Романы. Повести. Рассказы. В 2 томах. Том 2 - Верн Жюль Габриэль. Страница 42

На рассвете раздаются выстрелы. Это батарея Волнореза салютует двадцатью одним залпом Наветренным островам и Таити, столице французского протектората. Одновременно на башне обсерватории трижды поднимается и опускается красный флаг с золотым солнцем.

Таким же точно количеством выстрелов отвечает западная батарея на мысу у входа в главный фарватер Таити.

Гавань правого борта с раннего утра переполнена народом. Электрические поезда доставляют в порт изрядное количество туристов, направляющихся в столицу архипелага. Само собой разумеется, что Себастьен Цорн и его друзья находятся в числе самых нетерпеливых. Так как портовых судов на всех не хватает, туземцы предлагают переправить желающих на своих лодках.

Губернатора надлежит высадить первым. Предполагается официальная встреча с гражданскими и военными властями Таити, а также не менее официальный визит, который он должен нанести королеве.

И вот, около девяти часов утра, Сайрес Бикерстаф, его помощники Бартелеми Рэдж и Хабли Харкур (все трое в парадной форме), главнейшие именитые господа обеих частей Миллиард-Сити во главе с Нэтом Коверли и Джемом Танкердоном, коммодор Симкоо и его офицеры в блестящих мундирах и полковник Стьюарт с адъютантами усаживаются в лучший катер и направляются к гавани Папеэте.

Себастьен Цорн, Фрасколен, Ивернес, Пэншина, Атаназ Доремюс, Калистус Мэнбар вместе с некоторыми служащими едут в другом катере.

Лодки с берега, туземные пироги тянутся своего рода почетным конвоем за официальным миром Миллиард-Сити, достойно представленным губернатором, высшими служащими, именитыми гражданами, из коих два главных достаточно богаты для того, чтобы купить не только остров Таити, но и весь архипелаг Общества вместе с его королевой.

Папеэте — отличный порт и настолько глубокий, что там могут становиться на якорь даже суда с большим водоизмещением. К порту ведут три пролива: большой пролив с севера, шириною в семьдесят метров и длиною в восемьдесят, фарватер его портит небольшая мель, пролив Таноа на востоке и пролив Тапуна на западе.

Электрические катера торжественно проходят вдоль берега, застроенного виллами и загородными домами, мимо молов, у которых пришвартованы корабли. Высадка производится у красивого водоема, где суда обычно запасаются пресной водой; водоем этот питают быстрые ручьи, бегущие с соседних гор: на одной из них вырисовывается сигнальная вышка.

Сайрес Бикерстаф и его свита сходят на берег, заполненный народом, — французы, туземцы и иностранцы приветствуют «жемчужину Тихого океана», как самое необычайное из чудес, когда-либо созданных человеческим гением.

После первых же приветствий пышный кортеж направляется ко дворцу французского комиссара Таити.

Калистус Мэнбар, необыкновенно представительный в своем парадном костюме, который он надевает лишь в торжественных случаях, приглашает членов квартета следовать за ним, и те весьма охотно принимают его приглашение. Французский протекторат распространяется не только на острова Таити и Муреа, но и на окружающие их группы островов. Французскую администрацию возглавляет командующий-комиссар, которому подчинен помощник, непосредственно управляющий различными ведомствами — военным, морским, колониальных и местных финансов, а также судебным. Генеральный секретарь комиссара ведает гражданскими делами. На отдельных островах — Муреа, Факарава в архипелаге Помоту, в Таиохаэ на Нукухиве — имеются резиденты и мировой судья, подчиненный судебным инстанциям Маркизских островов. С 1861 года действует консультативный совет по делам сельского хозяйства и торговли, собирающийся один раз в год в Папеэте. Там же находятся артиллерийское и военно-инженерное управления. Что касается гарнизона, то он состоит из колониальной жандармерии, артиллерии и морокой пехоты. Священник с викарием, получающие жалованье от правительства, и девять миссионеров на некоторых островах обеспечивают отправление католического культа. По правде сказать, парижане могут чувствовать себя здесь как во Франции, как в каком-нибудь французском порту, и им это весьма приятно.

