В паутине вечности (СИ) - Зима Рина. Страница 31

Чувствовала я себя настолько паршиво, что была готова выпить любую целебную смесь. Зажав нос, я в два счёта опустошила стакан, но сразу закашлялась, почувствовав отвратительное послевкусие.

– Дивное пойло, – сипло пробормотала я, скривив лицо.

– Востра же ты на язык! Спи давай, окаянная, – проворчал старик, шутливо погрозив кулаком.

Накинув на плечи телогрейку, он покинул избу, а вместо него вошёл Да́стин, тихонько затворив за собой дверь. Сбросив грязную обувь и промокшую куртку, он взъерошил каштановые волосы и прошагал в комнату.

– Сегодня я буду блюсти Ваш покой, принцесса, – отвесил он шуточный поклон.

– Премного благодарна, мой верный рыцарь.

О том, что такое улыбка, я позабыла давным-давно, но Дастину удавалось вызвать на моём лице хотя бы её подобие. Я знала, что чувства, которые он испытывает, далеки от дружеских, но моя взаимность ограничилась лишь парой невинных поцелуев под луной, которые потом я считала глупой ошибкой. Его приятная наружность соответствовала внутреннему миру, но в этом и заключалась проблема: я не считала себя достойной настолько положительного человека. А, может, всё гораздо проще, и в моём сердце не осталось места ни для чего, кроме всепоглощающей ненависти? Как бы то ни было, юноша не переставал надеяться, что однажды наши отношения изменятся и перейдут на новый уровень.

– Как себя чувствуешь? Сильно болит? – спросил он с сочувствием.

– Терпимо, – соврала я, не желая показаться слабой. – А вот Сапфиру придётся поскучать без меня.

Мысль о том, что в седло я вернусь ещё нескоро, печалила сильнее всего. Не все охотники ездили верхом и заступали на длительные дежурства, но для меня это давно стало неотъемлемой частью жизни. Любовь к лошадям мне успел привить отец, даже не подозревая, насколько это пригодится в ближайшем будущем.

– Не беспокойся, я не дам твоему красавцу стоять без дела, – кроме Дастина я никому не доверяла ездить на своём жеребце.

– Смотри, чтобы Ако́ш не приревновал, а не то нам всем несдобровать.

Его серый рысак был резвее и моложе моего коня, но обладал весьма скверным норовом. До сих пор удивляюсь, как эта парочка смогла поладить. Перекинувшись парой невинных шуток, мы снова вернулись к разговору о наболевшем.

– Какой прогноз дал Эрно? – поинтересовался Дастин посерьёзневшим голосом.

Насколько это было возможно, лекарь выправил переломанные кости, но сразу предупредил, что нога ровной уже не будет никогда.

– Ещё побегаю, но спотыкаться буду.

Вздохнув, Дастин заботливо поправил одеяло и сел подле кровати.

– Всё будет хорошо, Илинка. Отдыхай, – с этими словами он погасил свечу.

Усталость давала о себе знать, и я сама не заметила, как провалилась в сон.

Летнюю пору я откровенно не любила. Даже в тёмное время суток нахождение в плотной экипировке прекращалось в жаркую пытку. Редкие часы свободы я посвящала купанию в реке, после чего могла погреться под тёплыми лучами солнца, но не более того. Вода всегда действовала на меня умиротворяюще и помогала унять ноющую боль в мышцах после изнурительных тренировок, и это было единственной причиной любить тёплое время года. Надев толстый кожаный корсет, снабжённый множеством ремней и карманов, я села на пол и принялась зашнуровывать обувь. После травмы моя походка изменилась, и теперь правый сапог стаптывался гораздо быстрее левого. Придирчиво осмотрев его, я пришла к неутешительному выводу: ещё немного и придётся делать очередную заплатку. Неоспоримым преимуществом длинных сапог было то, что с изнаночной стороны очень удобно пришивать ножны.

Изготовление оружия – важнейшее звено в существовании нашей общины, ибо голыми руками бессмертного не одолеть. Самым доступным материалом являлась сталь, но она требовала особой закалки. Сложность заключалась в том, что мягкий металл не способен ощутимо повредить кожу бессмертного, не говоря о костях, но вслед за твёрдостью повышается и хрупкость металла. Крайне важно соблюсти баланс, что под силу лишь искусному мастеру, каким и был Бернар, наш кузнец. В качестве первого оружия мне удалось выпросить парочку уникальных ножей. На верхнем ребре он выточил изогнутые зубья, которые доставят немало хлопот, если попасть в нужное место. Извлечь такой нож из тела для повторного удара не получится, но данная особенность здорово дисциплинирует, принуждая скрупулёзно обдумывать каждое действие.

