Шрам (СИ) - Двок Андрей. Страница 44

Поэтому из своего наблюдательного пункта я видел практически все: дворы и улицы села, а также местность, окружающую Оряхово. Дом мне очень понравился. Ничего не придется переделывать, кроме внутреннего наполнения. А вот село на первый взгляд не вдохновляло, но я еще по нему проедусь!

Прибыли слуги. Я отдал приказ разместить в доме семью лекарки, наемников и приготовить все для помывки и трапезы. А после обеда решил принять доклад о положении дел в маноре. Попросил Алму передать повару остатки продуктов, которые мы привезли с собой, так как прежние хозяева вывезли все. Ну, или после них все подчистили. С такой встречей, какую мне оказали, я могу и это допустить.

Пообедал в гордом одиночестве. Со сменой сословия, наряду с плюсами, появились и вот такие минусы. За столом мне прислуживала женщина средних лет. Она постоянно на меня настороженно косилась. Что она там себе надумала, только предки ведают. Главное, она была чистой, как и ее одежда. После немудреного, но сытного обеда, я героически поборол подступающий сон и, забрав старосту, пошел в кабинет.

Никаких документов у Булыча с собой не было, поэтому я сказал ему, что проверю весь учет позже. На высказанное удивление этим моим желанием, я любезно поведал ему историю со старым кастеляном нашего лорда.

Похоже, последнее желание старосты «поделиться вселенской мудростью» с молодым шалопаем-дворянчиком пропало. И лицо Булыча неуловимо изменилось. Предо мной стоял мужчина с умными, внимательными глазами, без всякого налета нахальства или сельской псевдоглупости.

Наверное, во всех мирах, подчиненный или зависимый человек знает: с дурака спрос меньше. Люди-то не идиоты, вот и делают глупые лица, когда «барин приезжает». Авось, махнет рукой да отстанет. Но сейчас, похоже, староста был самим собой.

— Ладно, присядь, — усадил я Булыча напротив себя. — Расскажи, как дела в селе и вообще в маноре.

— Я отвечаю не только за село Оряхово, как таковое, но и за сбор налогов со всего манора, — начал рассказ староста. — Работа уже ведется и через несколько дней из деревень начнут свозить ежегодный налог. Его собирают не в конце местного года, а после урожая. Склады к приему продуктов готовы.

Мы должны собрать натуральных продуктов на стоимость в двадцать аурисов. И этот налог надо сдать барону до окончания первой десятицы студня*. Это очень тяжело сделать, так как раньше основной доход манора давало рыболовство, а сейчас оно почти сведено на нет.

Из-за рыскающих по морю тилинкитов, рыбаки далеко в море не выходят, а пытаются ловить рыбу недалеко от берега. А основные места лова так близко к берегу не располагаются. Люди пытаются добрать недостающее сельскохозяйственной продукцией и животноводством, но земля в маноре скудная.

* - декабрь, см. Глоссарий.

— Нам уже довели, что на следующий год король приказал увеличить налог на десятую часть. Это неподъемно, — продолжил Булыч. — Я не представляю, как мы будем собирать товара на двадцать два ауриса. Мы и этот-то собираем с большим трудом.

— Ты обеспечь сбор налога своевременно и в полном объеме в этом году, а в следующем, если будешь меня слушать, мы сдадим увеличенный налог без особых проблем, — успокоил я недоверчиво глядящего на меня старосту. — Какая в маноре установлена плата с арендаторов?

— У арендаторов мы забираем 40% урожая и мяса после забоя, а у рыбаков — рыбы, — продолжил Булыч. — Ремесленников мало и все работают на внутренний рынок, сбывая свою продукцию натуральным обменом.

Размер выделяемого участка для арендаторов — не более восемнадцати гектар*. На барщину мы загоняем каждого совершеннолетнего селянина, на два дня в десятицу.

* - все меры в книге, за исключением денежной системы и названий месяцев даются земные, чтобы излишне не загружать читателя.

— Остались ли еще бойцы, которые служили старому господину? Есть ли инвалиды, получившие увечья в боях?

