Мой самый-самый бывший (СИ) - Сакру Ана. Страница 26

Вопреки всему!

Чтобы сгреб в охапку и вытерпел всю мою бешеную истерику и дал вот так, дыша им, поплакать. И сказал, что это все сон. Просто сон. Что я сошла с ума, но мы это исправим.

Судорожно шумно выдыхаю, держу эмоции в себе насколько могу. И на деревянных ногах добредаю до кресла напротив его дивана. Сажусь. Сашка молчит, наблюдает за мной, сцепив пальцы в замок и уперев локти в колени. В его взгляде стоит стена. Нет больше той обнаженной растерянной боли, которая была утром, когда он так издевательски неуклюже извинялся.

Он уже всё. Смирился и ждет приговор. Отчетливо вдруг понимаю, что больше он не будет меня уговаривать. Считает, что все сказал. И теперь решаю только я.

И от этого так невероятно, нестерпимо больно!

И это все, что он смог?!

Пару раз промямлить "я люблю тебя"? И всё? Вся его борьба за брак после наших пятнадцати лет?! Нет, я не простила бы все равно. Но мне бы было легче, если бы он извинялся и извинялся! Если бы он умолял меня!!!Я что?! Не стою того, чтобы умолять...???

От этих мыслей такое ощущение, что мне с ноги проломили грудную клетку. Злость охватывает с новой силой, заволакивает красной пеленой глаза.

Ненавижу! Ненавижу его!!!

И это придает сил взять себя в руки и начать говорить.

- Я звонила Сазоновой.

Сашка молчит, никак особо внешне не реагируя. Только чуть удивленно вздергивает брови. Откашливаюсь. На удивление, несмотря на пожар внутри, мой голос звучит безэмоционально, почти мертво.

- Объяснила ей ситуацию...Она сказала, что надо оформить на нее доверенность для имущественных вопросов, чтобы мне этим заниматься не пришлось. И тебе тоже надо к нотариусу, чтобы быстрее. Предлагает приехать нам завтра к обеду к ней. Юля все устроит, и больше мое присутствие не понадобится.

У Сашки на миг все-таки слетает с лица застывшая маска. Вижу, как дергается кадык, как резко расширяются зрачки, но он только сильнее сжимает в тонкую линию губы.

- Так что утром я зайду в школу за документами, потом поедем в Минводы. Вечером скажем детям, я поговорю с Лёвой, ты сам как хочешь объясняй это все Алисе. И послезавтра мы улетим. Вот такой план...

Сашка моргает, по щекам прокатываются желваки. Зависаем, смотря друг другу в глаза. Его лицо, его тело, его энергетика...

Он такой...мой!!!

Что меня простреливает насквозь, физически выкручивает от невозможности дотронуться, принять, что-то изменить.

Отвожу взгляд, не выдерживая, в уголках глаз начинает щипать. Дышу. Саша трет лицо, то ли застонав, то ли шумно выдохнув.

- Лиза, давай они хоть доучатся этот год, - хрипло предлагает, - Я могу пожить в гостинице...

- Нет, я не смогу рядом с тобой. Здесь...не могу! - мотаю головой, кусая губы.

Не смотрю больше на Сашку, потому что слезы уже итак повисают на ресницах, грозя сорваться. Удивительно, что выдержки хватило спокойно сказать всё до этого. Снова пытаюсь обуздать себя.

- Что ты предлагаешь сказать Алисе? - с каким-то глухим раздражением.

- Ты меня спрашиваешь? - из меня вырывается истерический смешок, - Не знаю, придумай! Как там..."любишь кататься, люби и..."

Всхлипываю, вытираю ладонями щеки. Слезы все-таки потекли. Откуда только берутся, а?

- В общем завтра с утра едем в Минводы, - сквозь подступающие рыдания ставлю точку в разговоре, встаю с кресла и торопливо покидаю гостиную.

Не хочу реветь при нем. Хватит.

28. Лиза

Утром меня будит разрывающийся будильник. С трудом отрываю чугунную голову от подушки. Тру лицо, сев на кровати, пытаясь прийти в себя. Какие-то секунды мне почти нормально, потому что я не сразу вспоминаю, почему так ломит в груди, почему опухли веки и воспалились глаза. Почему я в нашей постели одна...

А потом весь ужас вчерашнего дня обрушивается лавиной, размазывая меня по осиротевшей спальне в кровавое, пульсирующее болью пятно. И мне требуется вся моя сила воли, чтобы встать и пойти умываться.