Закрепив на спине арбалет, я намотала на голову длинный чёрный платок и покинула избу. По пути к коновязи я сорвала несколько веток горькой полыни, чтобы хорошенько натереть ею свою одежду и шерсть вороного красавца, иначе назойливые насекомые не оставят нас в покое, а бессмертный сможет учуять запах крови за версту. Закончив приготовления, я села верхом и взяла курс на восток, но отъехать далеко не успела. У ворот стояла парочка, которую я предпочла бы встречать, как можно реже. Общее дело, к сожалению, не являлось гарантом отсутствия личной неприязни между членами общины.

– А ты не пропускаешь даже не свои дежурства, да, Илина? – выкрикнул Го́вард гораздо громче, чем требовалось, чтобы быть услышанным.

– Если соизволишь заткнуться, пользы от тебя станет чуть больше, чем ноль, – язвительно бросила я, проезжая мимо часового.

– Вот же… – тихо выругался он за моей спиной.

– Но затокакая, а? – расхохотался Э́дгар, задорно толкнув напарника в плечо.

Природа опрометчиво наградила этих двух глупцов недюженной силой, и только по этой причине они оставались в отряде. Охота на бессмертных происходила разными способами. Одни предпочитали быть нападающим или играть роль приманки во время засады, другие патрулировали оживлённые улицы, третьи оберегали границы нашего селения. Обязанностей в общине предостаточно, но ближе всего мне были долгие ночные дежурства в лесных массивах и отдалённых деревушках. Иногда мой поход растягивался на несколько дней, но в таких случаях я старалась брать с собой Дастина. Сегодня мне надлежало оставаться дома и отдыхать, но уснуть никак не получалось. Мысль о том, что моё бездействие может стоить кому-то жизни, заставила подняться с кровати и отправиться в дозор.

Оказавшись на значительном удалении от поселения, я стянула с лица осточертевший платок и вдохнула полной грудью ночную прохладу. Всем охотникам надлежало скрывать свою личность, но этим запретом я откровенно пренебрегала. Каждая тварь, павшая от моей руки, должна знать в лицо своего палача. Покачиваясь в седле, я не замечала ничего необычного, но расслабляться нельзя. Спустя какое-то время мы выехали из лесной чащи на открытую возвышенность, дабы удостовериться, что движемся в правильном направлении. Увиденная картина заставила сердце заколотиться. Столб едкого дыма, уходящий в небо, и яркие всполохи не сулили ничего хорошего. Дьявол. Неужели это происходит снова? Развернувшись, я подняла жеребца в галоп, и мы устремились к источнику пожара.

Когда до цели оставалось несколько метров, я натянула повод на себя и спрыгнула на землю, не дожидаясь полной остановки. Жёсткое приземление напомнило о застарелой травме, но мощный выброс адреналина заглушил боль. Местные жители собрались в кучу возле дома, охваченного пламенем, и щедро сыпали проклятиями. Яростно распихавая локтями галдящую толпу, я подобралась ближе и увидела трёх неопрятных смердов с горящими факелами в руках. Не мешкая, я как следует замахнулась и нанесла мощный удар в челюсть одному из поджигателей, а из рук другого выбила орудие мнимого правосудия. Последний бросился на меня с громкими воплями, но стальное стремя арбалета, уткнувшееся в волосатую грудь, вмиг охладило его пыл.

– С дороги! – рявкнула я с отвращением.

Всего несколько шагов отделяло меня от входа в дом, но преодолеть это ничтожное расстояние судьба не позволила. Крыша с треском обрушилась градом огненных искр, погасив остаток надежды.Всё. Мой отчаянный крик протеста затерялся среди голосов ликующей толпы. Кровь стучала в висках. Злость на вопиющий беспредел настойчиво призывала к мести, но клятва вынуждала держать себя в руках. Игнорируя насмешливые взгляды, я вернулась к Сапфиру, который смиренно ждал у покосившегося забора, лакомясь сочной травой. Бросив прощальный взгляд на место, где свершился акт бесчеловечной жестокости, я мысленно поклялась, что каждый причастный понесёт равносильно мучительное, но справедливое наказание.