Мой сталкер (СИ) - Лазаревская Лиза. Страница 41
– Ты сделал хуже.
– Пойми, моя принцесса, я никому не позволю задавать тон твоего отношения ко мне. Здесь тон задаю я. И я не дам никому забрать тебя у меня.
– Я прошу тебя, – надрываясь, но как можно тише, чтобы не пошатнуть спокойствие бабушки за стенкой, – не трогай папу. Отстань от него. Ты же не такой. Ты не причинишь мне столько боли.
Андрей и страх – тождественные понятия.
– Говорю же, я его не трогаю, но лучше тебе приехать сюда поскорее… Мало ли что…
– Я не понимаю…
– Ты понимаешь, Лиза. Месяц прошел, и ты забыла, насколько сильно я тебя люблю?
– Разве это любовь, Андрей? Ты шантажируешь меня! Шантажируешь видео, в котором надо мной надругались, ты понимаешь? Шантажируешь моим отцом! Как ты можешь? Неужели в тебе нет ничего человечного? Ты ведь совсем не такой!
– Все человечное, что во мне есть, завязано на тебе. А ты неожиданно исчезла, и я напрочь забыл, каково это – быть человеком. Поэтому просто приезжай, прошу. Я бы и сам тебя забрал, да боюсь, твоему папе помощь понадобится.
– Андрей…
– Любимая.
– Почему ты все это делаешь?
– Потому что ты, видимо, забыла все, о чем я тебе когда-то говорил – так вот вспоминай, я тебя из-под земли достану, понимаешь? А ты даже не под землей, что в разы упрощает мне задачу. Поэтому покупай билет на интерсити, будешь здесь через семь часов. Ты ведь понимаешь – все, что я делаю, я делаю, потому что очень сильно тебя люблю.
– Какой же ты урод! Как я вообще могла любить такого, как ты!
– Что же ты такая колючая, как ежик просто.
– А ты как кто? Пес цепной?
– Если скажешь, то буду псом, как ты захочешь, Лиза. А хочешь узнать, как псы с ежами поступают?
– Андрей…
– Приезжай и не пытайся воззвать к моей совести. Вспомни только все. Я на многое ради тебя шел и неизвестно, на что пойду еще.
– На что ты шел ради меня? На что, черт возьми, ты шел? Ты только и делал, что испытывал мою нервную систему – ревновал к каждому столбу, постоянно угрожал, а потом еще и шантажировал.
Он пользовался моей доверчивостью. Притворялся принцем, а я действительно не понимала, что психически здоровый человек не будет делать все то, что делал Андрей – начиная от угроз и заканчивая наказанием, которое он самолично вынес для Глеба с его шайкой.
Впервые я настолько зла, что готова просто застрелить его собственными руками.
– Ты сама даровала мне оружие, вложив свое сердце в мои ладони.
Наивно надеясь, что ты меня не покалечишь.
Я сама знала, что слепа из-за влюбленности. Сама каждый раз выбирала его, когда поступки кричали о том, что быть с ним – гиблое дело. И сейчас я сама довершу свое падение.
С обрыва или в его руки, уже не имеет значения, потому что суть одна – травмы неизбежны.
Теперь я наконец вижу, что Андрей даже не бежит – он просто сделал нитевидным мой поводок, ослабил его и спрятался где-то в углу.
А сегодня решил выйти.
– Я жду тебя, любимая.
Глава 24
Дай мне шанс
Телефонной сети нет почти всю дорогу. Появляется иногда на станциях, где останавливается поезд, но от этого не легче, я вижу весь ужас, который он присылает мне.
Еще немного. Еще совсем немного, и я увижу папу. Ему станет легче.
Господи, как же я надеюсь, что с ним все хорошо.
Меня словно окутывает кошмар. Сначала была сказка, где дракон превратился в рыцаря со своим принципом любить вопреки всему. Потом рыцарь снова обрастает чешуей, вновь прорезаются клыки, а из пасти извергается огонь, оставляя на моем теле ожоги. Доспехи – всего лишь иллюзия, временное явление. За сказкой идет пустота, а после пустоты ад, в который он меня затаскивает. Я же смотрю в зеркальные стены царства сатаны и понимаю – я пуста, во мне нет ничего, ни печали, ни радости, ни жалости к прошлому, ни тяги к будущему, только безразличное настоящее, захватывающее всю мою плоть.
