(не)идеальный брак (СИ) - Матрохина Дарья. Страница 44

Милая запутавшаяся девочка… Света глубоко вздыхает, отчего у неё тут же начинает кружиться голова, и осторожно нащупывает край койки. Ей надо подняться, чтобы смотреть собеседнице в лицо, когда придётся сказать правду.

— Давай помогу, — тут же бросается к ней Мила. Усаживает, придерживая за плечи, подтыкает одеяло вокруг ног и подносит воду. — Пару глотков, врач сказал — надо больше пить.

Света покорно кивает, выпивает стакан и, чуть откинувшись, ощущает полный упадок сил. Снова окинув взглядом собеседницу, она устало думает о том, насколько удачный и правильный выбор сделала сама, чтобы раздавать советы о семейной жизни. Их с Димиком брак трещит по швам с момента своего возникновения, он и до измен был не слишком крепким. Другие женщины, конечно, не послужили чем-то хорошим, но… Она вспоминает свою беспомощность во время слежки за Катей и её лакированными туфельками, злость и растерянность во время преследования собственного мужа на велосипеде… Нет, ей никак нельзя брать на себя ответственность за чужую судьбу и раздавать советы. Это просто нечестно.

— Скажи, брак твоих родителей… он счастливый?

— Не знаю, — жмёт плечами Мила. — Мама умерла, когда мне было четыре, папа после этого пару раз женился, но его новые женщины как-то быстро исчезали. Я помню всё какими-то отрывками, яркими всплесками. Помню розовые туфли, брошенные у дверей папиной спальни, помню его бешеный крик и пятно красной помады на рубашке. Помню спину женщины, в дорогой шубе и с букетом белых роз в руках. Помню, как закрывались ворота нашего особняка за машиной адвоката. Которая это была жена и когда они исчезали — не знаю, дома даже фотографий от них не осталось, а на сами свадьбы меня не брали, чтобы не расстраивать…

Понятно. Мила так быстро и сильно привязалась к ней, потому что нашла женщину, подходящую на роль мамы. Будь у неё своя вполне живая мать, Света бы удостоилась в лучшем случае доверия с капелькой подозрения. А так — повезло, очень повезло. Вероятно, Николай тоже знает о неустойчивости своей невесты, поэтому и подсунул ей… швею-драпировщицу с навыками заботы.

— Моя мать никогда не говорила со мной о браке как о чём-то хорошем, — говорит она, понимая, что собеседница ждёт какой-то истории в ответ. — Взрослея, я всё сильнее ощущала её недовольство отцом: бесконечными рабочими отлучками и пропахшим дорогими духами салоном модного авто, на котором катался директор какого-то крупного предприятия. Мой отец возил его по ресторанам и уже оттуда — на дачу со случайными женщинами, за это неплохо платили, и мы могли жить на уровень лучше соседей. Но мама всё равно постоянно была недовольна, хотя и не показывала этого на людях. Мы прижимались где только могли, носили многократно штопаные вещи, а деньги складывали «на чёрный день». Будучи маленькой глупой девочкой, я наивно полагала, что в день моей свадьбы мама с папой подарят нам квартиру, или хотя бы машину. Ведь у них в спрятанном конверте хранилась огромная пачка денег. Но чуда не случилось: в день свадьбы, встав над полным родственников столом в квартире, доставшейся моему мужу от бабушки, моя мать… вручила нам старый советский чайник. Тот, который пылился много лет и с которым я играла в «садовода», когда ходила в третий класс. Это было мило, мама сопроводила свой подарок трогательной историей о «будущих детях, которые пойдут по стопам матери», но всё же…

— Наверно, было обидно.

— До жути. Я не разговаривала с родителями почти два месяца, заставляла мужа постоянно говорить, что «занята» или «работаю», а сама… лелеяла свои обиду и гнев. Никак не могла понять, почему же не подарили, ведь не жалко… Потом отец сменил работу, и они переехали за город, в садовое товарищество, в получасе езды от города. Я снова начала надеяться, что квартира достанется нам… но её сразу же сдали, а деньги снова начали копить.

— Вы поэтому уехали в столицу?