Селения на различных островах управляются чем-то вроде муниципального совета из туземцев под председательством таваны, которому помогают судья, полицейский и два советника, избранных населением.

Процессия идет ко дворцу под сенью высоких деревьев. Повсюду кокосовые пальмы с великолепными прямыми стволами, мирты с розовой листвой, молочайные деревья, каучуковые, гуайявы и т. д.

Дворец комиссара, широкая крыша которого чуть видна из зелени, представляет собой довольно изящное строение с двухэтажным фасадом. Там уже собрались главные французские чиновники, а рота колониальной жандармерия выстроена в качестве почетного караула. Командующий-комиссар принимает Сайреса Бикерстафа с исключительной любезностью, какой тот не встречал в английских архипелагах этой части океана. Он благодарит Сайреса Бикерстафа за посещение Стандарт-Айлендом таитянских вод, выражает надежду, что оно будет возобновляться ежегодно, а также сожаление, что Таити не может ответить Стандарт-Айленду тем же. Беседа длится с полчаса: договорились, что Сайрес Бикерстаф на следующий день примет у себя в ратуше представителей французских властей.

— Намереваетесь ли вы продлить стоянку в Папеэте? — спрашивает командующий-комиссар.

— Да, недели на две, — отвечает губернатор.

— Тогда вы будете иметь удовольствие увидеть французскую эскадру, которая прибывает в конце этой недели.

— Мы, господин комиссар, будем счастливы принять на нашем острове французских моряков.

Сайрес Бикерстаф представляет сопровождающих его лиц — своих помощников, коммодора Этеля Симкоо, командующего милицией, ответственных служащих, директора управления по делам искусств и членов Концертного квартета, которые были подобающим образом приняты своим соотечественником.

Затем, при представлении делегатов от обеих половин Миллиард-Сити, возникло некоторое замешательство: как бы не задеть самолюбия Джемса Танкердоне и Нэта Коверли, этих весьма несговорчивых особ, которые оба имели право…

— Быть первыми, — изрек Пэншина, пародируя знаменитый стих Скриба.

Затруднение разрешил сам командующий-комиссар. Зная о соперничестве двух знаменитых миллиардеров, он проявляет изумительный такт и полон такой официальной корректности, действует с такой дипломатической ловкостью, что все происходит словно по мессидорскому декрету. Нет сомнения, что в подобном же случае глава какого-либо английского протектората уж постарался бы подлить масла в огонь ради политических выгод Соединенного королевства. Но во дворце командующего-комиссара ничего подобного не происходит, и Сайрес Бикерстаф удаляется вместе со своей свитой, весьма довольный приемом.

Нечего и говорить, что Себастьен Цорн, Ивернес, Пэншина и Фрасколен намерены предоставить уже задыхающемуся от усталости Атаназу Доремюсу полную свободу возвратиться в его обиталище на Двадцать пятой авеню, а сами рассчитывают как можно дольше пробыть в Папеэте, посетить окрестности, совершить прогулки по главным округам, осмотреть полуостров Таиарапу, словом — выжать из этой «Тихоокеанской тыквы» все до последней капли.

Решение принято, и когда его сообщают Калистусу Мэнбару, господин директор выражает полнейшее одобрение.

— Но, — добавляет он, — я прошу вас отложить свою поездку на двое суток.

— А почему не отправиться хоть сегодня? — спрашивает Ивернес, которому не терпится взять в руки страннический посох.

— Потому что власти Стандарт-Айленда должны еще приветствовать королеву, и надо, чтобы вы тоже были представлены ее величеству и всему двору.

— А завтра? — говорит Фрасколен.

— Завтра командующий-комиссар нанесет ответный визит властям Стандарт-Айленда, и надо…

— Чтобы мы при этом присутствовали, — доканчивает Пэншина. — Ну что ж, мы будем присутствовать, господин директор, будем.

Покинув губернаторский дворец, Сайрес Бикерстаф со своей свитой направляется ко дворцу ее величества. Переход туда под высокими деревьями отнимает не более пятнадцати минут.