Это было жаркое, жаркое лето - Князев Алексей. Страница 114

Воловиков же, чувствуя на себе восхищенный взгляд молодой красивой женщины, видя себя со стороны этаким капитаном Жегловым, беспощадно искореняющим всяческую нечисть, и еще больше от этого распаляясь, бешено орал в трубку бутафорского телефона, импровизируя на ходу — к нему пришло истинное вдохновение… Наконец, унявшись, он достал из кармана носовой платок, вытер со лба пот и устало улыбнулся прямо на глазах воспрянувшей духом женщине.

— Все, Оленька, считайте, отгулялся ваш «режиссер», это вам обещаю я! Через… — он перестал стучать себя в грудь и взглянул на наручные часы, — максимум два часа он будет сидеть здесь, в моем кабинете, на его кровавых лапах будут сверкать наручники, а мы с вами устроим ему очную ставку.

— Очную ставку? — холодея от ужаса, едва выдохнула непослушными губами Ольга. — Н-н-нет! Не надо! Ни за что!

— Что, боитесь? — ласково спросил капитан. — Или, может быть, стесняетесь? Ладно, там что-нибудь придумаем… А сейчас я провожу вас совсем в другую комнату, где вам будет значительно удобнее, чем в камере… — И, не прибегая на сей раз к помощи Иванько, сам проводил Олю по уже знакомому ей коридору до помещения, также имевшего стальную дверь, но значительно более комфортабельного, чем та камера, в которой она сегодня проснулась. Оглядевшись, Оля с удивлением обнаружила, что это помещение удивительным образом напоминает ей обычную однокомнатную квартиру, только без кухни, коридора и окон. Окном служила такая же маленькая зарешеченная амбразура под самым потолком, что и в утренней камере.

— Это что ж такое? — с недоумением спросила она. — На камеру совсем непохоже. Куда вы меня привели?

— Это специальная комната для свидетелей, — пояснил капитан и продолжил несколько даже напыщенно:

— Знаете, Оленька, здесь у нас все, как у них там в Америке — фильмы, небось, смотрите? Так вот. У этих… американцев существует специальная программа защиты свидетелей. Мы вот тоже решили… На областном уровне пока только, в порядке эксперимента. Но лиха беда начало, а данная комната будет на первое время идеальным для вас убежищем.

— Но… но я…

— Понимаю. Домой хотите? — усмехнулся капитан. — А вы уверены, Оленька, что выйдя отсюда без охраны, вы сможете прожить хотя бы несколько дней? Да что дней — часов? А здесь… — Его голос приобрел стальной оттенок. — Безопасность гарантирую вам я! Лично! А что значит слово капитана Решетникова — можете спросить у любого в нашем городе. Поэтому располагайтесь пока, сейчас я перенесу сюда ваши вещи, а как только вернусь с выезда, мы с вами еще переговорим…

Раскладывая принесенный капитаном чемодан, Оля с каким-то неожиданным страхом подумала, что все это удивительным образом напоминает то, что совсем недавно с ней происходило. Опять она заперта в комнате, опять здесь есть и ванна, и душ, и туалет, будто специально для того, чтобы она имела возможность содержать себя в порядке для вполне определенного рода мужских действий… Да что еще за глупости! — оборвала она себя. — Ведь я же в милиции, а не… Как он сказал?

Программа защиты свидетелей? Ну вот видишь, глупенькая, а ты… И еще она вспомнила слова капитана о том, что не проживет и нескольких часов, выйдя отсюда без охраны. Ей стало жутко. Нет, это конечно же правильно, что ее заперли. Очень даже правильно. Только… А вдруг и сюда, в милицию, внедрен какой-нибудь приспешник этого самого «Ильи Матвеевича»? Ведь у него такие связи! Может быть, даже тот бравый старшина…

Как его? Иванько, да… Ольга со страхом оглянулась на запертую дверь — жаль, что опять нет никакого запора с ее стороны. А собственно, почему так? Ей стало еще более жутко…

Да нет, это уже слишком. Пуганая ворона и куста боится — так ведь, кажется, говорят. Надо просто решительно выкинуть все эти глупости из головы. А совсем скоро этого негодяя арестуют — вон как шумят ребята-милиционеры…

А по коридору в этот момент и в самом деле бегали четверо, нарочито громко громыхая коваными сапогами, лязгая железными дверьми и вообще стараясь производить как можно больше шума. Филипыч, Штукатур, Смаль и Воловиков с азартом перекрикивались в отдающем эхом гулком коридоре:

— Быстрей!.. Быстрей!.. Сергеев, захвати служебную собаку!.. Старшина, выдать личному составу оружие и боеприпасы!.. Да не путайся же ты под ногами, мать твою!.. — Это уже на полном серьезе, очень естественно, ничуть при этом не играя, крикнул Воловиков, зацепившись за ногу пробегающего навстречу «Копылова». И опять:

— Оружие получено!.. Машину на выезд!.. Есть на выезд!.. Дневальный!.. Я!.. Срочно найти мне Рустамова!.. Есть!.. Рустамов, на выход!.. ОМОН прибыл на место, они только что доложили по рации!..

