Научу тебя плохому (СИ) - Победа Виктория. Страница 36

— Тебе же приятно, Есь, перестань сопротивляться, сегодня ничего не будет, я тебя только поглажу.

Его голос действует гипнотизирующе, и я всерьез начинаю думать, что в еде или воде что-то было. Иначе как еще объяснить мое совершенно неадекватное, необъяснимое поведение и совершенно незнакомое, такое пошлое и неправильное желание?

— Ты что-то мне подсыпал? — выпаливаю над одном дыхании.

— Чего? — он отрывается от моего живота, несколько раз моргает удивленно, словно пытаясь понять смысл сказанного, а потом расплывается в широченной улыбке, напоминая мне до ужаса довольного котяру, вдоволь набившего брюхо. — Нет, малыш, ничего я тебе не подсыпал.

— Тогда почему…

— Потому я тебе нравлюсь, малышка, — он снова целует мой живот, размыкает мои сомкнутые на резинке штанов пальцы, и убирает мои руки в стороны. Тянет вниз штаны вместе с бельем, продолжая покрывать поцелуями ставшую болезненно-чувствительной нижнюю часть живота.

— Переступи, — приказывает хрипло, и я, словно загипнотизированная, выполняю его приказ.

Теплые, немного шершавые ладони перемещаются на мои бедра, большие пальцы скользят по внутренней стороне. Мне становится невыносимо жарко, сердце в груди набирает темп, в ушах нарастает гул. Марк подхватывает одну мою ногу, закидывает ее на свое плечо, целует внутреннюю часть бедра чуть выше коленки, поднимается выше и останавливается посередине. Я размыкаю губы, дышу рвано, вспоминая не к месту сцены из книг, в которых описывались подобного рода ласки. Да что там, я и сама их описывала. Никогда ничего подобного не испытывала и ориентировалась лишь на прочитанное и самостоятельно изученное с помощью интернета.

— Не сегодня, — Марк оставляет быстрый поцелуй на моем бедре, ставит мою ногу на пол и резко поднимается на ноги. И пока я, совершенно потерянная и, стыдно признаться, ждавшая… да сама не знаю, чего ждавшая, глупо хлопаю ресницами, Марк стягивает с себя штаны вместе с бельем. Словно получив по голове увесистой дубинкой, я прихожу и в себя и стыдливо зажмуриваюсь. Я даже не думаю, это просто рефлекс.

— Открой глаза, — слышу голос рядом с собой. — Еся.

— Не могу, — ну что я несу.

Марк хрипло посмеивается, берет мои руки в свои, кладет к себе на грудь. Я чувствую, как сильно она вздымается, чувствую, покрывшуюся испариной кожу.

— Открой, — шепчет он рядом с ухом, наверняка уже поняв, что ухо — моя эрогенная зона. Я и сама только сегодня выяснила, там на столе.

Открываю медленно сначала один глаз, потом второй. Вниз смотреть не решаюсь, не могу. И вообще страшно. Да страшно. Я никогда не видела обнаженных мужчин, сегодняшний курьезный случай не считается, я там тоже ничего не видела, сразу прикрыла глаза.

— Совсем не интересно? — Марк продолжает шептать, обхватывая губами мочку уха и слегка ее посасывая. Боже, ну почему это так приятно?

— Что? — переспрашиваю, понимая, что начинаю терять связь с реальностью.

— Совсем не интересно посмотреть? Потрогать?

Он толкает меня назад и только спустя мгновение я осознаю, что мы в душевой кабинке. Марк задвигает дверцу и включает воду. Сверху на нас обрушивается теплый поток из лейки. Я неосознанно прижимаюсь к парню и понимаю, что зря, очень зря. Потому что нечто крупное и твердое утыкается мне в нижнюю часть живота.

— Тшшш, — словно предугадывая мое следующее движение, Марк притягивает меня ближе и разворачивает спиной к себе так ловко, что я даже понять ничего не успеваю. Мужские ладони ложатся на мою грудь, полностью ее скрывая. — Еська, какая же ты охренительная девочка.

Он сжимает мою грудь, так умело и приятно, что я теряю остатки своего и без того не слишком ярого сопротивления. Откидываюсь на широкую грудь, прикрываю глаза, подставляя лицо теплым струям воды. Я потом себя обязательно съем со всеми потрохами, и винить я себя потом буду, потом. Не сейчас.

