Дети Гитлера - Кнопп Гвидо. Страница 49

Многие годы спустя бывший член Гитлерюгенда, ставший в послевоенное время шеф-редактором крупнейшего канала телевидения ЦДФ, Райнхард Аппель вспоминал: «Восторг был полный. Взрослые люди подпрыгивали и кричали:» Да, мы хотим тотальную войну!» Это просто невероятно, как можно манипулировать людьми, и в особенности, молодыми.»

Счастливый Геббельс на следующее утро писал в своем дневнике: «Настроение народа можно назвать диким неистовством. Я привожу публику в состояние полнейшего духовного подъема. Заключительная часть мероприятия тонет в хаосе дикого энтузиазма. Народ готов на всё ради победы и войны. А в конце речи я просто сказал им: О, народ, вставай и иди на бой!»

К началу 1943 года мечты Гитлера о расширении немецкого жизненного пространства были реализованы, хотя бы в отношении военнослужащих. Немецкие солдаты были повсюду: от мыса Нордкап в Норвегии до песков Северной Африки, от берегов Атлантики до заснеженных равнин России. Однако уже давно война охватила и территорию Германии. Целая армия солдат несла службу у зенитных орудий, чтобы защищать от бомб союзников немецкие города, аэродромы, оборонные предприятия и индустриальные районы. Людские резервы были почти исчерпаны, а командующий авиацией Геринг выискивал новые возможности для призыва тех, кто был способен держать оружие. Нельзя ли мобилизовать на службу в войска противовоздушной обороны учащихся школ 1926 и 1927 годов рождения? Ведь 100 подростков вполне смогут заменить 70 взрослых солдат. Военно-морской флот тоже мечтал укомплектовать свою зенитную артиллерию зелеными юнцами. Серый кардинал Гитлера Мартин Борман был настроен против: «Вражеская пропаганда может использовать этот факт: Германия, мол, исчерпала свои людские резервы, и в качестве последней меры, мобилизует детей.» Однако Герингу удалось настоять на своем. Распоряжение «О мобилизации немецкой молодежи в военно-воздушные силы на вспомогательные работы» от 22 января 1943 года позволило на законном основании привлечь юношей подросткового возраста к выполнению военных задач. Молодежь призывали прямо со школьной скамьи не только в геринговские люфтваффе, но и в военно-морской флот, войска СС и вермахт. Всего до конца войны было призвано в зенитную артиллерию всех родов войск более 200 000 юношей.

Тем не менее, Геринг утверждал, что «юношей, занятых на вспомогательных работах в военно-воздушных силах, нельзя считать солдатами в истинном понимании этого слова. Они продолжают оставаться школьниками даже во время исполнения ими служебных обязанностей.» Руководство Гитлерюгенда придерживалось похожей позиции. «Помощники» зенитчиков продолжали числиться в местных организациях Гитлерюгенда, носили форму летных секций этой организации и соответствующую нарукавную повязку. Во время присяги они были должны обещать «быть верными, храбрыми, дисциплинированными при выполнении своего долга, как и подобает члену Гитлерюгенда.»

Согласно этому документу, члены Гитлерюгенда, находясь на батареях, в свободное время были обязаны учиться, а также проходить идеологическую подготовку. В действительности ни Гитлерюгенд, ни школа не могли никоим образом влиять на подростков во время их пребывания на службе. Эти предписания документа остались только на бумаге. Естественно, подручные Гитлера прекрасно понимали, что помощники зенитчиков являются на деле всего лишь самыми молодыми солдатами диктатора. Ширах громогласно заявил, что «они наводят мосты от гражданской обороны к солдатскому ратному труду.» Геринг подчеркивал: «Молодые люди гордятся тем, что не достигнув призывного возраста, они могут внести свой вклад в победу Германии в рамках помощи вермахту.» Задачей гитлеровского руководства стало поддержание энтузиазма и чувства гордости у подростков относительно их участия в «достижении конечной победы.»

Национал-социалистическое воспитание приносило свои плоды. Юноши были счастливы. «Мы радовались, получив назначение. Нашему восторгу не было границ, — вспоминает Лотар Гулих. — С нами был наш учитель немецкого языка. Он как раз проводил урок. Глядя на нас, он постучал пальцем по своему лбу и сказал, что мы — полные идиоты.» Пауль Келенбек, служивший помощником на зенитной батарее в Гамбурге, свидетельствует: «Битва под Сталинградом была действительно первым большим поражением, которое заметил немецкий народ. И нам стало понятно, что речь идет об исходе войны и мы должны помочь в достижении победы.»

