Небо надо мной (СИ) - "sillvercat". Страница 25

Той же ночью Стив пришёл ко мне ещё более измотанным, чем обычно, а когда он кое-как стянул рубаху, я заметила его перебинтованное предплечье и выдохнула:

– Что случилось?

– Фигня, – пробормотал он, потирая лицо ладонями.

Я наклонилась, чтобы рассмотреть повязку поближе, и сказала:

– Завтра в школе всё равно разболтают.

– Люди… слишком много говорят. – Он откинулся назад, опершись на стену. – Нас с Малышом… с Джереми обстреляли какие-то мудаки, когда мы патрулировали склон возле Скалы Койота.

– Дался вам этот паршивый склон, – процедила я и зажала уши ладонями, когда он открыл рот, чтобы в очередной раз поведать мне, что это его земля. По мне, так никакая Скала Койота не стоила и капли его крови.

Стив поймал меня за руки и развёл их в стороны.

– Тебя могли убить! – закричала я срывающимся шёпотом, а он только улыбнулся и пожал плечами:

– Сегодня был хороший день, чтобы умереть.

Я стояла и смотрела на него сверху вниз, бессильно сжав кулаки, – смотрела на белую полосу бинтов, перечеркнувшую его сильную смуглую руку, на белёсые шрамы, там и сям метившие его тело.

А потом я встала на колени между его раздвинутых колен, наклонилась и потянула вниз «молнию» его джинсов.

– Скай! – изумлённо прохрипел он, хватая меня за волосы и оттягивая мою голову назад.

Никогда раньше я этого не делала.

Впрочем, позже – тоже.

– Я этого хочу, – раздельно сказала я, и его пальцы медленно разжались. Он опять откинулся назад и закрыл глаза.

Я была абсолютно неумелой, я не знала, как мне скоординировать движения губ и языка, и как не задеть его зубами, и дважды чуть не поперхнулась – всё-таки он был таким большим. Но я отчаянно хотела доставить ему удовольствие и ликующе зажмурилась, услышав его первый глухой стон, который он не смог сдержать. Наконец-то Стив Токей Сапа был полностью в моей власти!

Его пальцы снова запутались в моих волосах, причиняя боль, но это была сладкая боль, и я поймала ритм, чувствуя, как он инстинктивно подаётся вперёд, всё глубже, и не позволила ему оттащить себя, как он намеревался, когда мой рот стал наполняться его горячим семенем.

– Ты меня добить решила, да? – выдохнул он, когда смог говорить.

– А ты мне голову почти оторвал, – пожаловалась я, потеревшись щекой об его гладкий живот.

Он опять потянул меня за волосы, но уже мягко, и сказал, когда я подняла голову:

– Ты никогда не спрашивала, как звучит твоё имя на нашем языке. На языке Лакота.

Я не хотела ничего слышать про Лакота, но всё-таки спросила:

– И как же?

– Почти так же, как по-английски, – сонно проговорил он, опять закрывая глаза. – Скан. Небо. Не предавай меня, Скан.

И он заснул.

А я уткнулась лбом в измятую постель.

Я не знала, что мне делать, на что решиться.

Он же сам меня предал. Он предпочёл мне ту священную груду камней, которую Лакота именовали Паха Сапа, предпочёл мне проклятое Озеро Ножа, которое он взялся защищать ценой своей жизни, и на берегу которого его застрелили пять лет спустя.

Во всём, что произошло с ним, моей вины не было.

Не было.

***

В тот день, когда мне наконец пришлось сделать решающий выбор, Стив уехал в Рапид-Сити по делам деда.

Все тесты были мною сданы, и я готовила выпускную речь как лучшая ученица нашей параллели. Но, признаться, это давалось мне с трудом – все мысли крутились вокруг Стива. Я успокаивала себя тем, что у меня ещё есть время, а он, возможно, одумается.

Возможно.

Эта неопределённость была невыносима.

Вдруг я услышала на лестнице шаги отца.

Он подошёл к моей полуоткрытой двери и деликатно постучал по косяку костяшками пальцев.

– Входи, па, – устало отозвалась я, откладывая книгу.

Я знала, что он хочет откровенно поговорить со мной, но понятия не имела, что ему отвечать на его закономерные вопросы о моём будущем. И уж тем более не могла предвидеть того, что произошло.

Отец без какого-либо разрешения молча открыл первый ящик моего стола и достал оттуда все адресованные мне письма из университетов и колледжей.

