплю от неожиданно острого ощущения. Плавлюсь под его каменным телом. Горячим, как раскалённая лава, которая меня растворяет.

Выгибаюсь дугой, когда Кирилл кончиками пальцев пересчитывает мне рёбра. Подхватывает под ягодицами, разводит шире бёдра и разгорячённой промежностью прижимает к участку голого пресса.

— Кирилл, я…

С поцелуем проглатывает мои слова. Вторгается в рот горячим языком, переплетается с моим, уводя за собой в какой-то сумасшедший танец, который вихрем меня закручивает.

Всё ещё крепко держит мои руки в замке над головой. Я понимаю это только когда он разжимает хватку. Но всего на мгновение, чтобы стащить с себя футболку. После чего снова задирает мои руки вверх, обматывает ткань вокруг запястий и стягивает в жёсткий узел.

— Блять, такая ты всё-таки дура, — рычит, продолжая меня целовать. — Нахрен ты носила это всё в себе столько дней?! Всю душу из меня вытрясла! Я же говорю что ты как рак! Ты, блять, собой всё живое из меня вытеснила! Ничего кроме тебя не осталось!

Чувствую, как звякает пряжка ремня вслед за которой раздаётся шум снимаемых джинс. Бёдра обжигает ощущение его горячей кожи.

Пытаюсь дёрнуться, но Кирилл удержимает меня за рёбра одной рукой, а вторую проталкивает между нашими разгорячёнными телами. Без прилюдий разводит складки и касается пальцами набухшего клитора, который тут же отзывается острой пульсаций, разрывающей каждую пору моего тела.

— Каждый чёртов день начинается с тебя! Тобой же он и заканчивается! — сквозь шум в ушах пробивается его хриплый грубый голос, так резко контрастирующий с мучительно-медленными движениями пальцев у меня между ног. — Засела в моих печёнка, кишках, в моих чёртовых мыслях! Дышу, блять, тобой вместо кислорода! И ты последняя дура, если до сих пор этого не видишь!

На последних словах вводит в меня пальцы, начиная интенсивно двигаться.

Жёсткие губы накрывают мой рот. Терзают настойчиво и жадно, не давая шанса отвернуться или отказаться.

Пальцами ритмично двигается во мне. Надавливает на какие-то чувствительные точки, нажимает на них как на клавиши рояля, настраивая под себя и с пронзительными стонами выбивает из меня какую-то особенную музыку.

Чувствую, как с каждым новым движением все тяжёлые мысли рассеиваются как туман, замещаясь одной единственной — нет никакой Нины, никакой другой женщины.

— Подожди, — лепечу, пытаясь отстраниться, но Горский не отпускает. Как только я делаю жадный глоток воздуха, снова толкается в меня языком. — Подожди, Кирилл. А что… что на счёт… ребёнка…

— Какого ребёнка? — оторвавшись от моих губ, прикусывает подбородок.

Запрокидываю голову, когда чувствую его язык на своей шее, оставляющий на трахее мокрую дорожку.

— Ребёнка Нины… которая невеста… он… он чей?

Выдыхает с шумом, переставая двигаться и, приподнявшись на локтях смотрит мне в глаза. Сердце подпрыгивает и тарахтит как пулемёт. Не знаю, возможно, я задаю глупый вопрос, но мне необходимо получить на него ответ.

— Не могу тебе с точностью ответить чей именно там ребёнок, но точно не мой. Такой ответ тебя устроит?

Молча киваю, чувствуя, как меня топит облегчение. Кажется, что все мышцы, которые до этого были напряжены до предела, разом расслабляются. Откидываюсь головой на подушку, и закрываю глаза, тяжело выдыхая.