Кровавый Прилив - Кнаак Ричард Аллен. Страница 39

Как необходим был Голгрину этот караван!

— Рассказывай снова, — велел Лорд на общем, отливая глоток вина. Губы дёрнулись в тех местах, где скрывались спиленные клыки. — Рассказывай снова об этих тысячах Урсув Суурт…

Чтобы подстегнуть связанного, один из палачей достал белый порошок из поясного мешочка и втёр его, в самую кровоточащую рану.

Людоед завопил так, что заколебалось пламя факелов. Едва он задёргался, шипы пут тут же врезались в его тело. Растение, которое при жизни вилось, как виноградная лоза, и питалось насекомыми, после сушки превращалось в практически неразрываемые верёвки, которые очень любили использовать людоеды. Пытки были, пожалуй, единственным ремеслом, которое развивали и культивировали потомки прекрасных эрдов. Накричавшись, пленник произнёс несколько слов:

— Урсув Суурт. Не тысячи, но сотни. Плохо вооружены.

Последний факт особенно интересовал Великого Лорда, но он ещё не был удовлетворён. Под пытками можно наплести всякого, лишь бы уменьшить мучения…

— Ки джера и Саргор Джека, — приказал Голгрин.

— И Саргор Джека? — слегка удивился Белгрок. — Саргор Джека д'и ф'хан, и'Голгрени.

— Саргор Джека… — Голгрин отхлебнул вина.

Другой палач вышел наружу и вскоре вернулся с огромной птицей, умостившейся у него на руке. Она была похожа на ту, что сидела в клетке Великого Кхана, но гораздо крупней. Её смертельно опасный клюв открывался и закрывался, показывая толстый язык. Вблизи оперение птицы отливало багровым, почти кровавым цветом, гребень на голове походил на язык лавы. Людоеды называли её Саргор Джека — «Та, Которая Суть Крылатая Кровь Саргоннаса». Другие расы называли её за огненное оперение ястребом Саргаса и другими именами.

Никто, кроме людоедов, не смог бы держать на руке столь опасное создание. Никто, кроме людоедов, не использовал их для пыток. Когда страшную птицу поднесли ближе, она раздражённо зашевелилась и взмахнула крыльями, показав костяные крюки, выступающие из-под перьев.

Палач вопросительно посмотрел на Голгрина. Тот кивнул,

Один из людоедов достал липкое вещество и толстым слоем намазал им конечности пленника. Тот застонал, но ещё до конца не пришёл в себя, чтобы забеспокоиться. Палач сорвал с головы птицы клобук — ястреб Саргаса немедленно закричал и забился, стараясь дотянуться до связанного тела. Он бился все сильней и сильней и вот, наконец, палач отпустил метнувшегося хищника.

Очнувшийся пленник узнал страшную птицу и в ужасе скорчился, а Саргор Джека уже сидела на нём и отрывала с краёв ран длинные полоски мяса, словно ища приз внутри.

— Ки иа и Урсув Суурт иб х'ркара? — вопросил Белгрок.

Терзаемый людоед разразился потоком слов, одновременно страшно корчась в попытках сбросить с себя хищника, но ястреб Саргаса невозмутимо запустил в него когти и продолжал жадно есть. Голгрин снова выслушал историю и заметил некоторые изменения, безусловно, делающие её более правдивой. Спасибо птице, теперь он намного лучше понимал сложившуюся ситуацию.

Запах вещества вызывал у птицы безудержный аппетит, напоминая ей привычную еду — ящериц-бараки, но она никак не могла насытиться. Саргор Джеки особенно любили мясистые головы рептилий, которые они раскалывали своими мощными клювами; птица могла пожирать жертву часами. Голгрин понимал, что людоед вскоре будет мёртв, но уже услышал достаточно. Пленник хорошо описал внешность нападавших: рваные килты, худые тела, оружие разное, от ржавых мечей до самодельных копий, некоторые ехали на крепких лошадях людоедов, но большинство шли пешком.

Действительно, пёстрая кампания…

— Ах ки! — крикнул он наконец. — Ах ки!

Но его приказ запоздал. По телу пленника пробежали смертные судороги, и он замер. Ястреб Саргаса продолжал пиршество, углубившись в живот людоеда, так что на пол во все стороны летели кровавые ошмётки.

Белгрок подошёл к Голгрину и, покосившись на палачей, произнёс на общем:

— Эти… Урсув Суурт… очень странные… по описанию похожи на рабов… так, друг Голгрин?