– Лучших юристов страны готовят Чикагский и Колумбийский университеты, – бесстрастно сказал он. – Тебе ответили из двух этих учебных заведений. Там тебя ждут. Что здесь делают бумажонки из Омахи и Средне-Западного?

– Я подала документы и туда, – так же бесстрастно отозвалась я.

Отец опустил голову, а потом присел рядом со мной.

– За этот год я не сказал тебе ни слова упрёка, Скай. – Он снял очки и потёр переносицу. – Я видел, как упорно ты учишься. И как ты переживаешь свой… роман. Ты даже в раннем детстве уже была взрослой, и я никогда не навязывал тебе свою волю. Ты всегда сама строго контролировала свои желания и возможности. Но сейчас… Скай, ты можешь достичь настоящих вершин – это знаем мы оба. Если ты останешься здесь, ты достигнешь лишь вершины Скалы Койота. Ты этого хочешь добиться в жизни?

– Нет! – я неистово замотала головой. На меня будто рухнула эта самая скала, и я почувствовала, что задыхаюсь.

– Я оплачу твоё обучение в Чикагском университете, – чётко и размеренно проговорил отец. – Я звонил туда, разговаривал с деканом юридического факультета. Пожалуйста, помолчи, Скай. Если ты хочешь спустить свою жизнь в канализацию, это твоё право, но я хочу побороться за тебя. У меня тоже есть право на это – я твой отец. – Он выложил на стол ещё два конверта. – Вот билет на самолёт до Чикаго, вот дорожный чек. Твой класс обойдётся без твоей выпускной речи. Если ты согласна с моими аргументами, вечером тебе надо ехать в аэропорт.

Он ни разу не произнёс даже имени Стива. Как будто его не существовало!

– Но вечером вернётся Стив! – закричала я, охваченная паникой. Всё происходило слишком стремительно, мелькало, как в кошмарном сне.

– Не вернётся, – жёстко отрезал отец.

Я не узнавала его. Я смотрела на него, не веря своим ушам и глазам.

– У меня есть связи в полиции Рапид-Сити. Его задержат на двадцать четыре часа по вымышленному обвинению и отпустят завтра. К тому времени ты уже будешь в Чикаго. Я распущу слухи, что ты уехала в Калифорнию.

– Но это подло! – простонала я, хватая его за руку, как в детстве. – Папа, пожалуйста… Я не могу так поступить с ним!

– Можешь и должна. У него своя дорога, и ты это тоже знаешь. Я даю тебе единственный шанс уехать без лишних проблем. Без эксцессов, – сухо заметил отец и поднялся. – В любом случае, решать тебе. И прямо сейчас.

Это был самый страшный выбор в моей жизни.

Я сидела, скорчившись на постели, и глядела на конверты, лежавшие на столе, отчаянно желая порвать их в клочья и пустить по ветру.

Но я не могла.

Это означало бы пустить по ветру всю свою будущую жизнь.

«Если ты останешься здесь, ты достигнешь лишь вершины Скалы Койота».

«Не предавай меня, Скан».

Эти слова звучали и звучали у меня в ушах.

Думать о том, как Стив сейчас мечется по тюремной камере, словно попавший в клетку зверь, было выше моих сил.

Я судорожно сглатывала, глаза жгло огнём, но слёзы… слёзы не приходили.

Я знала, что отец прав. Его аргументация была безупречна.

Я должна была уехать отсюда и уехать без эксцессов.

Стив Токей Сапа был тем эксцессом, который мог разрушить весь мой мир. А меняться он не желал.

Я медленно, как сомнамбула, встала и принялась собирать чемоданы.

Вечером я улетела в Чикаго.

Я больше никогда не видела Стива.

***

Бутылка с виски окончательно опустела. А я ещё пишу всё это и чувствую себя совершенно трезвой. Это, видимо, некий физиологический феномен, и он меня несколько раздражает, но раз уж так случилось, я обязана дописать.

Уехав тогда из Оглалы, я будто перевернула страницу книги, к которой никогда более не собиралась прикасаться.

А спалив дотла магазин отца, Стив словно бросил эту книгу в огонь.

Я не сразу узнала о том, что произошло в Оглале после моего внезапного отъезда. Домой из университетского кампуса я звонила регулярно, трубку всегда брал отец, ибо каждый раз мы обговаривали с ним время моего следующего звонка, и он ничего мне не рассказывал об этом инциденте. Собственно, мы никогда даже имени Стива не упоминали.