Погруженная в собственные ощущения, я не сразу замечаю, что одна рука Марка сместилась к животу и ниже. Марк очерчивает какие-то замысловатые круги, не касаясь меня там, где очень хочется, мне хочется. В животе разгорается пламя, между ног становится горячо и влажно. Я точно себя сожру за это сожру.

Кладу свою руку поверх ладони Марка, слегка надавливаю. Хочу, чтобы он спустился ниже, хочу, чтобы потушил этот разгорающийся пожар, чтобы унял эту тянущую, сладкую боль между ног.

— Еееська, — Марк выдыхает громко, а потом делает то, чего мне хочется больше всего — касается меня между ног, проводит пальцами по раскаленной плоти, потирает, надавливает. Так умело и уверенно.

Я выгибаюсь в спине от прошивающих тело спазмов удовольствия, и начинаю тихо стонать, подаваясь на встречу пальцам, вытворяющим что-то совершенно невероятное, непристойное, но такое сладкое. Марк сильнее сжимает ладонь на моей груди, его пальцы у меня между ног то ускоряются, подводя меня к грани, то замедляются, вырывая из моей груди обреченный стон.

Я впиваюсь ногтями в запястье Марка и, кажется, в каком-то совершенно безумном состоянии требую еще, сильнее, быстрее. Извиваюсь, словно уж на сковородке и только лишь сместившаяся с груди на живот рука Марка не позволяет мне позорно распластаться на поддоне душевой.

— Сейчас, малышка, вот так, расслабься, Есь…

Тихий, охрипший голос Марка — последнее, что я слышу прежде, чем в теле взрывается нечто по мощности сравнимое с водородной бомбой. Меня трясет, словно в эпилептическом припадке. Перед глазами все темнеет. Воздуха не хватает. Пальцы между ног ускоряют движения, продлевая сладкую агонию, пока окончательно не потеряв связь с реальностью, я едва ли не соскальзываю на холодную поверхность поддона. Ноги меня совершенно не держат, тело, словно ватное перестает, слушаться. Будто тряпичную куклу, марионетку в руках умелого кукловода, Марк вновь меня разворачивает и впивается в мои губы болезненным, глубоким поцелуем. Целует меня, словно одержимый, не позволяя сделать вдох и делясь своим дыханием. Его язык творит что-то совершенно непристойное у меня во рту, и мне нравится, мне вообще все это нравится.

Наконец разорвав поцелуй, Марк тяжело дышит, упирается мокрым лбом в мой. Я чувствую его напряжение, вижу, как сокращаются мышцы.

Одной рукой Марк поддерживает меня за поясницу, второй берет мою и не позволяя мне ничего понять, кладет мою ладонь на свой… Боже!

Я резко дергаю руку, но Марк лишь сильнее сжимает мою ладонь на своем органе.

— Не бойся, просто подержи вот так, мне тоже надо, Есь, я ничего не сделаю, — произносит хрипло, а я перестаю вырывать руку, и сама того не осознавая, сильнее смыкаю пальцы. — Посмотри.

— А?

— Вниз, Еся, он не кусается, — Марк хрипло посмеивается, а я опускаю глаза, смотрю на свою ладонь, сомкнутую вокруг внушительного мужского члена. — Противно? — вдруг спрашивает Марк.

Я поднимаю глаза, смотрю на Марка.

— Нет, — признаюсь честно, — непривычно…

Он улыбается как-то странно, порочно даже, сжимает мою ладонь и начинает водить ею по члену. Вперед, назад и снова вперед. Я только наблюдаю за тем, как Марк управляет движениями, слышу приглушенный, явно сдерживаемый мужской стон. В какой-то момент улавливаю нужную амплитуду. Марк убирает руку, позволяя мне самой задавать темп. Слово в трансе меняю хватку, несколько раз провожу рукой вдоль пульсирующего органа, большим пальцем едва касаюсь головки и издав низкий, протяжной стон, Марк обильно изливается на мой живет и бедра.

— Я так до своего следующего дня рождения не доживу.

Глава 21

Еся

Марк дышит прерывисто, осторожно убирает мою руку и, приобняв меня за талию, прижимает к себе. Стоим так некоторое время. Марк легонько, едва касаясь, водит ладонью по моей спине, словно успокаивая, а у меня в голове нет ни одной приличной мысли. Что я делаю? Стою нагая, прижавшись к совершенно обнаженному парню и даже не пытаюсь отстраниться. Наверное, глупо теперь строить из себя недотрогу и закатывать истерики. Один раз еще можно было случайностью назвать, свалить все на физиологию, стресс. Но дважды! Дважды в одну яму, — это уже закономерность.