Гуру - О’Нилл Луиза. Страница 15
– Что ты здесь делаешь, Сэм? Мы совершенно определенно дали тебе понять, что не желаем с тобой иметь ничего общего.
– Лиза, ты серьезно до сих пор злишься из-за того… – Саманте показалось, будто бы она вернулась в детство, когда во время игр в софтбол одноклассники всегда выбирали ее последней к себе в команду. Ей вдруг захотелось убежать к маме и поплакаться: «Меня сегодня в школе обидели!»
– Не тебе говорить мне, из-за чего я должна и не должна злиться. В прошлом это сработало бы. Но те дни давно позади. Я хочу, чтобы ты ушла прямо сейчас.
– Просто так я не смогу уйти, – заметила Сэм. – Я вернулась в Бенфорд, потому что волновалась за тебя…
Лиза не смогла подавить мерзкий смешок.
– Ты волновалась за меня? Нет уж. Ты вернулась, потому что беспокоишься за себя. По крайней мере, не ври.
– Чем я тебя так обидела? – слезы были близко. Сэм ощутила, как у нее защипало в глазах. – Что я сделала, чтобы ты меня так возненавидела? Возненавидела так, чтобы врать обо мне?
– Хватит набивать себе цену. Уже забыла все про «Блэкаут»? Не думала, что я прочитаю твое эссе? – Лиза обожгла Сэм взглядом. – О чем ты вообще думала?
– Я не… Весь Бенфорд, что ли, зачитывается «Блэкаут»?
– Да откуда тебе знать, кто и что у нас делает или не делает? Ты и двух часов здесь не провела с конца школы.
– И кто в этом виноват? Я уехала только потому, что ты хотела этого.
– Не надо пороть старую чушь. – Подбородок Лизы выдвинулся вперед. – Я никогда не просила тебя уезжать. Школа в Юте – целиком твоя задумка. Ты всегда так делаешь. Всегда все перевираешь. Ты всегда хочешь быть обиженной, Сэм.
– Вот это уж совсем не справедливо! Я ничего не перевираю. Твое письмо меня испугало. Будто бы не ты его писала. Ты не способна взять и заявить, что я…
– Сил нет на все это, – вырвалось у Лизы. Она наклонилась, чтобы собрать выпавшие у нее из рук по возвращении домой покупки, и начала подбирать пакет лежащих на полу яблок, бутыль молока и большую пачку колечек на завтрак. Сэм понаблюдала за тем, как Лиза разбирается с пакетами. Наконец подруга повторила: – Уходи. Прямо сейчас.
– Даже не подумаю. Мне нужно понять, что тебе нужно от меня. Хочешь, чтобы я опубликовала опровержение на эссе? – Лиза ничего не ответила. Сэм продолжила: – Ты… – Сэм переборола гадливое ощущение и заставила себя закончить вопрос. – Ты хочешь, чтобы все узнали твою историю?
– И в чем здесь вселенская трагедия, Сэм? Что люди узнают о тебе правду?
– Но это даже не правда! И ты сама знаешь, что это неправда. Мы обе были там той ночью, и ты знаешь, что именно произошло. Ты совсем рехнулась? Откуда у тебя все это пошло…
– Что случилось? – Джош вошел, прикрывая за собой дверь в холл. – Наверху слышно, как вы ссоритесь. Девочки волнуются. – Его глаза метались между двумя женщинами. – Сэм, – еле слышно пробормотал он. – Сэм, что ты…
– Да ничего я не сделала! – Сэм сорвалась на крик. – Хватит винить меня в какой-то херне, которую я даже не делала. Я написала эссе, вот и все. Оказывается, писать эссе теперь у нас считается преступлением.
– Какое эссе? – удивленно спросил Джош. – О чем ты? – Он перевел взгляд на Лизу. – О чем она, солнышко? – Но Лиза уже осела на стуле, будто бы из ее тела разом вынули все косточки. – Милая, – проговорил он. – Ты меня пугаешь. Что происходит?
– Я написала эссе, – медленно сказала Сэм. Кто-то должен был озвучить правду, и этим кем-то, по всей видимости, должна была стать она сама. – В качестве анонса для моей новой книги. Я рассказала о ночи после дня рождения Лизы.
У Джоша кровь отхлынула от лица.
– Сэм, – прошептал он. – Что ты наделала?
– А Лиза написала письмо моему менеджеру, – продолжила она. – Говорит, что той ночью… Лиза сказала… – она дала себе время собраться с мыслями. – Лиза говорит, что то, что было между нами, было против ее воли.