— После последнего похода на Вранское графство в живых осталось только три человека, — грустно ответил староста. — А инвалидов, к сожалению, хватает. Они есть в каждой деревне и живут на средства семьи, или милостью родственников.

— А как вы поля используете? Каждый год засеваете? Где пасете скот? — мне было интересно, на каком уровне развития находится сельское хозяйство в Варнии.

— Дык, нет. Надо же отдыхать давать пашне, — с охотой объяснил Булыч. — Один год засеваем, а на второй отдаем под выпас скота. И земля отдыхает и скот ее унаваживает.

«Дремучее двуполье», — подумал я про себя. — «Надо посидеть, подумать, смогу ли я ввести хотя-бы трехполье». Несмотря на то, что всю жизнь занимался дачей, я был городским жителем и, если что-то понимал, то больше в выращивании овощей. Как раз из-за этой самой дачи.

Все эти озимые и яровые для меня темный лес. Не! Теоретически я, конечно, «подковался». Но реально, пшеницу от ржи я не отличу. Не хватило мне времени сделать все, что хотелось бы, при подготовке к переходу на Этерру. Так-то, трехполье тоже старина глубокая, но получится ли его ввести лично у меня? Не знаю. Буду думать, но потом, хе-хе.

— Через сколько ты сможешь собрать всех жителей села перед моим домом? — спросил я старосту. — Маленьких детей и совсем старых не надо.

— За час все село соберу.

— Давай, тогда, иди собирай. Как соберешь, доложишь. Не хочу два раза повторяться. А потом, с тобой еще надо пару вопросов порешать.

Примерно через час я сидел на Князе перед толпой народа. За мной, также на лошадях, в полном вооружении, сидели наемники.

— Жители Оряхово! То, что я сейчас скажу, вы должны довести до тех, кто сейчас здесь не присутствует, а также до своих родственников и знакомых. Булыч, ты лично доведешь новости до старост деревень, когда они будут прибывать для сдачи налога.

Огромная толпа народа, заполнившая площадь и близлежащие улицы, настороженно молчала.

— С Нового, 525 круга, который наступит уже через три чертога, вы будете работать и платить налоги по-другому.

Все звуки и шевеления на площади вообще прекратились.

— С нового круга барщину я отменяю полностью.

По толпе пронесся изумленный гул.

— Ваш ежегодный налог будет уменьшен с сорока процентов до десятой части от полученного продукта или выручки.

Гул в толпе усилился.

— Это касается и арендаторов земли, — продолжил я, когда гул немного стих. — И рыбаков, и животноводов, и любых ремесленников в моем маноре. Ограничение на площадь арендуемой земли я снимаю. Теперь она не будет ограничиваться восемнадцатью гектарами. Вы сможете взять столько, сколько сможете обработать. И плата будет тоже десятая часть от выращенного. За ту работу, что вы выполняли во время барщины, теперь я буду платить живые деньги. И постепенно постараюсь дать возможность заработать всем, дам даже посильную работу инвалидам.

В толпе поднялся такой шум, что мне пришлось замолчать и некоторое время пережидать, пока у людей схлынут эмоции. Затем я поднял руку и гомон постепенно смолк.

— Для охоты, на территории своего манора, я разрешаю пользоваться не только силками и ловчими ямами, но и луками и арбалетами. Но! Десятина должна неукоснительно сдаваться. И мясо, и шкуры. То же касается рыбаков. За этим будут следить старосты и специально назначенные люди.

— Не думайте, что вам тут сладкая жизнь настанет, — я хмуро оглядел радостные, изумленные лица сельчан. — Я облегчаю вам существование, но взамен требую неукоснительного соблюдения правил, которые будут доведены до всех в ближайшие дни через старосту Оряхово.

Послабления, которые я ввожу, это не повод лечь на лавку и мечтать о пирогах. За нарушения вводимых правил, плохую работу, другие провинности, будут накладываться серьезные штрафы. И не дай предки, кто-то задумает меня обмануть! Если я поймаю шпиона, который работает на кого-то, кроме меня самого, этот человек повиснет на суку или сядет жопой на кол. Тунеядцы мне тут не нужны! Пусть лучше будет меньше жителей, но это будут работящие люди, которым я смогу помочь сделать жизнь лучше и богаче.