В паутине вечности (СИ) - Зима Рина. Страница 27

– Ты знаешь, что я всегда на твоей стороне, милая, но сейчас я вынуждена поддержать волю старейшины. Поверь, всё это делается для твоего же блага, – пыталась она оправдать свою позицию.

– А кто позаботится о вашем? Я всегда уважительно относилась к твоему мнению, но…

– Но всегда поступала по-своему, – закончила Дана за меня. – Позволь просто обнять тебя, милая. Я буду очень скучать и волноваться за тебя.

– Я тоже. Береги себя.

Уткнувшись в рыжие локоны, источающие тонкий нежный аромат весеннего ландыша, я поймала себя на одной успокаивающей мысли: существует по меньшей мере один бессмертный, которым меня никогда и ни за что не осудит.

Гравий заскрипел под знакомой твёрдой поступью. По волосам мягко пробежались мужские пальцы, как бы безмолвно призывая к возвращению в реальность.

– Разлука с тобой хуже самой изощрённой пытки, но вам пора выезжать, – его слова воспринимались не иначе как приговор.

– Эту пытку ты устроил себе сам, – подчёркнуто холодный ответ сопроводился красноречивым недовольством на лице.

До последнего я пыталась отстоять свою позицию, но Роберт был непреклонен. Понимая неравенство нашего положения, мне пришлось уступить и подчиниться его воле. Печалило и то, что ни Алеку, ни Дане поехать со мной не позволили: их помощь нужна была здесь. Опустившись рядом, Роберт проникновенно зашептал, едва касаясь губами чувствительной кожи на шее.

– Уверена, что хочешь попрощаться таким образом? – его поцелуи стали настойчивее.

– Я не хочупрощаться, Роб, – равно, как и допускать мысль о том, что наша встреча может быть последней.

Заглянув друг другу в глаза, мы синхронно слились в глубоком пылком поцелуе, в котором уместилось буквально всё: от клятвы в вечной любви до терзающего душу отчаяния.

Чемодан, любезно собранный Даной, уже покоился в багажнике, а Джон заканчивал контрольный осмотр автомобиля. Стараясь обойтись без долгих прощаний, мы перекинулись парой напутственных слов, после чего я нехотя села на заднее сидение. Алек с Даной отошли в сторону, давая возможность нам с Робертом проститься наедине. Он наклонился и оставил на губах протяжный поцелуй. Каждая секунда промедления лишь отягощала неизбежное. Шепнув на ухо короткое: «Дождись меня», я решительно захлопнула дверь.

Когда три неподвижных силуэта окончательно затерялись в лесной чащобе, я плотно сомкнула веки и погрузилась в сознание. Через несколько часов мне придётся испытать свои способности в деле, и права на ошибку у меня нет. Ни в какую тропическую ссылку я отправляться, конечно же, не намерена, и в этот самый момент мы с Джоном движемся в прямо противоположном направлении. Попытка банального побега наверняка провалилась бы с оглушительным треском, поэтому, пока все были заняты исполнением поручений, я улучила момент для приватной беседы с моим сопровождающим. О личности Джона мне было известно крайне мало, но Роберт не выбрал бы в качестве своего близкого помощника бессмертного, на которого не способен оказывать влияние. Дар старейшины развит сильнее моего, но наш с Джоном возраст был примерно одинаковым, а это означало, что все шансы на успешное проникновение в его разум у меня были. Заменять существенную часть воспоминаний на ложные не требовалось, как и принуждать нарушить свои обязательства. Я не отменила, а всего лишь скорректировала приказ, отданный Робертом. Он распорядился договориться о встрече, и Джон это сделал, но только с учётом внесённых поправок: переговоры пройдут между мной и Бернаром. Нутром я чувствовала, что советник, если не замешан, то совершенно точно осведомлён обо всех происходящих странностях, включая покушение. Если подозрения подтвердятся, он обязательно явится на встречу. Как минимум, потому что для него это будет вторым шансом избавиться от меня. Нет никаких гарантий, что Бернар придёт без сопровождения, равно как и альтернативного плана. Остаётся лишь слепо уповать на то, что фортуна соизволит быть на моей стороне.

