Это было жаркое, жаркое лето - Князев Алексей. Страница 15

— Рома, ну не знаю я, честно. Ничего не могу тебе сказать. После того удара я словно другим человеком стал. Ну хрен его знает…

— А может в тебя Брюс Ли вселился, а? — засмеялся Роман. — А что, читал, небось, про переселение душ? Говорят, некоторые так и бродят неприкаянными. Чуть подвернется какое тело в отключке или на последнем издыхании, они — бац, и занимают место. Вот Брюс и въехал в твое. А, Брюс? — Он шутливо пихнул Чижа в бок. — Хотя нет, — уже серьезно продолжил он, — чепуха все это. Но ты действительно изменился, погляди на себя. Обычно ты слегка сутулишься — это немножко тебя портит, ведь вообще у тебя фигура будь здоров. А вот сейчас ты и плечи распрямил и вообще какой-то стал подтянутый, что ли? И походка у тебя сейчас кошачья — ну чисто как у каратистов. Настоящих, я имею в виду, не доморощенных.

— Ну не знаю я, Рома.

— Ну, Чижик! — слегка обиделся Климов. — Заладил! Не знаю, да не знаю. Я ведь все равно от тебя не отстану. Все равно расколю, никуда не денешься. Это твой дом? — Разговор они вели уже остановившись возле подъезда Чижа. Тот кивнул.

— Ладно, в гости напрашиваться не буду, тебе после всего отдохнуть не помешает. Да и сам устал как собака. Знаешь, минута реального дела, когда все что хочешь может произойти — и пырнуть тебя могут, и башку проломить — выматывает, словно десяток тренировок… Ну, пока! — Он пожал руку Чижа и побрел прочь, опустив голову. Видимо, обдумывал состоявшийся разговор.

Чиж мельком глянул ему вслед и вошел в подъезд. Дома он поужинал и лег спать, причем у него начала жутко болеть голова. Несколько раз у него даже вырвался невольный стон…

Уже лежа в кровати ему чудилось, что кто-то должен позвонить, чтобы сообщить ему что-то невероятно важное, чтобы он, Чиж, был спокоен и продолжал свою обычную жизнь, что когда он понадобится, его позовут вновь. Но куда? — засыпая, еще смутно удивился он…

И вот сейчас, сидя в курилке, все отдавали себе отчет, что если Чижик не в духе, то от него лучше отвязаться. В конце концов, будут и другие дни, когда его можно будет подкалывать сколько влезет — вообще-то он парень свой в доску и совсем не обидчивый. Действительно, после той драки в «Фениксе» вся фабрика, благодаря в первую очередь длинному языку Волкова, мгновенно узнала о произошедшем. И теперь на него смотрели с уважением, хотя на следующий день Чиж явился как обычно, слегка сутулясь, тяжеловатой походкой, ничем не напоминая вчерашнего крутого супер-бойца, которому ничего не стоит замочить пятерку-другую бывалых уркаганов. Роман некоторое время еще внимательно к нему присматривался, пытаясь определить степень актерского мастерства Чижа — как это он может прикидываться обычным парнем при таких возможностях, о которых он, Климов, мог только мечтать. Потом махнул рукой, констатируя, что эта загадка ему не по зубам, и более разговоров, подобных тому, что состоялся сразу после побоища, он не заводил. А Волков, которого просто распирало от самодовольства и чувства собственной значимости человека, принимавшего участие в таком опасном для жизни предприятии, увлеченно расписывал всем желающим, в коих недостатка не наблюдалось, как происходила знаменитая драка. При этом он, конечно, не забывал и себя, постепенно все больше увлекаясь собственными фантазиями и отводя своей персоне в инциденте все более и более значительную роль, показывая слушателям расцарапанную кошкой руку и утверждая, что это след прошедшего вскользь бандитского ножа, и вообще договорившись до того, что он, Волков, отметелил добрую половину пивной, а Чиж под конец его немного подстраховал. В конце концов он заставил плеваться даже самых доверчивых слушателей, которые, впрочем, все равно догадывались, что к чему…

— Ладно, — сказал Роман, — не приставай к человеку. Захочет, сам расскажет, как провел ночь, а не захочет… — Он замолчал.

— Ты, Волков, лучше сам расскажи нам про какую-нибудь свою новую бабу. Как там, на вокзале, невест еще хватает? — с невинным видом поинтересовался Сергей Быков и Волков окончательно затих.