Прислушиваясь к этому вселяющему в нее уверенность и ощущение безопасности гомону, Ольга совсем успокоилась. Она опять, как это было недавно, развесила свои вещи, только теперь уже совсем в другом шкафу, и пошла принимать душ. Все было так же, как и ровно неделю назад, разве что обстановка здесь была не столь шикарной. Ну, на то ведь она и милиция… Несколько раз, правда, ей показалось, что один из надрывающихся за дверью голосов очень похож на слегка измененный голос старика Филипыча, но, по всей видимости, это у нее был уже просто обыкновенный невроз…

Досыта набегавшись и накричавшись, получив физическую нагрузку, словно отыграл затяжную партию в теннис, Воловиков с удовлетворением подумал, что такая суета для здоровья будет, пожалуй, даже гораздо более полезной. Уж, по крайней мере, значительно веселее. Сидя в гостиной и прихлебывая чай — почему-то ему сейчас захотелось именно чаю, — он обсуждал с Мышастым предстоящую очную ставку:

— Как, Антон, готов? Не слышу ответа! — гаркнул он в образе капитана Решетникова и они непринужденно рассмеялись.

— Да сомневаюсь я, что она согласится, — ответил тот, закурив. — Вот увидишь, побоится. Стыдно будет.

— А я надавлю на нее, да так, что никуда не денется, — пообещал Воловиков. — Так все же поинтересней будет.

— Ну, не знаю, — выразил сомнение собеседник. — Да и времени у меня в обрез. Давай, ограничимся просто показом меня в глазок, вроде как для опознания — тоже должно неплохо получиться.

— Да, действительно неплохо! — мгновение подумав, с легкостью согласился Воловиков. — А еще я наручники на тебя нацеплю, чтоб правдоподобнее было, — придумал он.

— Наручники? — Мышастый недовольно поморщился. — Это лишнее. Знаешь ли, я в них в свое время столько…

— Ничего, ничего, потерпишь, — перебил его Воловиков. А то очную ставку он проводить отказывается, времени, понимаешь, нет, наручники тоже, видишь ли, жмут. Знаешь…

— Хорошо, хорошо, так и быть. Закрыли тему. А как часто ты думаешь ее навещать? — поинтересовался Мышастый.

— А это уже не от меня, это от самой девчонки зависит, — с хитрецой прищурился «капитан». — Ты-то с ней как? Хороша ли оказалась наша ягодка?

— Скоро сам все узнаешь, — ответил Мышастый и пообещал:

— Еще и не оторвать будет, готов поспорить.

— Хорошо бы, — вздохнул Воловиков. — Если темперамент девицы соответствует ее внешности…

— Еще как соответствует! — заверил его собеседник. — Про все ее достоинства даже невозможно рассказать словами.

— Да, Антон, — вдруг припомнил Воловиков. — Ты это мне нарочно такое подстроил, подкольщик старый? С мундиром?

— Что такое? — не понял тот.

— А вот что! — «Капитан» похлопал себя по погонам. — На большее звание, по-твоему, я не тяну? Так, что ли?

— Да будет тебе! — Мышастый довольно рассмеялся. Вообще, он действительно задумал все именно с таким намеком, но Эдику об этом знать необязательно — пусть терзается в догадках. Так интереснее. Вообще, игра получалась очень веселой и увлекательной, не зря они все затеяли. — Разве тебе не нравится твой имидж? Ты только подумай, в таких годах, и всего лишь капитан. Значит, честный, неподкупный, не идущий ни на какие сделки с преступными элементами служака, понял?

— Ну-ну… — пробурчал недовольно Воловиков, а Мышастый, выйдя под каким-то предлогом за дверь, пошел проверить скрытую видеокамеру в кабинете капитана — он знал, что именно там Воловиков надумал положить начало своим играм с девушкой, попавшей на самом деле из огня, да в полымя. Свою кассету он уже успел несколько раз просмотреть у себя в офисе, при этом необычайно возбуждаясь и немедленно вызывая для умерщвления бушующей плоти секретаршу, да задавая ей при этом такого жару, что та, буквально обалдев от его бешеного натиска, даже выдвинула предположение, не начал ли ее шеф принимать какие-нибудь возбуждающие пилюли. В общем, «гидравлическая» теория безусловно оправдывала свое право на существование. Теперь к его коллекции в скором времени должна была присоединиться кассетка с развлечениями Воловикова — будущий компромат. Так, на всякий случай…