После того, как отчиталась ему, что уже в поезде, ни на одно сообщение больше не отвечаю. Но вот пишет, что на папин телефон звонит бабушка.
Бедная бабушка, отпустившая меня в другой город вечером непонятно по какой причине, даже без собранных вещей… Звонит в одиннадцать вечера папе, переживая о том, что не согласовала мой столь неожиданный отъезд с ним лично.
Я: пожалуйста, не отвечай на звонки бабушки, не рассказывай ей ничего
Надеюсь, что я смогу уберечь ее от всей правды. Надеюсь, что с папой все хорошо, и слова Андрея – грязная ложь. Надеюсь, что все закончится, не начавшись.
Андрей: ответила наконец-то
Андрей: как скажешь, принцесса. я и не собирался
Андрей: что ты из меня монстра делаешь
Я: ты и есть монстр. И сам сделал себя таким.
Андрей: я кстати очень жду, когда увижу тебя
Будь ты как в начале наших отношений – тем же добрым и заботливым, искренним, родным, любимым до дрожи костей и слез радости— я бы тоже ждала.
Но ты не такой.
Пожалуйста, пусть все закончится.
* * *
Десять минут пятого, а я уже на вокзале. Билетов на скоростной поезд не было, пришлось ехать на пассажирском. Пытаюсь вызвать такси. Дрожащими пальцами ввожу название улицы в адресной строке. Серый «Мицубиси» подъедет через пять минут.
Последние пять минут моего относительного спокойствия.
Город все еще крепко спит. Весь город, кроме вокзала – здесь только что приехавшие пытаются найти своих родных и знакомых, здесь нет понятия дня или ночи. Вокзал отдыхает, когда поезд отъехал. Может, мне тоже хочется, чтобы меня встречал вместе отец и мой парень, параллельно разговаривая о чем-то своем, мужском. Но этому желанию не суждено исполниться.
Светать будет где-то к шести. Повсюду горят тусклые фонари, предвещающее что-то нехорошее, что-то мерзкое, от чего нельзя будет отмыться, если только кожа не слезет, достав до костей.
Машина подъезжает к полупустой стоянке. Сверив номера, сажусь назад.
– Доброе утро, – тепло здоровается водитель.
– Доброе, – пытаюсь быть дружелюбной, но вряд ли могу.
– Десятая станция Большого Фонтана?
– Да.
– Хорошо.
Водитель замолкает и включает музыку на фон, за что я ему благодарна. Перед тем как поехать, вижу в окне интересную пару – девушка и парень с протезом, часть которого выглядывает из-под подкатанной штанины. Рукой он гладит завязанные в хвостик волосы девушки. Она что-то делает в телефоне. Наверное, тоже такси заказывает. Затем поворачивается лицом к нему, становится на носочки и целует.
Они счастливы, невзирая на травму парня.
Хотя разве может кусок железки быть помехой для искренних чувств? Разве может это не давать им поводов для счастья?
Я завидую им. Потому что у нас было все то же самое – только без протеза. Была ласка, и искренние поцелуи, и разговоры на ночь, и прикосновения. И много чего еще. Старательно пытаюсь сдержать слезы. Не получается.
Я завидую ей.
Она соткана из той самой любви, которая вопреки всем невзгодам. У нее есть повод быть влюбленной в жизнь.
Я хочу так же. Хочу вернуть то время. Хочу любить вопреки всему, а не из-за приставленного к горлу ножа.
Машина наконец трогается.
Девушка с хвостиком и парень с протезом больше не ловят на себе мой взгляд.
* * *
Из звуков только шаги, проламывающие лестничные ступеньки. Каждая из них как очередная пропасть, разделяющая меня от моего бедного папы. Дверь в квартиру заперта. Достаю из сумки ключи, но не успеваю ими воспользоваться – сверху спускается Андрей. Я не слышала его шагов до этого. Значит, он сидел на ступеньках. Сидел и ждал, когда же наконец сможет взять меня за горло и вытравить всю оставшуюся веру в него.
Всю дорогу в поезде я думала лишь о том, что он наверняка будет выглядеть встревоженным – начнет метаться туда-сюда, с округленными глазами осознавая, что вообще сотворил, во что превратил наши жизни, как сильно разочаровал меня. Но вот он стоит передо мной – на первый взгляд, такой спокойный.