Следовать новым курсом - Беломор Б.. Страница 59

– Обер-лейтенант цур зее Фолькмар Отто Эрдман фон Арним.

– Считайте, что вы оба сегодня заново родились. Уложить такого матёрого зверя простой садовой лопатой! Рассказать кому – нипочём не поверят! Кстати, вы, молодой человек, надеюсь, понимаете, что рассказывать об этом никому нельзя? Разумеется, сверх того, что входит в официальную, так сказать, версию?

Венечка согласно наклонил голову. Они с Юлдашевым уже успели обсудить, что отвечать на вопросы о ночном происшествии.

– Ричард Бёртон на протяжении всей своей карьеры работал на британскую разведку, – продолжал моряк. – Англичане, крайне недовольные тем, что их обошли приглашением, собирались похитить переписку германской делегации, чтобы с помощью этих документов поссорить участников конференции – скажем, Германию и Францию.

– Судя по тому, что я уже успел увидеть, – это было бы нетрудно, – заметил Юлдашев. Он один за другим вскрывал пакеты и бегло просматривал их содержимое.

Моряк кивнул и разрезал перочинным ножиком конверт, украшенный замысловатым гербом.

– Видимо, джентльмены из Форин Офис сочли это дело особо важным, раз уж поручили его такой акуле.

Юлдашев оторвался от бумаг и поднял глаза на Остелецкого.

– Да вы садитесь, Вениамин Палыч, в ногах правды нет.

Венечка обнаружил, что всё это время стоял чуть ли не вытянувшись во фрунт. Он торопливо пододвинул стул и сел.

– Говорите, фон Арним слышал слова взломщика о заказчиках нападения?

– Конечно! Он же сам его и допрашивал.

– Отлично, – удовлетворённо кивнул граф. – Завтра на утреннем заседании должен обсуждаться вопрос о компенсации британцам за аннулированные акции канала. Нападение на иностранное дипломатическое представительство – готовый казус белли. Посмотрим, найдутся ли желающие возвысить голос в защиту англичан…

– Кстати, молодой человек, – спросил моряк, – зачем вы погнались за Бёртоном, если портфель уже был у вас?

Венечка замялся.

– Я подумал, что вам, ваше превосходительство, – почтительный кивок Юлдашеву, – а также канцлеру Горчакову будет любопытно в него заглянуть. А законным, так сказать, владельцам совершенно незачем знать, что он уцелел.

– Потому вы и потопили шхуну, хотя вполне могли её захватить?

– Да, я решил, что это тот самый случай, когда концы в воду – самое надёжное. К тому же он убийца, чего жалеть?

Кавторанг кивнул, соглашаясь.

– Он действительно вас ранил?

– Во время нашей схватки Бёртон выхватил из рукава нож, но острие, по счастью, только скользнуло мне по рёбрам. Да я бы, наверное, и внимания не обратил, но решил отвлечь внимание пруссака, чтобы он, не дай бог, портфель этот искать не начал.

– А вы быстро соображаете, капитан-лейтенант. А о сэре Ричарде жалеть незачем – уж и не знаю, что бы мы делали с сэром Ричардом, попадись он к нам в руки живым.

Он рассеянно перебрал бумаги.

– Кстати, его тело нашли? – негромко осведомился Юлдашев.

Остелецкий мотнул головой.

– Один из матросов сказал, что, когда началась погоня, англичанин заперся в своей каюте и больше оттуда не выходил. Так, наверное, и потоп, если раньше снарядом не убило.

Юлдашев и моряк многозначительно переглянулись.

– Ладно, этот вопрос мы попробуем прояснить. В конце концов, пятнадцать саженей – не так уж и много. А пока…

Он посмотрел на Юлдашева. Тот чуть заметно кивнул, и кавторанг повернулся к Венечке.

– Поговорим о вас, господин Остелецкий. У меня будет к вам неожиданное предложение… Весьма, должен сказать, неожиданное. Возможно, поначалу оно покажется вам странным, даже оскорбительным, – но прошу вас, сначала выслушайте до конца и только потом принимайте решение.

XIII. Сила на силу

Чесапикский залив,

военный корабль САСШ «Алерт»

…декабря 1878 г. 12:25 по Нью-Йорку

– Лиселя ставить! – распорядился контр-адмирал Дэвид Портер. – И скажите в машину меньше дымить, тогда нас, может, и не сразу распознают.