Наибольшее беспокойство я испытывала не столько за исход своей авантюры, сколько за наши дальнейшие отношения с Робертом. Опасения за репутацию и снедающее чувство вины за то, что он вынужден разрываться между мной и долгом, толкнули на безрассудство. Не хочу становиться причиной, по которой совет и главы других кланов смогли бы упрекнуть старейшину в бездействии. Любовь к нему вселяла непоколебимую уверенность в собственных возможностях и огромное желание не брать, а отдавать. Вот только простит ли Роберт очередной обман? Дьявол. Я столько раз шла наперекор его воле, но иначе он ни за что не отпустил бы меня. Впрочем, какие бы оправдания своему поступку я не искала, угрызения совести никуда не исчезали. Первостепенная задача – уцелеть, а способ заслужить прощение непременно найдётся. Затянув потуже шнурки, обмотанные вокруг голенища, я застегнула куртку и через несколько метров велела остановиться на обочине.

– Возвращайся обратно. Маршрут измени, – стальным голосом приказала я Джону, сконцентрировавшись на зрачках.

Запаса времени, оставшегося до рассвета, не хватит на то, чтобы добраться до Рольштада, но внутри машины лучи солнца не причинят помощнику вреда. Проводив взглядом отдаляющийся внедорожник, я устремилась к единственному знакомому месту в округе, скрытому от посторонних глаз: заброшенному мосту, куда однажды приводил меня Роберт.

Тишина. Никаких запахов бессмертных я не ощущала, значит, прибыла первой. Сырая почва назойливо прилипала к рифлёной подошве сапог, издавая неприятный звук. Остановившись, я подняла ладони перед собой и безмятежно наблюдала, как мокрый снег касается хладной кожи и стекает на землю крупными каплями. С минуты на минуту я могу навечно слиться с матерью-природой, обернувшись бестелесным серым пеплом. Вольный ветер легко подхватит то немногое, что от меня останется, и разнесёт по округе. Занятно, что понимание этого не вызывало во мне ни страха, ни отчаяния. Заслышав приближающиеся шаги, я опустила руки и медленно повернулась лицом к собеседнику. Если чутьё меня не подводило, Бернар действительно явился один, что кричало на всю округу о его самоуверенности и моей ничтожности в глазах совета.

– Какая удивительная встреча! – воскликнул он, протягивая руку для приветственного рукопожатия. – Твоему везению можно только позавидовать.

– Не могу не согласиться, – проговорила я более сдержанно, вежливо отвечая на жест.

– Признаюсь, твоё появление на съезде ошеломило меня куда больше, чем смелость явиться сюда в одиночку, – судя по выражению лица советника, ситуация явно забавляла его, чего категорически нельзя сказать обо мне. – Не верится, что наша Или́нка всё-таки пала жертвой искушения и изменила своим принципам. Досадно, что теперь твою совесть не очернит известие о десятке лишних смертей, в которых ты повинна.

Чем дольше Бернар говорил, тем хуже у меня получалось удерживать смысловую нить беседы. Его странные слова вкупе с излишней фамильярностью и раскованным поведением казались абсурдными. Стараясь не показывать замешательство, я молча и непринуждённо слушала, не торопясь с ответом. Усмехнувшись, мужчина продолжил.

– Правда надеялась, что я не узнаю тебя? Думаешь, позволю лишить меня всего достигнутого? К чему этот спектакль?

– Действительно, к чему? – реакция на мою уклончивость не заставила себя долго ждать.

Острое лезвие со свистом рассекло воздух над головой, поставив жирную точку в нашем диалоге. Увернувшись от атаки, я выхватила нож из сапога и сделала ответный выпад, оставив на колене неглубокий порез. На мгновение мы оба замерли, оценивая возможности друг друга, и снова ринулись в бой. Со стороны наша схватка напоминала бешеную пляску теней. Нанести увечия, способные вывести противника из строя, никак не получалось: ноги предательски скользили по грязи, лишая движения точности. Дефект стопы также вносил свою лепту, и в какой-то момент я неловко покачнулась, расплатившись за это переломом кисти и потерей оружия. Завладев преимуществом, Бернар перешёл в решительное наступление, вынуждая всецело сосредоточиться на обороне.