Военная служба начиналась с четырехнедельной подготовки. В роли инструкторов выступали унтер-офицеры тех подразделений, в которые попадали подростки. Их готовили на должности прожектористов и орудийной прислуги. Они обслуживали радиостанции и приборы управления огнем, служили заряжающими и наводчиками. Им приходилось иметь дело даже с боеприпасами весом до 46 килограммов. Они проходили службу как на батареях крупнокалиберных зенитных орудий калибром от 88 мм до 128 мм орудий, так и на батареях скорострельных зенитных установок калибром 20 мм. «Я до конца своей жизни не забуду устройство и правила пользования артиллерийского орудия, — говорит Лотар Гулих. — Мы заучили всё досконально. Иногда ночью унтер-офицер срывал одеяло с меня и кричал „На какое орудие ты обучаешься?“ Я орал в ответ „Я буду обслуживать 105 мм орудие СКС32НЛ и 88 мм орудие МПЛС30Д.“

После обучения начиналось дежурство на боевых позициях. «Мы жили в бараке и спали на двухэтажных кроватях. Нас было 24 юноши, и нам выдали форму, какую выдают новобранцам в армии. Она была нам велика, особенно мне. Рубашка свисала до колен, а огромные трусы приходилось подтягивать до груди,» — вспоминает Йоахим Эллерт, которому исполнилось тогда 16 лет.

У многих юношей сбылась заветная мечта, которую вдолбила в их головы нацистская пропаганда: они наконец-то станут солдатами. Им всё еще приходилось носить нарукавные повязки Гитлерюгенда, и они воспринимали это как оскорбление. Они не хотели быть больше членами Гитлерюгенда, ведь им теперь приходится рисковать жизнью на батарейных позициях под бомбами противника. Их нужно теперь считать полноценными солдатами. При любом удобном случае они расставались с нарукавными повязками без сожаления. Эти юноши больше не нуждались в напоминаниях о том, что государство продолжало считать их детьми.

Под огнем боя они начинали узнавать истинное лицо войны. Это в первую очередь касалось тех, кто служил в Берлине и других крупных городах. Батареи зенитных орудий наряду с промышленными объектами и аэродромами постоянно становились мишенями для вражеских бомбардировщиков. «По ночам я дежурил рядом с 20 мм четырехствольной зенитной установкой на крышах производственных корпусов фирмы „Сименс-Шуккерт“. Было очень неуютно. Там я понял, что война не похожа на горнило, в котором должны закаляться немецкие мужчины. Впервые я испытал смертельный страх, будучи ребенком,» — рассказывает Клаус Бёллинг о своем фронтовом опыте.

Для Петера Бёниша первое отражение авиационного налета стало шоком: «Я служил в прожекторной батарее. Мы часто прибегали к приёму под названием „Саван мертвеца“. Мы разбирали прожектор и вынимали отражательное зеркало. В этом случае свет не фокусировался в пучок, а упирался широким фронтом в облака. При низкой облачности это здорово помогало немецким перехватчикам обнаружить самолеты противника. Однако тем, кто находился внизу, приходилось несладко. Они становились прекрасной мишенью. На них сыпались бомбы как из мешка. Многим из нас было по 15 лет. Во время налетов и бомбежек большинство заработало нервные болезни и контузии. Некоторые погибли.»

Гитлеровские солдаты-школьники были детьми, от которых изо дня в день требовали стать мужчинами. Во время перерывов между налетами они всё ещё играли, получали в качестве спецпайка сладости и сигареты, плакали во сне и звали своих матерей. Они хотели считать себя полноценными бойцами, и поэтому им приходилось умирать солдатской смертью. Аксман, сам не желая того, показал своё лицемерие и пренебрежение к человеческим жизням, выступив со следующими словами:»Некоторые батареи зенитных орудий, укомплектованные помощниками зенитчиков, были полностью уничтожены прямыми попаданиями авиабомб. Мы смогли лишь посмертно наградить героев. В столице рейха мы пережили трогательную сцену, когда железные кресты, заслуженные этими парнями, пришлось возлагать на их гробы.» Именно, благодаря Аксману эти погибшие дети, награжденные крестами, так и не узнали мирную жизнь.