Весь дальнейший перекур он просидел, словно набрав в рот воды, чем изрядно удивил и обрадовал собравшихся, которым давно осточертело выслушивать его однообразные шуточки.

Быков, сам того не подозревая, случайно попал в самую точку, допустив ошибку лишь в мелочи — новая подруга была подцеплена Волковым не на вокзале, а возле винно-водочного магазина, где она стояла, пьяно покачиваясь и смущая прохожих видом мокрого пятна, растекшегося в районе лобка на грязной юбке, источая при этом запах мочи и немытого тела в надежде, что кто-нибудь по доброте душевной нальет ей сто грамм. И после проведенной с ней брачной ночи он чувствовал все нарастающий зуд в основной из двух своих маленьких головок в момент мочеиспускания и обреченно прикидывал, как скоро там все прорвет окончательно, уже заранее считая, сколько опять денег придется ухнуть на лечение гонореи, так неудачно обещавшей наслоиться на не до конца залеченную старую. Или, может, опять заняться самолечением — так ведь обойдется дешевле?..

На следующий день, после окончания смены к Волкову, уже стоявшему под душем, подошел Чиж и сообщил о своем желании поговорить, попросив обождать его на проходной. Уже ожидая того за воротами, прислушиваясь к зуду в паху, который становился уже просто невыносимым, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, Волков гадал, зачем он понадобился, перебирая при этом самые немыслимые варианты. Первый, самый неприятный и опасный для себя — что Сашка будет его бить за неотданные вовремя деньги, когда-то одолженные на бутылку — он отмел сразу, даже своим умишком, обладающим непомерно буйной фантазией, поняв всю его несостоятельность. А больше, как он ни старался, в голову ничего не лезло. Облегчил его страдания, уже дошедшие до крайней точки, внезапно появившийся Чиж, которого Шурка, увлекшись домыслами, сразу и не приметил.

— Слушай, Волков, — как-то нерешительно, кляня про себя обстоятельства, заставлявшие его обращаться за помощью к такому несерьезному человеку, начал Чиж, — ты вроде как-то говорил, что у тебя сосед по коммуналке какой-то там психиатр или психотерапевт?

— Да, да, точно, так и есть, — обрадовано зачастил тот, заранее довольный тем, что, кажется, имеет возможность оказать услугу Чижу, которого он уважал и с некоторых пор побаивался, а еще оттого, что ему не предъявляются претензии по поводу невозвращенных денег. У него даже появилась призрачная надежда, что кредитор про них просто забыл. — Психиатр, причем высшей квалификации — то ли профессор, то ли доктор, а может доцент, мне там в них еще разбираться… — Он пренебрежительно махнул рукой, чтобы как можно нагляднее показать свое отношение к «какому-то там доценту».

— А с чего ты взял, что он высшей квалификации? — недоверчиво спросил Чиж, ни на секунду не забывая, с каким пустобрехом имеет дело.

— Так он мне сам говорил! — даже приостановился Волков, оскорбленный недоверием собеседника. — Да и к тому же старый он уже. Ну, пожилой…

Чиж невольно усмехнулся — словно возраст имел отношение к профессиональным качествам человека. Ну, балбес!

— Ну, а если он такой прекрасный специалист, то у него, наверное, отбоя нет от клиентов? Практикует?

— Да нет, — снова махнул рукой Волков, — в том-то и дело, что не работает он. Пьет. Я про него все знаю, мы частенько поддаем вместе. Он рассказывал, что при коммунистах у него что-то там не сложилось, не продвигали его, в общем, ну, он и ушел на пенсию, обиделся. А сейчас, говорит, по нынешним временам мог бы и частную практику организовать, да не хочет. Перегорел, мол, все ему давно до лампочки. Денег на выпивку хватает, ну еще кому по знакомству поможет, отблагодарят, а большего, дескать, и не надо. Жуть какой на жизнь обиженный, — прояснил Волков ситуацию. — А у тебя что, какие-то проблемы? — У него даже загорелись глаза от предвкушения узнать какое-нибудь жуткое откровение. Например, что на самом деле Чиж — сексуальный маньяк и решил наконец излечиться, или еще что-нибудь в таком роде. — Так ты это… В общем, я с ним договорюсь. Тебе придется проставить ему хорошенько, ну, отстегнуть там немного денег…