– Что? – Джош отшатнулся назад. – Нет. Нет, не может быть… Лиза. – Он подошел к жене и приподнял ее голову за подбородок, чтобы посмотреть ей в глаза. – Она же шутит. Ты не могла… Почему ты мне ничего не сказала?
– Мы же вообще о ней не говорим, – ответила Лиза. Комната как будто начала схлопываться. Подступающие стены будто хотели вдавить Сэм лицом в эти колкие слова, чтобы их острые края разодрали ее в клочья. Она постоянно вспоминала о Джоше и Лизе. А они вообще о ней не думали. Все как в школе. Снова она была никому не нужна. Третья лишняя.
– Я думаю, что тебе пора, Сэм. – Джош встал рядом с Лизой, но больше не предпринимал попыток дотронуться до жены.
– Не делайте этого со мной. Умоляю. Я не засл…
– Саманта, вон отсюда! – выкрикнул он так мощно, что она испуганно отпрыгнула назад. – Мне нужно поговорить с моей женой. Без посторонних.
8
Последнее, что хотела увидеть Саманта по возвращении в свой гостиничный номер, так это свою мать. Каролина сидела на краешке кровати, чинно сдвинув коленки вместе. Ее платье с запахом в блеклый цветочек идеально вписывалось в убранство комнаты, будто бы мать заранее подбирала себе образ в тон гостиничного номера. Ее практически седые волосы были собраны в аккуратный пучок у шеи, чтобы не скрывать от взора окружающих жемчужные сережки с бриллиантами, доставшиеся ей по наследству от бабушки Андерсон. Мать оставалась красивой даже в свои семьдесят шесть лет. Доктор Каролина Андерсон-Миллер была обязана хрупкости своего телосложения ничуть не меньше, чем своим уверенным рукам, за убежденность мамочек Верхнего Ист-Сайда в том, что ей-то они точно могут доверить заботу о своих драгоценных чадах.
– Черт побери! – вскрикнула Сэм, испуганно схватившись за грудь. – Тебя-то как угораздило здесь оказаться?
– Пожалуйста, не ругайся, прошу тебя. Мы с отцом растили не морячку. К тому же, думаю, мы обе понимаем, что вопрос в другом: что ты здесь делаешь?
Сэм бросила пальто на спинку кресла-качалки и начала стряхивать снежинки со шляпы. Наконец она села и уставилась на мать.
– Так как ты все же пробралась сюда?
– Молодой человек на ресепшен оказался очень любезным. Поделился запасным ключом, когда я объяснила ситуацию.
– Какую ситуацию? Что ты решила ворваться ко мне в номер? Я почти уверена, что ты сейчас вне закона, мама.
Каролина расправила ткань платья, встала и подошла к Саманте. Той на секунду даже показалось, что ее собираются обнять. До нее донесся аромат маминых духов: цитрусы вперемешку с подсолнухом из желто-белого флакона, который очень подошел бы для крема от загара. Каролина носила эти духи, потому что ей их когда-то подарила ее собственная мать, заявив, что этот аромат «достойный». Этого замечания было вполне достаточно для Каролины, которая всегда поступала так, как от нее требовали. Ей было неведомо, почему Саманта не могла быть такой же. Жизнь дочери Каролины была бы намного проще, если бы она следовала правилам.
– Я в самом деле не понимаю, зачем ты покупаешь себе такую красивую одежду и потом бросаешься ей как попало, – проговорила Каролина, подбирая пальто Сэм и вешая его на крючок на двери. – Глаза отказывались верить тому бардаку, который был здесь, когда я переступила порог комнаты.
– Я торопилась, я… – Сэм заткнулась. Она была слишком взрослым человеком, чтобы что-либо объяснять матери. Вместе с психотерапевтом они много раз репетировали эту сцену, отрабатывая, как Сэм сохранит самообладание и будет степенно говорить с Каролиной. И вопреки всей подготовке Саманта все же начала себя вести, как девушка-подросток, готовая в любой момент завопить: «Я не просила тебя рожать меня!» Пересилив себя, Сэм сделала попытку удержаться в рамках. – Было бестактно заходить сюда без моего согласия. Уважай мое личное пространство.
– Не хочу слышать эти психологические разглагольствования. – Каролина разместила свою сумочку на згибе локтя на манер британской королевы. – Не было бы нужды пробираться к тебе в номер, если бы ты позвонила и сообщила мне, что ты в городе, как поступил бы любой нормальный ребенок. Впрочем, о чем я? Ведь моя собственная дочь мне заявила, что никоим образом не сможет оказаться дома на праздники, ведь у нее так много работы…