— Да, похожи на рабов… — Ухоженный Лорд поставил пустой кубок на стол. — Это проблема, но, надеюсь, легко исправимая…

Крупный людоед наморщил лоб — он понимал общий хуже, чем говорил на нём:

— …Неисправимая?

— Да нет! — Голгрин подошёл к телу, откуда палачи только что извлекли протестующего ястреба. Лорд погладил его по перьям и, приблизив губы к голове Саргор Джеки, прошептал несколько слов, после чего птица успокоилась и даже подставила гребень, давая себя погладить. — Они должны умереть. Дагрум из племени Наисильнейших Мастарков очень хочет доказать свою преданность мне. Пошли его на охоту за Урсув Суурт…

— А припасы? Друг Голгрин, припасы стоят столько, что…

— Кроме того, нужно послать сообщение армии Урсув Суурт, тому, кто ведёт их. — Голгрин специально не стал заостряться на поле Мариции. — Им нужно объяснить, почему нам потребуется больше снаряжения. — Великий Лорд задумчиво посчитал в уме, полуприкрыв глаза. — Да-а… думаю, им надо все объяснить… Это не очень беспокоит меня, но вот друг Хотак, — Великий Лорд захихикал, — ему это совсем не понравится, совсем…

Верфи империи работали как никогда прежде в истории. День и ночь на Мито и Котасе, да и других островах не гасли огни. Рабочие добредали до постелей лишь затем, чтобы поспать, и, слегка перекусив, идти обратно на работу. Не осталось ни единой верфи, которая бы не работала с превышением нормы.

Никогда ещё столько новых судов не стекалось на рейд Нетхосака, заполняя собой гавань. И теперь на самой большой столичной верфи происходило пышное действие, посвящённое ритуальному числу «двадцать пять» — именно столько новых кораблей становилось в ряды имперского флота. Для этой цели и объединились император и его сын — чтобы встретить счастливый по счёту флагманский корабль «Приносящий Бурю».

Он возвышался на стапелях как морское чудовище посреди мелкой рыбёшки, блестя чёрными бортами. Как ни странно, но секретный проект разрабатывался ещё по приказу Чота, и первая модель была построена как раз во время переворота. Однако при Хотаке мастера придали судну более манёвренный киль и улучшили парусные характеристики.

Спускаемый корабль был вооружён большой катапультой на корме и мощной баллистой на носу. На борт могли подняться вдвое больше легионеров и членов команды, чем на обычное судно. На верхушке одной из трёх мачт развивался флаг Боевого Коня, а чуть ниже — бело-зелёный Морской Дракон. И, несмотря на колоссальные размеры, «Приносящий Бурю» мог развивать невероятную скорость.

По бортам выстроились команда и легионеры, смещавшись в пёструю толпу. Ни одна раса, даже люди, не строила таких судов. Вне сомнения, моря и океаны теперь принадлежали почти исключительно минотаврам.

Чуть позади флагмана ждали своего посвящения остальные суда — молчаливые братья «Приносящего Бурю», словно часовые, замерли на страже мощи государства. Лес мачт колыхал парусами под резкими порывами ветра.

Когда подъехали Хотак и Арднор, одетые в полированные панцири и тёмно-фиолетовые плащи, со стороны океана донеслись раскаты грома. Над шеренгами мрачных легионеров, идущих следом за императором, грозно вилось знамя Боевого Коня.

Толпы народа начали собираться с самого утра, спеша попасть на небывалый праздник. Тут и там сновали посыльные, по решению Высшего Круга раздавая простым минотаврам чёрные и тёмно-красные отрезки ткани.

Сами советники тоже блистали праздничными одеяниями. Измождённый Лотан торжественно поднялся, кланяясь, со своего места, обе августейшие особы приблизились к могучему стапелю, удерживающему «Приносящий Бурю». Шеренги легионеров у трапа вскинули оружие и прокричали на древнем языке:

— Хри Дирак уна! Хри Джесек уна! Хри Дирак уна!

Минотавры в толпе, владеющие лишь общим, невнятно поддержали клич, сохранившийся со времён Макела Людоедской Погибели.

— Славься, Топор Народа! Славься, Меч Народа!

Хотак растроганно махал скандирующей толпе, было ощущение, что на верфях собрался весь Нетхосак от мала до велика.