Окна в комнате всё так же нараспашку, на улице зима, а я задыхаюсь. Мне нечем здесь дышать. Легкие судорожно вытягивают из тягостной атмосферы жалкие крупицы кислорода.

Но все пройдет. Я справлюсь. Все пройдет.

Просто мне нужен новый воздух, новое место, новые люди, новая жизнь. Здесь все вокруг создано Сашей. Даже, кажется, я сама. Все пропитано им. И теперь это для меня отрава.

О том, почему так случилось, упорно стараюсь не думать. От одной мысли, что он трахал другую, начинает физически тошнить.

Я знала, что ревнива, но чтобы настолько?

Стоит только мельком представить его с Надей, как покрываюсь липким ледяным потом, ведёт.

У меня нет вопросов, как он мог в плане физики. Наверно...

И все же для меня это что-то за гранью.

У меня ведь никого не было кроме мужа. И желания никогда особенно не возникало. Помечтать, хихикая, с подружками о каком-нибудь певце или актере - это одно. Но вот реальный физический контакт - нет и нет. Всерьез я не могу представить, как подпускаю кого-то, кроме родного мне Саши, так близко к себе...В себя...Не могу!

А он просто взял...и...

От этого внутри ошпаривает кислотой. Выкручиваю кран с холодной водой в душе. Вздрагиваю, беззвучно ору...Бодрит хоть как-то, выметая это все из моей головы. Потом горячую, до кипятка. Ванную заволакивает паром. Тело в агонии, почти как все внутри. Шоковый контрастный душ. Опять ледяную и вылезаю из ванны. Наскоро привожу себя в порядок. Крашусь лишь чуть- чуть, чтобы не испугать Юлю черными провалами под глазами и распухшими красными верхними веками. Надеваю простое вязаное платье – чулок с высоким воротом и руками по самые пальцы, плотные темные колготки, собираю в высокий пучок волосы на макушке. Наверно, более закрытой выглядеть просто нельзя

Кажется, я готова разводиться. Ты все сможешь, Кис, говорю себе в зеркало. И моментально колко передёргивает от того, что так себя назвала. Кажется, и я кошек заодно возненавижу…

Сашу нахожу на диване в гостиной. Спит, обняв подушку, прямо в одежде. Секунд пять неотрывно смотрю на его безмятежное сейчас лицо. Красивое…

Такое для меня красивое, что хочется в голос выть…

Я о нем мечтала. Так страстно мечтала в свои юные двадцать.

И сейчас я отчетливо вспоминаю каждую ту эмоцию, испытанную пятнадцать лет назад. Мне казалось, я забыла, все покрылось пылью времени, а нет. Остро и жгуче как прежде. Бережно хранилось где-то в самой глубине моей души. Внутри рвется, кровоточа.

Как он мог?

Я была так слепо уверена, что я для него – что-то особенное. Он так умело и просто меня в этом убедил…Как он мог так с нами???

Гоняю и гоняю этот вопрос по кругу. Не в состоянии остановиться. Попозже, надеюсь, смогу...

Опять внутри закипает, клокочет обида. Придает решительности. Резко сдергиваю с Саши плед и тут же отхожу на шаг, лишь бы не коснулось меня его сонное, знакомое тепло.

- Вставай! - выходит зло и отрывисто, будто каркнула.

- Что? Кис... я сплю...- недовольно бормочет мой пока еще муж, хмурясь и поворачиваясь от меня на другой бок.

Подрывает моментально! Я вся как бомба со взведенным часовым механизмом. Лично для него.

- Вставай! Я говорила, не называть меня так! – даже не пытаюсь убрать прорезающиеся истерические нотки.

- Лиза, да что ты...!

Открывает мутные спросонья серые глаза, фокусируется на мне, и я буквально вижу, как Сашка тоже вспоминает. Взгляд становится осмысленным и тухнет. Муж садится на диване, потирая помятое лицо. Между нами повисает слишком красноречивая тишина. Как между людьми, которым нечего сказать друг другу. Горло сдавливает. Опять. Нервно тру шею, пытаясь избавиться от этого навязчивого ощущения.

- Жду тебя у машины, - цежу сквозь зубы.

И ухожу. Сразу на улицу. В этом доме мне совсем нечем дышать.

***

Сашка открывает передо мной переднюю пассажирскую дверь своей Тойоты Тундры, но я лишь отрицательно мотаю головой и сажусь назад. До Минвод ехать четыре часа, и вот так - рядом я просто не выдержу. Бояться лишний раз повернуть голову, чтобы не схлестнуться взглядом, его рука рядом с моим бедром…Нет.