Последнее распоряжение было, пожалуй, лишним – кочегары канонерки и так едва-едва поддерживали пар в котлах. Машина же не действовала – её блестящие, залитые зелёным маслом шатуны замерли в ожидании, винт был поднят в специальную шахту, чтобы не создавать помех стремительному бегу под парусами.

Этим меры предосторожности, предпринятые по приказу адмирала, не ограничивались. Вместо звёздно-полосатого флага вздёрнули под гафель треугольный – синий с красным крестом и белой звездой вымпел Нью-Йоркского яхт-клуба. Расчёт на то, что британские сигнальщики не заподозрят боевого корабля в изящном, похожем на яхту богача-аристократа судне – остроносом, с изящно изогнутым корпусом, наклонёнными к корме мачтами и раскинутыми, словно крылья морской птицы, полотнищами лиселей. В дополнение к этим мерам, орудия на палубе (одиннадцатидюймовку и две девятидюймовки системы Дальгрена) было велено укрыть чехлами – а заодно и обмотать парусиной дымовую трубу. Сливаясь со снежно-белым корпусом, эта «бутафория» до неузнаваемости меняла облик судна.

Канонерская лодка «Алерт», вступившая в строй всего два года назад, имела железный корпус (нечастое явление для американского флота) и начинала свою карьеру на Североатлантической станции. За недолгое время службы она побывала на Средиземном море, в водах, омывающих Японию и побережье Китая, послужила учебным судном, принимая на борту курсантов Аннаполиса. А когда в Европе начали сгущаться тучи, «Алерт» вернули домой и включили во вновь сформированную эскадру Чесапикского залива в качестве авизо – посыльного и разведочного судна.

Каковую роль она сейчас и выполняла.

– Ну, что скажешь, Эндрю, сынок?

Коммандер Анри Сен-Брийё чуть заметно скривился. Контр-адмирал Дэвид Портер – высокий, широкоплечий, с окладистой, чёрной как смоль бородой, был прославленным героем Гражданской войны. Выходец из самой именитой семьи в американском флоте, он был известен грубовато-покровительственной манерой общения с подчинёнными. Например, он легко позволял себе искажать имя и фамилию коммандера на вульгарное англосаксонское «Эндрю Санбер» – так переиначили их много лет назад матросы военного шлюпа «Могикан», где он начинал морскую карьеру зелёным мичманом. Дальше была Гражданская война, служба на речных канонерках Фаррагута, несколько месяцев стажировки на кораблях русской эскадры, явившейся тогда на помощь аболиционистам. Помнится, тогда он сдружился с русским офицером с труднопроизносимой фамилией Povalichinn… Затем – годы мира, новые корабли, новые звания, недоумение, с которым Сен-Брийё наблюдал за упадком американского военного флота… Сейчас он командовал флагманом Портера, однобашенным монитором «Лихай». И на правах флаг-офицера и советника сопровождал контр-адмирала в рекогносцировочной вылазке на «Алерте».

– Головным «Шэннон», – ответил коммандер. – За ним «Беллерофон» и «Трайумф».

– На этот раз газетчики не напутали, – недовольно буркнул Портер. – Эту посудину действительно перевели с Тихого океана.

– Четвёртым «Комюс», – Сен-Брийё проигнорировал замечание начальства. – Замыкает колонну фрегат «Рэйли». Это уменьшенный вариант «Шаха», того, что прославился боем с «Уаскаром».

– Надеюсь, с нами им повезёт не больше, – ответил контр-адмирал. – Помнится, на перуанском мониторе насчитали более семи десятков попаданий и не одного пробития?

– Именно так, сэр, – подтвердил коммандер. – Правда, сейчас я бы на это не рассчитывал: после того случая англичане пополнили погреба своих фрегатов бронебойными снарядами системы Паллисера. На «Рэйли», если помните, две девятидюймовки в оконечностях, они способны стрелять на любой борт…

– И четырнадцать семидюймовок по бортам, – кивнул Портер. – Помню, разумеется. Все его орудия произведены Вулвичским королевским арсеналом, нарезные, и имеют довольно приличную скорострельность. На «Инконстанте» во время пробных стрельб такая пушка сделала восемь выстрелов за восемь минут сорок восемь секунд. Это всего чуть больше минуты на выстрел!