— О, нет. Мы и не думали сначала, что вообще сюда попадём, — смеётся Света. — Мужу предложили хорошо оплачиваемую работу, до которой было слишком далеко ездить каждый день, потом в новом городе случилось так же… в итоге в какой-то момент он просто предложит переехать «один раз с концами», чтобы ещё двадцать лет не жить на коробках. И мы рванули сюда, с вещами наперевес. У нас была старая разбитая машина и мечты.

Тоже разбитые. Света вспоминает, как плакала, когда поняла, что муж увозит её лишь для спасения собственной задницы, и снова ощутила влагу на глазах. Что бы ни случилось с Катей, что бы глупая девчонка ни говорила, бросать ради этого дом…

— И всё-таки… что такое семья? Почему люди считают, что обязательно надо найти кого-то, с кем проведёшь остаток жизни? Мы ведь созданы поодиночке, и умираем в одиночестве, так почему…

— Потому что одиночество — это ужасная тварь, которая гнездится в твоём сердце, мешая нормально мыслить или здраво принимать решения. Она порождает страх, ведь сложно прыгать, когда некому подхватить тебя в случае падения. И со временем ты прекращаешь идти вперёд, так как любые изменения — это риск.

— Не понимаю…

— Выходи за него, Мила. Он — хороший человек, который умеет заботиться и быть по-настоящему добрым. Возможно, Вы не станете единым целом, обретя друг в друге «кармическую половинку», но и это — достойный мужчина, который никогда тебя не обидит.

— Знаешь, когда ты это говоришь… кажется, что ты влюблена… в него…

— И в тебя, — улыбается Света. — И в работу. И в платье. Я влюблена в весь мир, неистово и безоглядно, и это помогает мне жить…

Димика нет дома слишком долго, так что она успевает известись, гуляя от стены к стене в гордом одиночестве. Швейная машинка стучит слишком громко для раскалывающейся от каждого звука головы, так что прибегнуть к шитью как к единственному реально работающему средству Света не может. От скуки она перебирается сваленные на подоконник бумаги и находит брошюры университетов, которые муж даже не подумал пролистать. Включает его ноутбук, «надёжно спрятанный» под кроватью и смотрит программы обучения, цены и расписание. Выбирает несколько подходящих Димику и его графику вариантов. И застывает, обнаружив, что инстинктивно отложила светло-голубую книжечку в сторону.

Это дали ей.

Откинув брошюру в угол, Света всё равно возвращается к ней через несколько часов, от скуки, да и просто из любопытства. Непримечательная на вид книжечка содержит всю необходимую информацию для поступления: адреса, пароли, явки, необходимые экзамены и даже примерное содержание программ по специальностям. Обведя несколько особо приглянувшихся кружком, она снова задумалась о том, что было бы неплохо тоже…

Нет, не сейчас. Димику явно понадобится помощь, его работа занимает всё больше времени, теперь даже заочное обучение может помножить на ноль и так недлинный сон. Что будет, если однажды он просто не справится?

Нет, она должна быть рядом и поддерживать мужа по мере своих сил. В конце концов, они уже давно вместе и, несмотря на кажущуюся загруженность, этот мужчина всегда находил для неё время и силы. Так почему она, не имея особых дел… С другой стороны, неужели она настолько отойдёт от домашних забот, если позволит себе какой-нибудь небольшой курс, чисто для саморазвития, чтобы не особо отставать от Димика, всё свободное время проводящего с книгой в руках.

Телефон взрывается звоном как раз в самый разгар обдумывания того, сильно ли отвлечёт её от семьи и бытовых дел такая невинно выглядящая специальность, как «Основы менеджмента и бухгалтерского учёта».

— Алло, — говорит Света, уже заранее зная, с чего начнёт разговор собеседница. Просто потому что, если ты вырос у кого-то на руках, то учишься различать его настроение по первому вздоху. — Как вы?

— Ещё не померли. Твоими молитвами. Помнишь, какой сегодня день?

— Ммм? — она бросает взгляд, но не находит календарь. В мастерской он висит прямо напротив стола, но тут, видимо… — Какой?

— День, когда моя дочь неблагодарно откажет своей бедной матери в помощи.

— Ох… что случилось?