Страна-за-Пеленой - Кнаак Ричард Аллен. Страница 24

В отличие от драконов его собственного мира, больших тяжеловесных зверюг, в основном домашних ездовых животных, как у Баракаса, этот был истинным королем. Неизвестный скульптор решил запечатлеть его со сложенными крыльями, возможно устрашившись трудностей с устойчивостью статуи, — и все же это был самый огромный, самый великолепный дракон из всех, виденных враадом. Этот гигант должен был править с помощью мощи и разума. Не было сомнений в том, что хотел показать скульптор; это был господин всего окружающего, превосходящий в мудрости самого искусного из своих советников.

Что же стряслось с расой, что правила здесь прежде?

Среди искателей росло возбуждение; они обнаружили ряд предметов, лежавших на помосте перед статуей. Дру заметил их только сейчас — его взгляд невольно возвращался к глазам гиганта.

Этот помост был скорее постаментом, на котором были выставлены напоказ смутно знакомые Дру фигурки, сохранившиеся с незапамятных времен. В таком месте это было неудивительно. Город, при всем его плачевном состоянии, сохранил признаки, указывающие на то, что покинули его, по враадским меркам, не так уж давно. Хотя постамент и его содержимое были единственными предметами в комнате, она не казалась пустой. Стены, пол, даже изогнутый потолок были покрыты символическими изображениями миров и народов. Он увидел тонкую окружность с изображением искателя, в другой был один из их врагов. В еще одном изображении Дру признал эльфа, а другое слишком сильно напоминало его собственных родичей.

Что это за место?

Здесь было представлено так много народов, но никто, кроме него, на них не смотрел. Искатели слишком увлеклись фигурками, они щебетали над ними, как дети… как Шарисса.

Все ли с ней в порядке? В цитадели под присмотром Сирвэка она была бы в безопасности, но Дру хорошо знал свою дочь. Она непременно будет разузнавать о его судьбе. Это беспокоило его, поскольку она легко может привлечь внимание того или иного из его соперников, особенно Тезерени. Может быть, они рассмотрят случай с Дру как еще один способ спастись с Нимта, но безумие патриарха позволяло предположить, что, может быть, Баракас решит разрушить сделанное Дру. В любом случае это будет означать ослабление хватки лорда Тезерени.

Стук заставил Дру обернуться и посмотреть, что случилось. Четверо, включая вожака, рассматривали реликвии. Внимание, которое они уделяли малейшему изгибу каждой фигурки, говорило о глубине их заинтересованности. Но вот случилось что-то, что раздразнило их. Вожак схватил статуэтку и швырнул ее в нависавшую над ним фигуру повелителя драконов. Реликвия разбилась, осколки разлетелись по всей палате, а на статуе не осталось даже царапины.

Волшебник тихо наблюдал. Рассерженные птицы, побросав фигурки, вернулись к остальным. Вожак, с выражением гнева и разочарования на лице, указал на выход, требуя, чтобы Дру отвел их обратно. Но тот вновь решился взглянуть на великолепного дракона и опять почувствовал ответный взгляд. И тут вожак искателей, потерявший остатки терпения, хлопнул его когтистой лапой. Дру покачнулся и почувствовал вкус крови на языке. Он упал бы на пол, если бы не два его телохранителя. Они удержали его на ногах и, когда он восстановил равновесие, подтолкнули вперед, оставаясь позади него.

Таким же образом они исследовали еще дюжину комнат. Правда, результаты были более разочаровывающими, чем в первой из них. По большей части им встречались только кучи известняка и щебня, оставшиеся от давно обвалившихся потолков. А в некоторых комнатах не было ничего кроме пыли. Если их обитатели умерли здесь, это было так давно, что не только их тела, но даже скелеты развеялись в прах.

Они не нашли следов других вторжений, хотя на скалистой поверхности, где им приходилось пролезать, оставить какие-либо следы было почти невозможно. Дру страдал больше всех, поскольку, оступаясь и падая, не мог опереться или защитить лицо руками, которые были связаны. Два его стража сами пробирались с трудом и часто ничем не могли помочь ему. За время осмотра первого этажа лицо и тело враада сплошь покрылось синяками и кровоподтеками. Будь у него возможность, он легко бы залечил их, но здоровье враада очень мало волновало захвативших его. Дру удивляло, как они вообще до сих пор сохранили ему жизнь.

Солнце клонилось к закату. Вожак искателей становился все более и более разочарованным, а его настроение эхом отражалось в других. Дру это не волновало; ему хотелось только лечь, уснуть и проснуться в своем жемчужном замке. Он был бы рад никогда не найти разрыва, прохода между Нимтом и этим местом, даже если это значило бы подчинение Баракасу и его клану.

У развалин бывшей лестницы, ведущей на верхние этажи, а теперь превратившейся в груду щебня, искатели утратили последние остатки терпения. Вожак взглядом послал четверых из них в воздух. Дру ненадолго отвлекся от своих размышлений, следя за их полетом. Хотя это было рискованно — поблизости могли еще таиться враги, — птицы предпочли разделиться и пожертвовать своим числом, чтобы продолжить безумные поиски.

Таща за собой пленного волшебника, семеро оставшихся тварей продолжили разведку на основном этаже. Они дошли уже до такого отчаяния, что взялись просеивать мусор в комнатах. Под бдительным взглядом вожака, державшего Дру, пока остальные занимались поисками, птицы подбирали все, что можно было найти необычного из обломков стены и потолка. Несколько добытых ими предметов вдохновили их и смутили Дру. Он опознал пару реликвий, которыми птицы, по-видимому, пренебрегли, но сделал вид, что ничего не заметил. Постепенно волшебник начал проникаться уважением к древней расе. Они знали многое о магии кристаллов, судя по мерцающим кусочкам, которые искатели небрежно разбрасывали по сторонам, стремясь к неведомой цели. Предмет их поисков явно не имел к этому отношения; их больше интересовали фигурки драконов, животных и существ, которых с некоторой натяжкой можно было бы счесть людьми.

Вожак, все еще державший его за руку, неожиданно склонил голову, словно прислушиваясь к чему-то снаружи. Дру напрягся, но не услышал ничего, кроме хлопков и стука от обломков, разбрасываемых птицами, все глубже зарывающимися в груду мусора. Чуть позже остальные прервали работу и тоже прислушались.

Дру не услышал ничего, кроме биения собственного сердца… но вдруг ему показалось, что этот стук слышат и другие. Нет, звуки исходили из неопределенного источника в главном зале и приближались с каждой секундой.

Искатели обернулись к своему вожаку. Тот оглядел Дру, развернул и подтолкнул к двери. Дру вылетел в коридор. Непонятное постукивание продолжало нарастать, и оно что-то напоминало, как раньше увиденные им изображения. Он попытался припомнить, что могло бы вызвать к жизни такие звуки, но его попытки собрать свои разбегающиеся мысли были прерваны пинком со стороны вожака искателей. Не имея возможности выбирать — и надеясь получить хоть какой-то шанс выпутаться из этой истории, — Дру медленно пошел по коридору в направлении шума. Птицы осторожно последовали за ним. Две взлетели в воздух.

Звуки отражались эхом в пустых помещениях, так что несчастный маг почти не мог выносить их. Он обернулся, но вожак, словно догадавшись о его сомнениях, указал ему вперед.

— Спасибо, — прошептал Дру сквозь зубы. Теперь уже не имело смысла надеяться избежать столкновения с тем, что разыскивало компанию. Эти звуки не могли бы издавать существа, живущие под землей, — враад полагал, что их поступь должна быть почти бесшумной, особенно когда в здании таятся их кровные враги — и вряд ли это были эльфы, которых он, правда, пока не видел. Но и они должны бы быть более осторожными.

Что же такое скрывалось в главном зале и шло напролом, не заботясь о возможной опасности?

Постукивание приближалось, не оставляя времени на удивление. Вожак птиц положил когтистую лапу на шею враада, используя его как живой щит. Они вдвоем пошли вперед, остальные потянулись следом, как марионетки, связанные одной ниткой. И тут, внезапно, они встретились.